Под арестом

– Я жду в гости друга, с которым не виделся пятнадцать лет! Я писал ему, что мой внук – воспитанный молодой человек и мы все возлагаем на него большие надежды! И что же я узнаю – не успел Энцо Конти сойти со своего корабля, как его едва не сшиб с ног какой-то мальчишка! А потом мне сообщают, что этот мальчишка – Лоссо Реман! Не понимаю, в кого ты такой!

Дедушка Виллем был очень сердит.

– Мне кажется, все, в кого он мог таким получиться, здесь, – сказала мама. – Можно ещё послать за моими родителями, конечно. Чтобы были бабушки и дедушки с обеих сторон.

– Помню, как я во время таких же гонок зацепился за флюгер Северной, пришлось ждать, пока Фелиса с Лориной подлетят и снимут, – сказал папа.

– Точно! – хихикнула тетя Фелиса. – Мы тогда пришли третьими, но как было весело!

Лоссо легко представлял пропавшего дядю мальчишкой – почти таким же, как он сам, только лучше. Он часто воображал, как он с ним советуется или играет. Но поверить, что папа – такой сдержанный, аккуратный, – тоже участвовал в гонках?! И теперь так спокойно признаётся, что зацепился за флюгер!

– А вы какое место заняли? – спросила тётя Лорина.

– Второе, а первыми пришли Фарри, – ответил Лоссо.

– Здорово! – с энтузиазмом отозвалась она. – Папа, Лоссо готов к путешествиям, в следующий раз…

– Ни за что! – воскликнула бабушка Юстина, и все притихли.

Никто не хотел расстраивать бабушку. Лоссо знал, что она всегда грустила после исчезновения младшего сына.

– Я знаю, мой дорогой, что ты хочешь быть как дядя, – сказала бабушка, глядя на Лоссо (уши у него загорелись рубиновым светом), – но ты ни в коем случае не должен так рисковать.

Папа пробормотал, что надеется, у его сына планы на будущее поинтереснее, но мама взяла его за руку, и он замолчал.

– Лоссо никуда не полетит, пока не научится рассчитывать последствия своих поступков, – строго сказал дедушка Виллем. – И на обед он тоже не идёт.

Вот так и вышло, что Лоссо сидел в своей комнате, пока вся семья принимала гостя с континента. Если бы он знал, когда бежал по кораблям, что это был тот самый Энцо Конти, который первым долетел до Буревых гор! Тот самый, который убедил голодную мантикору не есть его! Который, хотя команда взбунтовалась в пути, отказался повернуть назад и перелетел Мёртвые пески!

Лоссо в комнату принесли ту же самую еду, даже сладкое. Но какая радость от разноцветных желейных рыбок (их насыпали полную тарелку – наверняка это тётушки постарались!), если ты потерял шанс увидеть такого человека и послушать про его приключения…

В окно что-то стукнуло снаружи. Лоссо подбежал, открыл его, и внутрь влетела медная пчела. У неё уже заканчивался завод, поэтому пчела не стала выбирать, куда сесть, а поджала лапки и шлёпнулась в центре комнаты. Хорошо, что на полу лежал толстый ковёр.

Лоссо взял её в руки, сдвинул защёлку на брюшке и потянул из пчелы длинную тонкую бумажную ленту. Писал Жеан – у него буквы всегда словно прыгали по бумаге.

«Хотели повидаться, сказали, ты под арестом, не выпустят. Держись. Выйдем и покажем и Бинно, и Фарри. Марина говорит, ты молодец».

Он молодец, и он не один. Лоссо смял сообщение и засунул в карман. Сразу стало легче. Пусть гонки не удались – на самом деле это мелочи, дядя Лоссо сказал бы так же. В следующий раз они обязательно победят, и дедушка не будет сердиться. Дядя никогда не останавливался, шёл прямо к цели, если ему было что-то нужно…

И тут Лоссо стало ясно, что надо делать. Он решительно отодвинул тарелки с едой и начал готовиться.

Никто не знал башню Реман лучше, чем он. Когда он был маленьким и ему не разрешалось выходить на улицу, – так все боялись, что с ним что-то случится, – Лоссо все дни напролёт исследовал башню: от чердачных помещений, где пол был покрыт толстым слоем помёта и птичьих перьев, до кухонных подвалов. Спускался даже в ледники, где лёд давно перестал быть прозрачным, а светился изумрудно-зелёным и фиолетовым светом. Облазил все полки библиотеки, разгадав, где спрятаны потайные проходы.

Одним таким проходом Лоссо и собирался сейчас воспользоваться.

Находка Энцо Конти

После торжественного обеда вся семья собралась у камина. Энцо Конти, переодевшийся в ещё более нарядный камзол, расшитый цветами и бабочками, развлекал всех своими рассказами.

– …на нас шли сразу два смерча, единственный выход – проскочить ровно между ними. И вот мы остановились и просто смотрели, как они приближаются. Две чёрные воронки, внизу они тонули в облаках белой пыли. Никогда не забуду.

– …и тогда госпожа Ястребиного замка сказала, что мы сможем пройти через перевал, только если кто-то проведёт три дня и три ночи без сна в комнате на вершине башни. Конечно, я вызвался первым…

– …нет, с бродячими торговцами ветром я дел не имею. Только сертифицированные Погодники. Как раз хотел заглянуть к ним в Строганце, нужно пополнить запасы…

Лоссо устроился на одной из толстых балок под самым потолком. Иногда по праздникам через них перекидывали ковры и яркие ткани, украшая башню. А во все прочие дни по ним можно было ходить над всем залом, что Лоссо и сделал. С замком своей комнаты он быстро справился, потом добежал до библиотеки, откуда тайным ходом дошёл до маленького балкона в зале. А уж перешагнуть с него на балку было пустяковым делом. Правда, в этот раз сидеть на ней было не так удобно. Видно, где-то сверху протекла крыша, на балку долго капала вода, она стала из-за этого чуть скользить под ногами.

Внизу все ненадолго замолчали, потом Энцо Конти снова заговорил, но другим голосом – тише, осторожнее. Лоссо лёг на живот, обхватив балку руками и ногами, и вытянул шею, прислушиваясь.

– На базаре в Симиаре я купил вот это, – он достал что-то, завёрнутое в платок, и протянул отцу Лоссо. Тот развернул платок и дотронулся до какого-то маленького предмета – сверху было не разобрать, что это.

– Лоссо! – громко сказал папа, и Лоссо едва не вскрикнул, но тут же понял, что это не про него – все смотрели на папу. – Это его пряжка, мы подарили ему на двадцатилетие, помните?

Все заговорили разом.

– Это совсем в другой стороне, его корабль несло на юг, а Симиара на востоке!

– Надо немедленно собрать экспедицию.

– Я говорила, что его могло отнести туда, – это уже мама. – Мы проверили все направления, кроме этого. Виллем, может быть…

– Нет, – ответил дедушка, и после этого наступила тишина.

Дедушка Виллем медленно встал и забрал у папы пряжку.

– Спасибо, Энцо, но это ложный след, – мягко сказал он. – Нам всем пора признать, что мой младший сын погиб, и это случилось над Парчовым морем. А пряжку, скорее всего, выбросило на берег, её нашли и перепродавали всё дальше. Не рассказывайте Юстине, она будет волноваться.

Он выглядел сейчас очень старым. Дедушка вышел, а Лоссо наверху прижался горящим лбом к балке. Может быть, дедушка и сдался, но не он!

– Амита, Вилье, – вежливо прервал тишину Энцо Конти. – Я бы всё же хотел познакомиться с вашим сыном. Наша первая встреча была очень короткой.

– Конечно, – сказал папа, – сейчас я за ним схожу.

Папа придёт в комнату, а его нет! Лоссо вскочил, чтобы бежать назад, но весь запас удачи на сегодня уже закончился. Сверху успела накапать целая лужица воды, нога поехала в сторону – и он повис на балке, как обезьяна.

– Что там? – спросил кто-то внизу.

Лоссо гипнотизировал взглядом туфлю на левой ноге. Она держалась только на кончиках пальцев, и её никак не получалось надеть обратно. Был бы хвост…

– Я не уверен, – начал двоюродный дедушка Аристид, – но…

Медленно-медленно туфля отделялась от ступни Лоссо. Обычно при сбросе балласта с корабля тому становится легче, но это точно был не тот случай.

– Шпионы! – восторженно заявила тетя Фелиса. – Я сбегаю за пистолетом!

Вниз туфля летела тоже недолго. Зато успела задеть ухо Энцо Конти. Знаменитый путешественник недоуменно помотал головой, но туфлю уже подняла мама.

– Лоссо, – спокойно позвала она, – ты бы не мог спуститься к нам?

Вот и всё, понял он. Вечный домашний арест и никаких путешествий.

Зал карт

В башне Реман был большой круглый зал с окнами под самым потолком. Вдоль его стен сверху донизу в несколько слоёв были развешаны карты, которые были составлены поколениями Реманов.

Лоссо как раз раздвигал верхние панели, чтобы добраться до самых нижних слоёв карт, когда в зал вошёл двоюродный дедушка Аристид.

– Что ты здесь делаешь, Лоссо? – спросил он. – Новая забава с друзьями из башни Катарен?

– Нет, просто смотрю, – Лоссо попытался задвинуть панель обратно, но она с грохотом поехала на колёсиках в другую сторону.

Лоссо и Аристид уставились на открывшуюся пустоту.

– Здесь тоже должны быть карты?

– Да, припоминаю что-то. Виллем распорядился их снять, чтобы отремонтировать.

Лоссо кивнул. Значит, здесь карт юго-восточной стороны нет, а загадочная Симиара должна быть на этих панелях, он уверен.

Можно напрямую спросить у Энцо Конти. Но тогда взрослые быстро догадаются, о чём он думает. А он сам хотел понять, как найти дядю Лоссо. Бывает же так, что взрослые не понимают загадку, а дети её сразу отгадывают? Он был уверен, что здесь то же самое.

За тот случай с туфлей Лоссо почти не ругали. Видно, все очень обрадовались, что можно поговорить о чём-то другом, а не о пряжке, из-за которой расстроился дедушка. Энцо Конти принял в тот вечер извинения Лоссо и ещё раз, специально для него, повторил свои истории. Потом он почти каждый день приходил в гости с новыми рассказами.

– Карты уже не те, – ворчал Аристид, разгуливая по залу. – Раньше и бумага была прочнее. Или на пергаменте рисовали, а это такая вещь, скажу тебе… Когда мы застряли из-за полного штиля посреди облаков над Кремниевым хребтом, а еда вся закончилась, то пришлось варить карты в котле, и они нас очень выручили, даже привкуса чернил почти не было.

– Неправда! Это же дядя Лоссо так застрял, бабушка рассказывала.

– Может быть, – пожевав губами, согласился Аристид. – Юстина на два года и семь месяцев младше меня, вероятно, она помнит лучше. Не будем её расстраивать.

– Конечно, – закивал Лоссо. – Дядя Лоссо столько всего совершил, ты просто забыл.

– Послушать тебя, так кроме него здесь больше никто и не работал, – проворчал Аристид.

– Это нечестно! – выпалил Лоссо. – Он был герой, настоящий, а вы все из-за этого злитесь! И папа, и ты! Думаешь, я не понимаю, что вы завидуете?

В зале карт воцарилась тишина.

– Я думаю, – наконец тихо сказал Аристид, – что ему достался хороший художник. А нам не повезло, да.

* * *

Лоссо бежал по ступенькам быстрее, чем стоило. Он никогда раньше не грубил Аристиду, да и никому в семье. Но что делать, если они не желали признавать заслуги дяди? И разве человек виноват, что хорошо получается на портретах?

В галерее было очень много семейных портретов, Лоссо не был уверен, что всех помнит. Портреты были скучные: голова да плечи. Дедушка Аристид был нарисован молодым, но уже в своей любимой меховой ушанке, и смотрел так же недоверчиво, как сейчас.

Портрет дяди Лоссо распорядилась нарисовать бабушка Юстина, и художник следовал всем её указаниям. От неё Лоссо впервые услышал истории о своём дяде. Разве бабушку можно винить, что она хотела рассказывать только о младшем сыне, ведь он столько всего совершил!

* * *

В картографической мастерской тоже было тихо. Лоссо прошёлся мимо верстаков с лежащими картами, с уважением поглядывая на сияющие медные инструменты, которыми отмерялись точнейшие расстояния. Карты лежали на верстаках и широких столах, висели на стенах, на громадных деревянных щитах, которые можно было переворачивать, как страницы книги для великанов. Моря, горы, караванные пути, роза ветров – для летающих кораблей.

Лоссо дошёл до шкафа с табличкой «Временное хранение», потянул на себя дверцу – и на него вывалился ворох карт. Лоссо утонул в них, как в бумажном море. Он выныривал то в одном, то в другом месте, отбрасывал карты с ненужными названиями, пока не нашёл ту, единственную.

Симиара обозначалась двумя башенками. Это значило, насколько он помнил, что город не самый большой, но и не маленький. К ней вело несколько дорог, а у одной из башенок был нарисован маленький синий кораблик. Значит, пристань для воздушных кораблей там тоже есть. Выше Симиары карта была закрашена жёлтым. «Степи» – пояснял неизвестный картограф. Ещё выше жёлтый цвет переходил в размытый серый. «Здесь обитают чудовища». Лоссо знал, что это обычное обозначение для тех мест, где никто ещё не побывал, но кожа всё равно пошла пупырышками.

Послышались голоса, и он поглубже зарылся в карты.

– На собрании семей ничего нового не будет, – говорил дедушка Виллем. – Так что лети смело, а я посплю на заседании.

– Я слышал, Погодники снова будут просить, чтобы им вернули башню Ветров, – а это папа. – Они утверждают, что будут осторожнее.

– Исключено!