Читать книгу «Два раза в одну реку» онлайн полностью📖 — Екатерины Островской — MyBook.
image
 





 





 





Запускать посторонних в кабинет отца не очень хотелось, но спорить с Лаленковым себе дороже. Оба гостя вошли туда и уставились на снимок. Они рассматривали фотографию и переглядывались.

– Похоже на то, – наконец признал Владимир.

Без особого интереса он оглядел обстановку кабинета, макеты кораблей, фотографии судов на стенах, карты и корешки старинных лоций.

– А откуда у твоего деда Фаберже? – поинтересовался Лаленков.

– У прадеда, – уточнила Лена. – Ему это яйцо его мама подарила в год окончания Морского корпуса. Он получил погоны мичмана и кортик, а она продала свои украшения и заказала Фаберже на новогодний подарок. Он тогда ушел с эскадрой на Дальний Восток, где начиналась русско-японская война. Тонул, спасаясь с подорвавшегося на японской мине крейсере, но подарок матери не потерял.

– Да как вообще можно с собой такие деньжищи таскать! – возмутился бодибилдер. – Будь у меня такое яйцо, я бы в банке ячейку снял и держал свое богатство под надежной охраной. Показывал бы иногда специалистам… И девушкам за хорошее поведение.

1918 год, 31 августа

По Сенному рынку ходили вооруженные патрули. Молодые солдаты проверяли документы, не забывая набивать карманы яблоками, солеными огурцами и вяленой красноперкой. В составе патрулей были и молодые рабочие, которые зло ругались с торговками, не желавшими ничего им давать бесплатно. Один из патрульных, оглядев с ног до головы проходящую мимо Веру, крикнул вроде как и не ей:

– Во какая! Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! Посмотрите-ка на нее! Гордая вся! А господам, небось, пуховые перины грела. Лярва буржуйская!

Вера не знала, зачем зашла на рынок. Но если и в самом деле они с Алексеем будут пробираться в Финляндию через леса, то необходимо иметь в запасе теплые вещи. Но теперь, пробегая мимо рядов с картошкой, репой, турнепсом, хомутами и валенками, понимала, что пришла сюда зря. Возле ворот рынка стоял слепой старик с шарманкой. Старик крутил ручку, вокруг ходила девочка в потертом коротеньком пальто и пела:

 
Разлука ты, разлука, чужая сторона.
Никто нас не разлучит,
Лишь мать-сыра земля…
 

Девочка подошла и остановилась перед Верой. Протянула большую жестяную кружку и заголосила еще жалобнее:

 
Все пташки-канарейки так жалобно поют.
И нас с тобой, мой милый, разлуке предают.
 

Вера порылась в ридикюле и достала двугривенный. Опустила в пустую кружку. Серебряная монетка громко звякнула. Грустная девочка перевернула кружку, ловко зажала двугривенный в кулачок и тут же спрятала монету в карманчике пальто.

– Мерси.

В ридикюле оставалась лишь небольшая горстка серебряной мелочи и два золотых империала – денег больше не было.

Кто-то потянул Веру за рукав. Она обернулась и увидела бабу в плюшевой кацавейке. Голова бабы по самые глаза была обмотана цветастым ситцевым платком.

– Верочка, – шепнула торговка отшатнувшейся девушке, – не бойтесь. Это я – Екатерина Степановна Ягужинская. Пришла сюда вещи на продукты менять. Стою и трясусь: а вдруг кто узнает. Два часа назад у дровяных складов инженера расстреляли, который свои часы предлагал. Солдаты забрали часы, а он возмущаться начал, кричал. Его завели за поленницы для проверки, и тут же выстрелы. Потом торговки бегали смотреть, может, пальто не повредили. Страшно… Вы-то зачем сюда?

– Скоро холода, а у меня теплых вещей нет.

Ягужинская задумалась, а потом достала из своего мешочка пуловер.

– Возьмите. Вещь хоть и мужская, но вы в нем точно не замерзнете.

Вера достала полуимпериал и протянула Екатерине Степановне. Та уже почти взяла золотой, но отдернула руку и затрясла головой.

– Нет, нет! Вам и самой жить как-то надо. А я уж перебьюсь. Мы еще картины припрятали. В гостиной прежде висели у мужа и в кабинете. Шишкин, Левитан, Серов, Айвазовский… Но кому они теперь нужны?.. У меня, кстати, еще сапожки хромовые для вас…

К ним подошел молодой рабочий из патруля, что свистел Вере вслед, и дыхнул луком:

– Давай, старая, проваливай! Девку мы забираем.

– Куды ж?! – заголосила Ягужинская. – Она ж дочка моя! Я к ней из деревни зазря, что ли, триста верст перлась из самой, почитай, Опочки?.. Насилу ее здеся в вашем чертовом городе отыскала, а тута сразу забирать! Она, может, от хозяев своих настрадалася, места себе найти не может, мать встретила, поплакаться ей решила…

– Ну так мы утешим, – не унимался парень. – Я с отрядом послезавтра на фронт иду с белой гвардией биться не на жизнь, а на смерть. У нас как раз сегодня проводы намечаются…

Он посмотрел на Веру.

– Все чин чинарем будет. В том числе граммофон с пластинками. Шаляпин имеется, между прочим. У меня даже комната почти что своя. А утром я сам, куда надо, тебя провожу или извозчика найду.

– Да пошел ты со своим извозчиком и Шалякиным-Малякиным туда же! У нас у самих в деревне революцию защищать надо! – крикнула Екатерина Степановна.

– Во боевая мамаша! – обрадовался подошедший солдат с винтовкой. – Имеет понятие. Если революция, то делиться надо. Если пожрать нету у тебя, к примеру, то сама знаешь, что военному человеку нужно, кроме жратвы.

– Ты это мужу моему расскажи: он десять лет на царской каторге гнил ни за что! Помещика за ноги в лесу повесил, и что с того – сразу на каторгу, что ли?.. Не пущу с вами дочку!

Люди, проходившие мимо, стали останавливаться, торговки из рядов вытягивали шеи. Толпа зевак росла на глазах, и все смеялись. Солдат гневно посмотрел на молодого рабочего.

– Ты чего это к девке пристал? – возмутился он. – Тебе другой пост доверили! Чего ты сюды поперся?

– Так я ничего, – начал оправдываться парень. – Думал, моя бывшая краля шландыбачет, а теперь вижу, обознался. Моя посисястей будет, и лицо у этой не рябое.

– Сам ты рябой! – уже спокойно произнес солдат. – Ладно, иди уж. Прям не человек, а шкворень какой-то.

И подмигнул Ягужинской.

– Не беспокойся, мамаша! Мужу привет передавай.

Они ушли, а Екатерина Степановна перекрестилась.

– Спасибо тебе, Господи! Не оставил нас – чад твоих.

И тут же шепнула перепуганной Вере:

– Ненавижу их всех! Ненавижу, потому что боюсь!

И снова перекрестилась.

Вера вошла в кабинет камергера Рослякова. Мужчины при ее появлении поднялись. Кроме Алексея и Александра Васильевича в комнате находился еще один человек в пиджаке и в косоворотке.

– Капитан второго ранга Самохин, – представил его камергер Росляков.

Самохин подошел и поцеловал руку Веры.

– Мы волновались за вас, – сказал камергер. – Князь хотел даже бежать навстречу, но мы удержали…

– Со мной все в порядке. Встретила случайно графиню Ягужинскую, и она дала мне все, что мне нужно, даже сапоги нашлись моего размера – у нее сын кадет, ему сапоги на заказ шили. Но ему малы теперь, а мне в самый раз…

Вера заметила, что мужчины выглядят очень встревоженными.

– Что-то случилось?

Росляков кивнул:

– На улицах хватают всех подряд. Уже объявили о покушении на Урицкого. Сообщили, что был это заговор эсеров. И по случайному совпадению в Москве стреляли в их вождя – Ульянова. Какая-то эсерка.

– Ленина убили? – не поверила Вера.

– Пока жив. Было три выстрела. Одна пуля попала в шею, другая в руку. Пострадала еще какая-то посторонняя женщина. Женщину наповал, а этот их Ленин пока еще дышит. Извините, но я даже не знаю, радоваться или нет, потому что уже объявили красный террор и на улицах хватают всех, кого эти люди считают представителями других классов. Если Ульянов умрет, то властвовать будет, скорее всего, Свердлов, а это еще похуже зверь. Нынешней зимой, если помните, перед самым Рождеством, когда эсеры устроили демонстрацию в поддержку Учредительного собрания, то именно он приказал стрелять в безоружных и колоть их штыками. Как раз в Таврическом саду у меня под окнами трупы складывали. Тысячи убитых, гораздо больше, чем в пятом году на Дворцовой. А они еще государя императора кровавым убийцей называли… Упокой, Господи, его душу и души всех невинно убиенных.

Камергер перекрестился, остальные тоже.

– Про Леню Каннегисера что-нибудь известно? – тихо спросила Вера.

– На первом же допросе он во всем признался, сказал, что давно планировал это убийство, совершил покушение один… Швейцар-свидетель, правда, показал, что наверняка не видел, кто именно стрелял, потому что спиной ко входу стоял, но Каннегисера опознал как человека, который около двадцати минут топтался у входа в наркомат и спросил у него, когда появится Урицкий.

– Но у юнкера был револьвер, из которого он не сделал ни одного выстрела, – удивился Долгоруков.

– В барабане его «нагана» обнаружили четыре патрона. А выстрел, как вы сами говорили, был произведен всего один, – напомнил Росляков.

– Юнкер, очевидно, расстрелял три патрона на пустыре, где он, как уверял, проверял свою меткость. А стрелял он чрезвычайно плохо, это я еще по училищу помню. К тому же Каннегисер был близорук, но почему-то стеснялся носить очки. Очень жаль молодого человека. Мне казалось, что я смог уговорить его вернуться домой к родителям. Очень жаль…

Вера поднялась из кресла.

– Пойду к себе. Разберу вещи, которые принесла.

Накануне ночью они с Алексеем решили, что границу будут пересекать вместе. Только Долгоруков попросил ее подыскать соответствующую обувь – не туфельки или ботильоны, а именно сапоги. И посоветовал подготовить мужские брюки, потому что в юбке по лесу передвигаться неудобно. Любое платье очень скоро превратится в лохмотья.

– Прямо сейчас вам уходить нельзя, – произнес камергер Росляков, глядя на молодого князя, – вокзалы уже наверняка перекрыты, на всех заставах будут проверять не только автомобили, но и крестьянские телеги. Вдруг ваши приметы уже известны.

– Можно изобразить свадьбу, будто бы молодые едут гулять к родственникам в деревню, где еды побольше. С гармошкой едут, с песнями. Дадим солдатам на заставе бутылку водки, чтобы они выпили за молодых.

– Так вы и в самом деле вдвоем границу переходить собираетесь? – удивился Росляков.

– Да, – сказала Вера.

– Непременно вдвоем, – добавил Алексей Николаевич. – А перед тем обвенчаемся. По семейной традиции хотелось бы провести обряд в Спасо-Преображенском соборе. У меня ж все предки – преображенцы, еще при Елизавете деньги всем полком на собор собирали. Дед там венчался, отец…

– Так и я тоже, – шепнул камергер Росляков, – хоть и не преображенец. Так ведь этот храм еще со времен Павла так и называется – «Всей гвардии собор».

Кавторанг Самохин молчал, но после слов Алексея Николаевича подошел и обнял молодого князя.

– Поздравляю. Ваша невеста – удивительная девушка. Но переходить вдвоем границу – очень рискованно. У вас одного при вашей военной подготовке шансы есть, бесспорно. Но вдвоем с этим ангелом…

– Бог не выдаст, свинья не съест, – улыбнулся Алексей.

– На поезде в Финляндию не проскочить, – продолжил Самохин. – То есть проскочить можно, но без багажа, который вытряхнут весь. Но это было еще вчера, а теперь боюсь, что расстреливать будут прямо на границе… Как бы ни загримироваться, как бы ни одеваться рабочим или книжным червем, княжескую стать или гвардейскую выправку не спрячешь. Рисковать своей жизнью можно, но жизнью любимого человека вряд ли стоит. И не забывайте, что рисковать придется и тем, ради чего вы вернулись в Петроград. Генерал Щербачев делает благое дело, собирая средства на белое движение. Мы тоже тут в столице немножко постарались – наскребли что могли. Но чекисты знают о нашем деле. Один раз уже драгоценности попали в руки Урицкого. Спасибо Щербачеву, что он прислал именно вас. Прислал вместе с вашей удачей. Но впредь надо быть осторожнее. А потом я советую рассмотреть иной маршрут – по воде. По Финскому заливу гораздо ближе путь, но только пройти его будет сложно. А вот по Ладоге вполне. У красных там нет пограничных катеров, и ведут они наблюдение с берега. Что тоже вряд ли. Для этого у них нет сил и средств. Я могу предоставить ялик с парусом. Пойдете от Осиновецкого маяка… Вы же умеете управлять парусом?

– Приходилось.

– Я не настаиваю на своем маршруте, но настоятельно советую. Подумайте о безопасности. Ведь вы везете с собой не только тысячи винтовок, пулеметы и орудия – вы везете с собой надежду на спасение России.

Пока они разговаривали, Росляков подошел к большому письменному столу, выдвинул нижний ящик и достал сверток, обернутый пергаментной бумагой и перетянутый шпагатом. Распаковал и показал Алексею сафьяновую коробочку.

1
...