Дворец гранд-джаффара возвышался крепким монолитом рядом с полигоном. Мы пересекли газон с шатрами, перешли центральную аллею и оказались возле трехэтажного особняка, выполненного в классическом стиле из молочного и темно-зеленого мрамора. Обилие колон, правильных линий, больших окон, балконов с бордюрами из белоснежных балясин, создавали ощущение уюта. Уже на широком крыльце, возле которого благоухали кусты красных роз, я почувствовала себя как дома. Точнее, как дома у своих предков, имевших уютные особняки в центре столицы. Над широкими двустворчатыми дверьми разместился шикарный горельеф из золотого грифона, распахнувшего крылья, и взирающего на входящих темно-зелеными изумрудами глаз.

– Потрясающе, – выдохнула, завороженная зрелищем.

– Вживую, поговаривают, еще лучше, – заверил Крэйган, но я приняла за шутку. Грифонов не существует. Это легенды. Мол, некогда кто-то из королей-джаффаров обернулся, но подтверждений, кроме пары статуй и портретов – нет.

Внутри дворец оказался таким же уютным и домашним. Не было вычурности, помпезности и излишней роскоши. Небольшая прихожая, следом за ней просторная гостиная с несколькими каминами, диванными группами и зонами отдыха. Между колон разместился шахматный столик, с другой стороны – старинный глобус, а на стене – карта Вейстории с отмеченными разрывами.

– Второй этаж в вашем распоряжении. Дарси Драгнор любезно предоставляет любую спальню до конца отбора. Слуг Эльрих не держит, поэтому, если желаете подкрепиться, то кухня – там, – мужчина указал на неприметную дверь, – столовая дальше. Продукты доставляют ежедневно, записки с гастрономическими пожеланиями можете оставить на столике для корреспонденции. Постараемся их учесть, но не факт.

Мужчина подмигнул, с интересом наблюдая за нами. Девушки разбрелись по гостиной и беззастенчиво осматривались.

– А где сам гранд-джаффар? – по-деловому уточнила Эзра. – У меня к нему вопросы.

– Вы все обсудите завтра. У него… гхм… совещание с его величеством.

Такому неумелому вранью не поверила даже дама с картины над камином. Охотнее поверю, что гранд-джаффар вызвал его величество на ковёр.

– Тогда я спать, – Эзра подхватила с дивана сумку с вещами, и поднялась в спальню.

– Я тоже спать, с вашего позволения, – Глэма исполнила изящный книксен, подхватила свой чемодан на колесиках, и тоже ушла.

А я… Хотела есть. К тому же, если гранд-джаффар не держит слуг, то, должно быть, вернется голодным.

– Олененок? – усмехнулся Крэйган, когда мы остались наедине.

И снова этот идиотский взгляд смертника! Потому что нельзя всерьёз так называть незнакомку, обошедшую в бою несколько сотен соперниц. Да и взгляд, скажем прямо, не блещет учтивостью.

Я очаровательно улыбнулась, подошла к джаффару ближе и процедила:

– Повторите еще раз и, поверьте, несмотря на поломанные ребра, я научу вас манерам. Вам будет больно, а мне приятно.

Джаффар хмыкнул.

– Кусачая. Эльрих прав, вам палец в рот не клади.

– Ну, почему же. Попробуйте.

Мужчина рассмеялся и примирительно поднял ладони.

– Ладно, Оливия, не держите зла. Просто… это так не похоже на Эльриха, что я не удержался. Захотел проверить. Вы и правда особенная.

– Я лучше пойду на кухню. Доброго вечера, дарси Митсвот, – книксен в штанах неуместен, поэтому я кивнула и ушла.

– Можно просто Крэйган, – крикнул мужчина мне вслед.

– Хорошо, дарси Митсвот.

Несмотря ни на что, джаффар мне приглянулся. Непосредственный, с хитринкой, но прямолинейный. Впрочем, на его счет я не тешила иллюзий. Все джаффары – элитные бойцы, сильнейшие маги и дальновидные стратеги. Это тебе не рубаха-парень из соседнего села и даже не заезжий аристократ.

Кухня вышибла из головы пустые мысли о бренном и запустила насущные процессы в организме: слюноотделение, в животе урчание и воображение.

После смерти матери меня под крыло взяла наша кухарка, Белларис, и я много времени проводила на кухне. Делала там уроки, помогала готовить, просто болтала с Белли обо всем. Наша кухонька казалась мне сказочной. Этакой эльфийской мастерской, где исполняются желания, всегда тепло и вкусно пахнет.

Так вот кухня дарси Драгнора имела все шансы переплюнуть нашу. Здесь и печь на дровах, и плитка-артефакт, и жарочный, и холодильный шкафы, и множество современной посуды, техники и артефактов.

Все ящики и шкафы забиты продуктами. Здесь было все. Настолько все, что я даже не знала название некоторых круп и овощей. Желудок призывно заурчал, повелевая приготовить что-то очень сытное, но «вот прямо сейчас».

– Омлет так омлет, – согласилась, выкладывая на стол спасительную комбинацию: ветчину, сыр, яйца, зелень, лук, сметану.

Через десять минут кухня наполнилась ароматами жареного мяса, плавленого сыра и специй. Белларис открыла мне двадцать один рецепт приготовления омлета, с разными специями, меняющими вкус обычного блюда до неузнаваемости! Я припорошила яйца смесью чабреца, орегано и розмарина, накрыла крышкой и потянулась за тарелкой.

Может, невысокий рост и хорош на поле боя, но на кухне – явный недостаток.

– Не мог сделать шкафы пониже? – пробурчала себе под нос и встала на носочки, чтобы дотянуться. С табуретом было бы проще, но мы лёгких путей не ищем. – Женской руки на него нет!

Я вздрогнула, когда моей спины коснулась чужая грудь, а в руку лёг холодный фарфор.

– Моя сестра говорит также, – над ухом прозвучал бархатный голос гранд-джаффара. Я замерла, сжимая руками злосчастную тарелку. Белую такую, со скромной серебристой каймой.

Да что я, в самом деле, дыхание-то задержала?

Развернулась, но мужчина и не думал отойти. Я оказалась заложницей в кольце его рук, и дышала прямо в вырез расстегнутой рубашки, закрываясь тарелкой, словно щитом. Подняла голову и задела носом подбородок джаффара, а тот смотрел на меня, как кот на мышь, загнанную в угол. Наблюдает, как выкручусь?

Щеки обожгло огнем. Я крепко обняла тарелку и, кашлянув, уточнила:

– Мне стоит извиниться?

– А ты хочешь? – устало поинтересовался мужчина, склонив голову на бок.

– Не очень.

– Тогда тема закрыта.

Разговор не клеился. Я закусила губу, не зная, как себя вести, а джаффар смотрел прямо мне в душу, и его не смущало, что он касается меня всем телом!

А меня смущало! Очень смущало. Я места себе не находила! А еще от него так вкусно пахло дымом и хвоей, что хотелось ткнуться носом и вдохнуть поглубже.

– Ты мило краснеешь.

– Омлет дружбы! – встрепенулась и подняла повыше тарелку.

– Омлет дружбы? – дарси Драгнор совершенно очаровательно улыбается, и это выводит из равновесия! Его лицо делается таким открытым, добрым, что невозможно устоять.

– Покушаем?

Прозвучало как мольба, и гранд-джаффар сжалился. Отступил на шаг, позволяя мне выбраться из капкана собственного тела. Оказывается, я почти не дышала, чтобы лишний раз не задевать его своей грудью.

Мужчина достал еще одну тарелку и помог мне сервировать стол. В углу кухни, застеленный белой скатертью с васильками по борту, стоял небольшой стол с четырьмя самыми обычными стульями, без бархатных сидений и филигранно вышитых спинок. Там мы и расположились.

Я не могла оторвать взгляда от тарелки и жевала, чувствуя себя льдиной под палящим солнцем. Это же надо было так вольно вести себя с гранд-джаффаром! Он, конечно, хорошо воспитан и не возражал, но я серьезно опозорилась. А теперь… чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ты не такая, как в Беззубом Кейре. Что изменилось? – наконец, джаффар не выдержал и положил приборы.

– Ну как же, – я колупнула омлет, наблюдая, как тянется плавленый сыр. – Все изменилось. Вы – гранд-джаффар, а я…

– Ты – свободная симпатичная девушка, – перебил он. – Я холост, богат и неплох собой. Остальное – условности.

Хорошо, что не ела, я бы поперхнулась. Омлет, конечно, был горячий, но щеки горели сильнее.

– Немаловажные условности! – заметила тихо.

– Немаловажные для кого?

– Для общества.

Дарси Драгнор театрально осмотрелся и пожал плечами.

– Не вижу никого, кроме нас, – от последнего слова, сказанного с легкой хрипотцой, у меня пересохло в горле. Жадно глотнула воды и выдохнула. – Мне больше нравится олененок из таверны, не знающая границ, веселая и озорная. Оливия Штерн, хранительница гранд-джаффара, чопорная и стеснительная – это не ты. Будь прежней, ничего не поменялось.

Да откуда бы ему знать, где я и кто я, если мне самой это неизвестно.

Хмыкнула, но все же положила умученный кусок омлета в рот. Захрустел поджаренный бекон, сыр мягко скользнул по зубам… Мм, как же хорошо просто покушать!

В шаблоне «мужчина – женщина, без условностей» что-то есть. Это стирает границы и рушит стены между людьми. Ненавижу стены.

– Король так же к этому относится?

Промелькнула надежда, что все ограничится фразой: «Эй, привет, ваше величество, может, чмокнемся?»

– Причём здесь Байдер? – джаффар стиснул вилку.

И правда… Пока рано вести душевные разговоры о других мужчинах, но любопытно, станет ли завтрашний бал счастливым билетом домой.

– Мне показалось, вы недовольны его речью. И не в восторге от новой награды.

Я посмотрела на грудь джаффара, но перевязи там уже не было, как и камзола. Он сидел в лёгкой наполовину расстегнутой рубашке, в которой отлично проглядывался треугольник гладкой кожи и стальных мышц.

– Это давняя и малоприятная история. У нас с Байдером много разногласий. Ты хорошо готовишь.

А кто-то мастерски переводит тему.

– Спасибо.

Напряжение спало. Незаметно для себя я расслабилась и наслаждалась ужином. Мы болтали ни о чем и обо всем, выпили вина, немного повоевали за единственный кусок хлеба, в итоге разделили добычу поровну.

– Ни за что не поверю, что вы так поступили! – вытерла слезы, слушая очередную историю из детства гранд-джаффара.

– Виновен. Я очень люблю животных, вот и притащит домой заморыша. Котенок был чуть живой, но, когда на кухне почуял мясо, озверел. Запрыгнул на столешницу, схватил индюшачью ногу и вгрызся в нее. Кухарка лупила его полотенцем – без толку. Я пытался отодрать, но блохастый вцепился в добычу всеми лапами. Понимая, что спокойно поесть не дадут, он рванул с честно награбленным в гостиную, оттуда по лестнице в комнату. И ведь так прытко несся, что я в свои шесть лет угнаться не мог! Обыскался его, только по грохоту понял, что котяра в маминой комнате. Вбегаю туда…

Джаффар замер, изображая выражение лица, какое у него тогда было. Я от смеха чуть со стула не свалилась. Перед глазами стояла и наглая морда котяры, и несчастная индюшиная лапа, и разбитое зеркало в спальне родителей.

– Ладно бы он только зеркало разбил! Мамины заграничные духи, хрустальная ваза – фамильная драгоценность, расколошматил все, до чего добрался, залез под кровать и с тигриным рвением чавкал. Я хоть и малой был, но предприимчивый. Чтобы матушка не ругалась, решил все исправить, поэтому кота департировал, взял в подсобке инструменты и… отпилил ту часть трельяжа, куда крепилось зеркало.

Я смеялась в голос, держась за ребра. Те постанывали от напряжения, напоминая о регенерации, но я не могла остановиться.

– Нет, вы же так не сделали!

– Сделал, олененок. Еще как сделал! Из самых добрых побуждений. Баночки из-под духов склеил магией, мой хаос уже тогда умел многое. В пузырьки налил воды, разбавил стиральным порошком. Детское обоняние не чуяло разницы. И, представь, мама заметила изменения только на утро, когда села за трельяж…

Я уже откровенно всхлипывала, смахивая слезы.

– Сильно ругала?

Лицо джаффара изменилось. Взгляд устремился в пустоту. У меня защемило сердце. Я порывисто накрыла его ладонь своей.

– Совсем не ругала. Посмеялась. Похвалила за сообразительность. А приблудыша разрешила оставить, но велела заняться его воспитанием. Ее доброте позавидовала бы сама Лючия. Ты бы ей понравилась, – добавил он с неожиданной теплотой, захватив мою ладонь.

Я смотрела на мужчину со светлой грустью, понимая, что слова бессмысленны. Заботливо гладила его по грубой большой ладони и пыталась подарить хотя бы частичку тепла.

– Тебе, правда, это интересно?

– Обожаю истории из детства. Когда-нибудь, возможно, расскажу свои.

Дарси Драгнор посмотрел на мою ладонь. Я вдруг смутилась, захотела ее отобрать, но куда мне до реакции гранд-джаффара? Он бережно сжал мои пальцы и улыбнулся.

– Жизнь – коварная штука, олененок. Порой, она делает тебе удивительный подарок, но помещает его на край пропасти. Неверный шаг и, то, что становится дорогим, несется в бездну…

Тихий голос, пропитанный болью, достиг сердца. Я не понимала, о чем он говорит, но внутренне ощущала примерно то же.

– Уже поздно, или отдыхать. Выбери любую спальню на втором этаже.

– Спасибо, но для начала я бы хотела в библиотеку. Можно?

– Не самое популярное место в моем доме. Там… Дверь справа от лестницы.

Я благодарно улыбнулась и отнесла тарелки в раковину.

– Оставь, я сам. В благодарность за неожиданный ужин.

– Как знаете. По правде говоря, ненавижу мыть посуду!

Потому что Белларис в наказание заставляла отмывать жирные сковороды и оттирать кастрюли… брр! Я бы могла и не мыть, все же не служанка, но уже в детстве понимала, что Белли желает мне добра, поэтому слушалась. А с возрастом уже привыкла к домашним делам. Они стали частью моих будней.

– Тогда, добрых снов?

Не хотелось уходить. Но причин остаться у меня не было.

– Добрых снов, – напряженно ответил дарси, словно тоже не желал меня отпускать.

– Пойду тогда, – я неуклюже поклонилась и дернулась к выходу, но врезалась в широкую грудь, заслонившую проход.

– Олененок, ты мне нравишься, – порывисто заявил мужчина, обхватив меня за плечи. – Бойкая, волевая, искренняя. Ты можешь оставаться в моем дворце, сколько захочешь, но я буду с тобой честен. Я тебя не выберу. Ни за что. Будь кем угодно, но не моей хранительницей.

Не знаю, что задело больше, что он отказался от меня еще до отбора, или что предложил остаться.

– Остаться у вас? В качестве кого?

– Моей… гостьи.

Я усмехнулась.

– Гостьи? И часто у вас гостят девушки? – впрочем, вопрос и не подразумевал ответа. – Не думаю, что вы хотели меня оскорбить, дарси Драгнор, но вы рано списываете меня со счетов. Да, моя внешность вызывает сомнения в способностях. Я худенькая, невысокая, но вы увидите, что это только плюс. Я умею менять мнение людей. Скоро вы поймете, что вам не нужен никто, кроме меня.

Дернула плечами, скидывая руки джаффара и ушла. Не знаю, о чем он думал, когда предлагал непотребство, но и я не лучше. С каких это пор я ввязываюсь в отбор за место хранительницы! Я здесь не за этим!

Надавала себе мысленных затрещин и отправилась в библиотеку. За время поисков лекарства от родового проклятия, я перерыла сотни библиотек, в надежде найти хоть что-то стоящее. Но, поскольку прабабку прокляла Верховная ведьма, в библиотеках дворца могут храниться бесценные сведения об этом событии. Летописи, личные дневники, записи, газетные заметки. Что сделала моя прабабушка? И есть ли менее слюнявый способ снять проклятье?

Библиотека оказалась просторной, но пыльной. Женской рукой или участием прислуги здесь не пахло, да и не похоже, чтобы дарси Драгнор сюда захаживал. Зажгла несколько молниевых шаров, они не тратят много сил, и мягкий свет не режет глаза. Стеллажи стояли ровными рядами справа и слева, по центру был широкий проход. У стен ютились замшевые диваны с приставными столиками и канделябрами. Я неспешно прогуливалась, читая указатели на полках. Право, политика, гербовые книги, география, биология, военное дело, история…

– Я же им говорил! – раздался чей-то довольный возглас, и я замерла. Даже шары потушила от неожиданности. – Говорил, а они не слушали! Мойва скисла! Да потому что в треску надо было вкладываться, в треску! Кому нужна эта мойва? Там есть-то нечего! Ещё бы путаччу покупали, тьфу! Хозяин вот вложился в треску, и теперь в плюсе. А мойву ни один приличный аристократ даже не обнюхает! – ворчал необычно низкий голос.

Говоривший растягивал «р» и «м».

Страха не было, вел интерес. Я снова зажгла шары и вышла из-за стеллажа.

– Ну, кто тут опять ночами шатается?

Я так и замерла от увиденного. На кресле, сложив лапу на лапу, удерживая в зубах трубку, сидел толстенный рыжий котяра и читал газету. Мы смотрели друг на друга и одновременно хлопнули ресницами. Животное опомнилось первым. Выплюнуло трубку, швырнуло на пол газету и громко произнесло:

– Мяу!!!

– Серьезно? – усмехнулась, рассматривая, навскидку, двадцать килограмм ошеломительной наглости. Кажется, я смотрю на виновника разбитых духов матушки дарси Драгнора.

– Мяу, – отмахнулся кот, ложась по-кошачьи. Мол, тебе все привиделось.

– Я тебя слышала! И видела! Ты хоть знаешь, что курить вредно?

Подняла с пола дымящуюся трубку и закашлялась. Отец иногда закуривает, но я не выношу запаха, убегаю на улицу. Потушила трубку и положила на тумбочку, разгоняя ветром терпкий дым.

– Откуда вообще у кота трубка?

– У хозяина спер-р, все р-равно лежит без дела, – кот недовольно заурчал. – Да, чтоб тебя!

Понимая, что его поймали с поличным, животина развалился в кресле по-человечески и зыркнул на меня надменными пронзительно-зелеными глазами.

– Итак, кто ты, и почему меня слышишь?

Кот-дознаватель? Не хватало света в лицо и… да, в общем-то, остальное все было. И трубка, и наглость, и прошибающий на вылет взгляд, и пробирающий до костей властный голос.

– Может, ты из подмирья? – предположила, разглядывая нового знакомого с интересом патологоанатома. До этого момента я думала, что учитель Пьёрн – особенный и единственный в своем роде. Он крайне замкнут, когда речь заходит о семье или его жизни, а тут… Да точно из подмирья! Есть, конечно, небольшой шанс, что от удара по голове у меня помутился разум, но я ставлю на первое.

Кот утробно заурчал. Его шерсть встала дыбом, а хвост превратился в огромную метелку для стряхивания пыли. Такие бы ресурсы, да по книжным полкам, чтоб не чихалось!

– Я похож на безумного монстра, девочка? – прошипел кот.

– Нет. Вы похожи на моего знакомого фазана. Если встретите, не вздумайте съесть. Мне кажется, он один из ваших.

О разумных сущностях подмирья известно немного. Сам учитель не любит о себе распространяться. Я знаю лишь то, что они есть и от кого-то или чего-то бегут. В подмирье учитель ходит только за травами для моего зелья, и, каждый раз уходя, прощается навсегда.

– Не понимаю, о чем ты. Я обычный кот. Просто умнее остальных. В том числе и, – меня смерили презрительным взглядом с головы до ног. – И некоторых двуногих тоже.

– Тогда, о премудрый кот, – я изобразила шутливый книксен, – не соблаговолите ли помочь мне в одном нехитром деле? Ваш обширный кругозор и, несомненно, великолепное знание здешних мест мне весьма пригодятся…

Котяра немного повыделывался, но все же выслушал мою просьбу и, важно вышагивая, повел меня к одному из дальних стеллажей.

– Мать хозяина погибла шесть лет назад. Добрая была двуногая и наивная до жути. Ты на нее чем-то похожа, – кот даже остановился, чтобы осмотреть меня в тусклом свете шаров из молний. Кивнул, мотнул хвостом и продолжил путь. – Она хоть и была светлой, но изучала тьму. Особо интересовалась проклятьями. Точнее, тем, как их снять. Ты можешь перелопатить всю библиотеку, но не найдешь ничего стоящего. А вот здес-с-сь…

Кот остановился и прошипел как змей, сверкнув в полутьме изумрудными глазищами. Мы остановились возле стены, отделанной деревянными панелями и фресками.

– Здесь ты, возможно, найдешь то, что ищешь.

– Здесь ничего нет.

Я добавила еще несколько шариков, они разлетелись, но ничего интересного не обнаружили. Диван, несколько журнальных столов, даже стеллажи стояли задними стенками. Мы зашли в тупик, красиво обставленный, но, все же, абсолютно безынтересный.

– Она же не дура хранить такие знания на полке! – кот поднялся на задние лапы и постучал себя по голове. – Дневник в тайнике. Даже хозяин о нем не знает.

Кот таинственно захихикал, явно довольный собой.

– И ты так просто отдашь мне этот дневник? В чем подвох?

– Двуногие, – он мотнул башкой. – Во всем подвох ищете. Что, не веришь в мою добросердечность?

Я состроила усомнившуюся мину.

– Должна будешь, – таинственно произнес кот, облокотившись о стену, как бывалый покоритель женских сердец. – Одно желание.