– А вариант с казнью обсуждению не подлежит? – я оторвала голову от подушки. Незавидное положение. Умирать категорически не хотелось. И казнь Кристиан назвал «ничего непоправимого»? Какой оптимист.

– Как ты сама думаешь? – хранитель серьезно, как никогда, смотрел на меня. Не было во взгляде осуждения или недовольства, как прежде. Лишь грусть. Словно мое будущее настолько незавидно, что он меня заранее похоронил. – Я предупреждал, не связывайся с архангелом, это выйдет тебе боком. Но ты же не слушала. Радэл пытается тебя отстоять, но я не уверен, что у него получится.

– Мне нужно помочь ему! – я решительно вскочила с кровати. – Я докажу императору, что способна управлять своей силой. Что могу взять ее под контроль! Продемонстрирую, если понадобится!

– Поверь, в демонстрации никто не нуждается! Рискни применить магию в уцелевшей части дворца и тебя казнят на месте.

– Но не могу же я сидеть, сложа руки, и ждать, пока мне вынесут приговор?

Филин печально улыбнулся. Возможно, улыбка мне лишь показалась, у него, в конце концов, клюв. Но печаль и обреченность волнами исходили от него.

– Выгляни в окно, Эбигейл и спроси себя – какое наказание ты бы назначила человеку, совершившему подобное?

Сделать первый шаг оказалось не так просто. Предчувствие острыми когтями, словно орел в добычу, вцепилось в сердце. Неужели я сотворила что-то непоправимое? Шаг, другой, в сопровождении нерешительных ударов расшалившегося органа. На третьем шаге я замерла, утратив дар речи.

Территория прежде утопающего в цветах и красках университета напоминала зону бедствия. Мощные дубы повалены навзничь, а их огромные корни, словно головы гидры, причудливо изогнутые торчат в разные стороны. Цветники и газоны превратились в цветочно-земельное месиво. Черепица, сорванная с крыш, обернувшись боевыми пульсарами, атаковала окна и здания. Разбитые стекла, осколки камней и кирпичей, доски, ветки, вперемешку с грязью. У некоторых зданий обвалился фасад и балконы. Адепты, по колено в лужах, разгребали завалы. Преподаватели восстанавливали при помощи магии поваленные деревья. Кто-то застыл в непонятных позах, вздернув руки к небу. Должно быть, обычный день в Нижнем мире выглядит как-то так.

– Землетрясение остановили быстро, – негромко произнес филин. – Затем маги стабилизировали погоду над дворцом и университетом. Но надолго ли их хватит, даже с артефактами-накопителями сил? Они сдерживают стихию за счет собственной магической энергии. И ключевое слово – сдерживают, Эбигейл, а не подчиняют.

Так вот чем занимаются магистры в мантиях воздушников. Пытаются сдержать стихию, которую я натравила на бедную Асторию. Все это – моих рук дело!

– Страшно представить, что творится за стенами университета.

Всматриваясь вдаль, я едва не ахнула. Там творился хаос! В небе зверствовала энергия. Черный осьминог растянул свои щупальца на сотни метров вокруг. Шквальный ветер, в воздухе летали фрагменты крыш и чего-то еще; небо изливало слезы, скопившиеся в нем за годы, летел град. Неужели все это я? Монстр… какой же я монстр!

– Сейчас ты приравнена к неуправляемым магическим террористам и объявлена во всенорианский розыск. При обнаружении тебя разрешено уничтожить на месте, в случае оказания сопротивления. Университет не выдает преступников, тут ты в относительной безопасности.

Когда декан сказал что-то про терроризм применительно ко мне, это показалось забавным. Помнится, я даже посмеялась. Выходит, он не шутил и все предвидел заранее. Они все предвидели заранее и оказались правы. Почему я так упорно не слушала Филю? Почему не училась контролировать силу?

– Многие… много… – я кусала губы, не в силах произнести это слово.

– Погибших нет, но раненых – не счесть. С лекарского факультета даже первый курс привлекли.

– Филя, как мне это остановить?

– Ты же природная ведьма! Возьми стихию под контроль. Именно в этом и заключается твоя основная обязанность! – недовольно пробурчал хранитель, перебираясь на подоконник и обреченно взирая на происходящее за окном безобразие.

Закрыв глаза и подавив эмоции – сейчас они только мешают, пожалею себя позже – сделала глубокий вдох и судорожный выдох. Старалась унять волнение. Ладони дрожали, коленки тоже, но техника дыхания, показанная филином, помогла успокоиться. Удивительно, насколько обычный воздух и ритмичное действие способны организовать тело и сознание. Совладав с эмоциями, совладаю и со стихией.

Энергия, бушевавшая за окном, ворвалась в мое сознание устрашающим ураганом. Если прежде сила ощущалась легким теплым током, покалыванием на кончиках пальцев, то сейчас я едва держалась на ногах от сумасшедшей пульсации в венах, от неуправляемого, неуравновешенного потока. Упав-таки на колени, я пыталась подчинить разбушевавшуюся стихию, представляя, как излишки скопившейся энергии воздуха растекаются в разные стороны от столицы. Медленно, поток за потоком, я отсоединяла их от осьминога, получив неописуемую возможность разобрать в бушующей стихии беспорядочно спутанные энергетические ленты. Расплетая их, отправляла в разные стороны, тем самым успокаивая природный гнев. Тучи медленно, с тяжелым звоном, слышным лишь мне, грузными кораблями уплывали в разные стороны, меняя почти черную сталь окраски на светло-серую. Удивительное и волшебное осознание того, что мне подчинена великая мощь природы, опьяняло. Слишком огромная сила… и невообразимая ответственность. Теперь мне стали абсолютно ясны опасения хранителя. И до чего же глупым казалось собственное поведение!

Я со слезами на глазах смотрела на последствия своих эмоций. Небо медленно расчищало грозовые завалы, разливая синеву и освобождая место для скромных и ласковых солнечных лучей. Коснувшись истерзанной земли, они растекались по ней живительным теплом, успокаивали, убаюкивали. Небо стремительно светлело, даря воздуху необыкновенную свежесть. Тишина… Маги воздуха один за другим посыпались на землю.

– Что с ними? – испугалась я.

– Магическое истощение, – констатировал филин, прохаживаясь по подоконнику и кидая сочувственные взгляды вниз. – Сейчас ты им ничем не поможешь. Что могла – сделала уже. Удивлен, что у тебя получилось. Наконец-то осознала свои силы?

– Осознала.

– Обуздать осталось, – задумчиво протянул он. – Если будет такая возможность… Ты не так безнадежна, как я думал.

– Спасибо, – смиренно протянула я.

– Причина хоть стоящая была?

Что-то новое. Филин не читает нотации, пытается поддержать. Видимо, моя ситуация слишком патовая. Возможно, он, таким образом, даже прощается со мной. Действительно, стоит ли отчитывать подопечную, которая итак одной ногой в могиле?

– Я узнала, что моя дочь умерла, – на сердце – тоска и светлая грусть.

– Твоя… дочь? – ахнул филин. – Девочка. Дочь!

– Да, дочь, – рассеянно протянула я, не понимая причины для подобного волнения.

– Потенциальная природная ведьма! Но… как так получилось? Почему? От чего?

– Я не знаю. Ее забрали почти сразу после рождения. Именно в поисках Андализ я и добралась до Астории. Но в тот день… вчера? – филин кивнул. – Вчера, я узнала, что моя дочь мертва и…

– И едва не разрушила Асторию. А сегодня так спокойно об этом говоришь? Дай свою руку.

Протянула филину раскрытую ладонь. Он провел по ней крылышком, заглядывая при этом в душу черными глазами-бусинками. Моргнув пару раз, тяжело вздохнул.

– Пряльщицы судьбы поработали. Тогда понятно.

– Что понятно? – я разглядывала ладонь, решительно не наблюдая никаких следов вмешательства сторонних сил.

– Лишиться твоему архангелу крыльев, моя дорогая.

– Что? Почему? Филя, что происходит? Не веди себя, как раньше. Я не в том состоянии.

– А то что? Устроишь очередной конец света?

– Ты видел. Я могу. Когда дело касается дочери, – но почему-то внутри не было прежней боли. Не было безумно адской тоски, от которой сердце и душа едва на части не разорвались. Сложно в этом признаться, но даже нечто, похожее на предвкушение, на прекрасное томление ворочалось внутри пушистым котенком. Вот кто я после этого? Почему не рву на себе волосы от горя?

– Жива она. Дочь твоя. Теперь жива.

Мурашки пробежали по телу сладостной волной, но тут же впились колючими иголками в сердце.

– Не шути так со мной.

– А кто ж шутит? – возмутился филин. – Пряльщицы знатно поработали. Забрали у тебя боль и пережитое горе. И они больше не вернутся, потому что дочь твоя жива.

– Но, как? Я же своими глазами видела запись в книге!

– Эби, душа ребенка – свята и чиста. Попадает в Верхний мир, а не в Нижний. Архангел может обменять свои крылья на возвращение к жизни любой души из Верхнего мира. Если с пряльщицами договорится. Это же придется столько всего перекроить, чтобы не изменить ход истории, но, при этом, вернуть человека в собственное тело! Не представляю, как они выкрутились. Редкое, крайне редкое явление!

– Ничего не понимаю, – кусая ногти, я смотрела на хранителя. Сердце бешено колотилось. Неужели, правда?! Вроде бы, слышу, но как будто не понимаю. Или не верю. Слишком кружит голову от осознания, что это может оказаться правдой.

– Ох, – он явно не хотел рассказывать, но рисковать очередным апокалипсисом не хотел больше. – Архангел не простое существо. Он за свою жизнь может воскресить одну единственную душу. Вернуть ее к жизни с Верхнего мира. Взамен он теряет крылья, ведь все в мире имеет свои последствия. Это не наказание, а своего рода энергетическая плата за проведение ритуала.

– То есть… я больше никогда… никогда не увижу Кристиана? – отчего-то осознание произошедшего меня не обрадовало, а наоборот, ударило кирпичом по голове. Моя дочь жива. Андализ. Кровиночка, мой цветочек! Но какой ценой? Я никогда не увижу господина Рейнгарда. Кристиана, голубоглазого вредину, дарящего мне спокойствие и уверенность. Кольцо хранителя снова жгло, и кожа под ним чесалась. Заметив, с каким остервенением я начесываю палец, филин совсем сник.

– Плохо дело. Мой тебе совет – забудь о нем. Сразу говорил, да ты не слушала.

– Не могу, Филя. Я стала причиной всех этих бед. И должна все исправить. Ты мне поможешь?

Взгляд хранителя мне совершенно не понравился, но выбора у него, по сути, не было.

– Вряд ли я способен помочь в твоей ситуации. Одного не понимаю – почему тебя не убили?

Отошла от окна и села на кровать. Не могу смотреть на последствия собственных ошибок. Филин, тем временем, продолжил.

– Секретный указ императора гласит, что природная ведьма с необузданной силой подлежит уничтожению архангелами. Мало того, что тебя не уничтожили, так еще и назад вернули.

– Ты, я вижу, огорчен.

– Я в недоумении! – поправил он. – Если тебя вернули – то для какой-то цели. И я должен сообщить его высочеству о потенциальной природной ведьме!

– Филя, – я угрожающе вскочила. – Не смей. Я не дам забрать мою Андализ!

– Ты знаешь, где она?

– Нет…

– Знаешь, как найти? – обернулся он, перебирая лапками по подоконнику и разминая крылышки.

Молча села обратно и опустила голову. Я уже достаточно бед натворила, возможно, стоит хоть раз умерить свой эгоцентризм и послушать более опытных.

– А Радэл знает и найдет. Или ты думаешь, в руках главы ордена природных ведьм твоя дочь в большей опасности, чем с тобой?

– Я просто хочу увидеть свою малышку…

– Мне нужно предупредить его императорское высочество. Сиди здесь и никуда не выходи! Слышишь меня? Никуда…

– А Моргана?

– Убьет, если встретит. Так что лучше не рисковать.

С этими словами он выпорхнул в открытое окно и, хлопая тяжелыми крыльями, улетел прочь. Солнце обнимало землю ласковыми ладошками, адепты возились с последствиями катастрофы и вряд ли скоро их разгребут. Захотелось помочь. Что-что, а легкий теплый ветер я вызывать уже умею. Он подсушит лужи, согреет застывших от сырости студентов и преподавателей. Это меньшее, что я могу сделать. Меньшее, что должна!

Расслабилась, почувствовав в районе солнечного сплетения горячий комок, вытянула вперед руку, повелевая теплому воздушному потоку исправить последствия прошедшего ливня. Улыбнулась, когда кожи коснулась мягкая энергетическая ленточка ветра. Получилось! До чего же приятно осознавать, что я могу не только разрушать, но и созидать! Интересно, а что еще мне подвластно? Филя говорил, что все, связанное с природой, а не только стихия! Наплевав на запрет хранителя, я сменила компрометирующий наряд на шерстяное платье и, перескакивая через несколько лестниц, кинулась на улицу. На выходе из корпуса замерла. Не менее сотни адептов и преподавателей трудились над ликвидацией последствий.

Решив начать с малого, подошла к грязному месиву – бывшему, видимо, клумбой. Запустила пальцы в сырую липкую землю, ощутив, как хаотично струящиеся потоки энергии бесцельно бродят в ней. Представила, что земля вновь покрывается пушистым ковром травы и цветов. Не думала, что способна на подобное. Словно острые стрелы, травинки прорезали землю и потянулись к солнышку, наливаясь соками. Вслед за травой вверх устремились головки крокусов и маргариток, анютиных глазок и бархатцев. Распушив нарядные лепестки и поправив бутоны-юбочки, они замерли, как и несколько адептов, заметивших мою магию.

– Как ты это сделала? – удивился парень в мантии магии огня.

– Магия земли, – хмыкнула я.

– Расцвела клумба, значит, где-то завянет две, – недовольно констатировала его спутница.

– Не завянет. У меня особое заклинание, – подмигнула и направилась в сторону парка, к поваленным дубам. Не говорить же, что я попросила семена цветов, дремлющих в земле, взойти раньше срока. Если получилось с цветами, получится и с деревьями.

Рядом с поваленным дубом я казалась мелкой муравьишкой. Ствол в обхвате шире меня на целый рост. Тем не менее, раз смогла повалить, смогу и на место вернуть. Убедилась, что рядом никого и положила обе ладони на ствол. Энергия слабо пульсировала внутри дуба. Он умирал. Повелела ему подняться и встать на место. Дуб не шелохнулся. Нет, должно сработать! Природной ведьме природа подчиняется. Только где видано, чтобы дубы сами поднимались?

Обошла дерево и, призвав сильный порыв ветра, подняла его над землей. Чистая физика. Это сработало, но контролировать процесс стало неимоверно тяжело. Гигант качался из стороны в сторону, роняя на землю поломанные ветки и молодую листву и грозя зашибить не меня, так добрый десяток адептов неподалеку. Стиснув зубы, приказала себе продолжить. Еще один порыв и дерево тяжело опустилось в глубокую яму. Но оставлять так нельзя. Не приживется. Обежала вокруг, вручную присыпала мощные корни, которые выглядывали из лунки, притоптала, затем, вновь положила ладони на ствол. На этот раз позаимствовала энергию из земли. Питая раненый дуб, она струилась по его энергетическим каналам. Едва слышный шорох корней, прорывающих землю, стал мне наградой. Дерево корнями-змеями прочно впивалось в недра, питаясь и восстанавливая силы.

Смахнув со лба выступивший пот, я похлопала дерево по стволу и улыбнулась.

– Жить будешь, дружок. Прости, что повалила тебя.

Подняла взгляд. Передо мной в ужасе застыл мастер Сэрано с маленькой лопаткой в руках.

– Здравствуйте, мастер, – слабая улыбка на перепачканном землей лице.

– Как вы это сделали? – едва придя в себя, протянул мастер.

– Поняла, что плохо слушала ваши лекции. Прочла учебник и вышла попрактиковаться. Вы – отличный учитель! – похлопала мужчину по плечу и зашагала прочь, пока тот не опомнился. Настроение улучшалось с каждым новым восстановлением. Небольшие деревья, клумбы, крупные камни, я помогала, чем могла, до тех пор, пока дорогу не перегородила знакомая фигура мужчины в черной мантии. Взгляд полный абсолютной тьмы не сулил ничего хорошего.

– Элизабет, – угрожающе спокойно протянул Дамиан. Никогда не думала, что можно поежиться от звука собственного имени. Если меня приказано уничтожить на месте, в случае чего, ничто не мешает немного понаглеть перед смертью.

– Господин Рейнгард. Вы что-нибудь слышали о Кристиане? – я чувствовала себя неуютно в грязной и сырой одежде перед чистым и отчего-то сердитым лордом. Впрочем, его настроение объяснялось моим недавним поведением.

– Кристиане? – он склонил голову на бок и сузил глаза. – В вашем положении вы волнуетесь о моем брате?

– Тем не менее, если вам известно, где он…

– В среднем мире его не чувствую. Значит наверху. Дома.

– Как я могу ему помочь? Что мне сделать?

– Что могли, вы уже сделали, Элизабет, – откровенная злоба сменилась иронией, и Дамиан окинул взглядом окрестности. Какой прозрачный намек! Стиснула зубы, но стерпела. Сама виновата. – Мне приказано доставить вас во дворец. Точнее, в то, что вы любезно согласились от него оставить.

И чего это Дамиан улыбается? Да еще так тонко издевается и получает от этого удовольствие. Раньше никогда не замечала за ним злорадства. Меня же казнить собираются. От этой мысли земля из-под ног ушла. Лучше бы и правда в комнате сидела. Лучше бы меня вообще в средний мир не возвращали! Осталась бы в тепле и спокойствии там, наверху, с Кристианом.

Со страхом посмотрела в черноту открытого передо мной портала и сглотнула.

– А… переодеться? Негоже грязной ко двору. Хотя бы умыться, – хотелось любыми способами отсрочить неизбежное. А там и сбежать можно. Мне не в первый раз!

– Нет времени. Тебя ждут.

И меня мягко толкнули в черную пропасть. Кажется, это конец. Липкие щупальца тьмы, стиснув в своих объятиях, вытолкнули меня прямо в центр ярко освещенного зала. Пришлось даже глаза закрыть, чтобы не ослепнуть. Когда зрение вернулось, я оробела от увиденного.

На золоченом и украшенном драгоценными камнями троне восседал император. Тут же опустилась на колено и склонила голову, украдкой оглядывая присутствующих. Рядом с императором на креслах поменьше Радэл и Кариолла. Моя надежда и моя ненавистница. Рядом с троном архангел. Женщина. Та самая, что спустила меня, с явным удовольствием, с небес на землю. Сейчас ее холодные голубые глаза смотрели с безразличием, что пугало еще больше. Внизу, слева от них – Фрейя и Танцующая со смертью. Надо же, рядом сели и не убили друг друга. Впрочем, судя по лицам, удовольствия от компании не испытывали. С другой стороны увидела Дарела, Филю и даже мадам Пуффи. Сердце, отчего-то, забилось быстрей и с надеждой.

– Поднимись, дитя, – голос императора, тяжелый, как молот кузнеца, заставил тотчас же подняться. Стеснительно стерла со щеки стягивающую кожу засохшую грязь. Присутствующие проследили взглядом, как крупный ошметок с мягким стуком упал к моим ногам.

– Простите, – носочком туфли подгребла грязь под себя, оставив на белоснежном мраморном полу широкие разводы от обуви. До чего же глупая ситуация.

– Госпожа Торнтон, – оторвавшись от созерцания моих жалких попыток исправить ситуацию, проговорил император. – Или мне лучше обращаться к вам Великая Кня…

– Госпожа, если Императору будет угодно, – похолодев, я спешно перебила мужчину. Если мне все равно отрубят голову, то пусть хотя бы инкогнито не будет нарушено. Из присутствующих лишь Дарел и Дамиан знают, кто я на самом деле. Неизвестно, сколько ушей, помимо присутствующих, слышат этот разговор. А человек, которого я опасаюсь, еще не утратил своего влияния и не стал менее опасным.

На полноватых губах мужчины появилась однобокая улыбка. Открытое круглое лицо, но взгляд, полный силы, тяжелый, подавляющий. Чернота глаз заставляет покориться и преклонить голову. Невольно повиновалась инстинкту и уставилась в пол, разглядывать тончайшие морозные узоры на мраморной плитке.

– Госпожа Торнтон. Для понимания серьезности происходящего. Если бы не высокопоставленные заступники, вы были бы немедля казнены.

Страх завязал внутренности тугим узлом. Кто бы что ни говорил, но перед лицом смерти все равны: и король, и служанка, и княгиня, и обычная адептка. Она заставляет склониться одинаково всех, не делая социальных различий между жертвами.