Эта книга – попытка представить социальную или культурную биографию кроссовок, точнее осветить некоторые ее страницы. Я не претендую на исчерпывающую полноту создаваемой биографии, а надеюсь скорее задать направления для будущих обсуждений и предложить новые способы исследовательской работы со спортивной обувью в академическом контексте. Этот тезис встречается во многих академических исследованиях, и в данном случае он лучше всего отражает намерения, которыми я руководствовалась при написании этой работы.

В первой главе книги я рассматриваю технологическую историю спортивной обуви, которая в современном виде очень далеко ушла от вариантов, существовавших на заре современного спорта, а также историю идей, которые стояли за технологическими инновациями. Кроссовкам в популярной культуре посвящены сразу несколько глав о большом спорте^[4], кино и музыке. Сегодня, когда все больше кроссовок изначально выпускается не для спорта, а «для жизни» или чтобы совершать style statement – заявление о своих амбициях в сфере моды и стиля, эти главы культурной биографии спортивной обуви оказываются все более значимыми: очевидно, что кино и музыка «продают» кроссовки ничуть не хуже спортивных звезд, а, возможно, даже лучше. Отдельная глава посвящена кроссовкам как трансгрессивному объекту повседневного гардероба. В ней показано, как и почему спортивная обувь приобрела такую репутацию^[5]. Еще одна глава посвящена кроссовкам как объекту коллекционирования: здесь я рассматриваю культуру коллекционеров и энтузиастов кроссовок как фандом, фанатскую культуру^[6]. С моей точки зрения, подобная оптика позволяет лучше понять, как функционирует это сообщество, и при этом избежать его априорной стигматизации как неумеренных потребителей.

Наконец, мне важно было осветить историю кроссовок в нашей стране, и я очень рада, что это намерение удалось реализовать. Одна из этих глав посвящена истории производства и потребления спортивной обуви в СССР – малоисследованной, но, на мой взгляд, очень интересной теме. Наконец, еще одна глава посвящена российским коллекционерам и энтузиастам кроссовок и тому, как в их культуре сочетается «глобальное» и «локальное», импортированные «каноны» и местная специфика.

Для любого исследования важен баланс описательной и аналитической частей. Культурная биография спортивной обуви полна удивительных и поразительных историй, полумифических и подтвержденных документально, общеизвестных и забытых в старых журналах или архивах. Мне хотелось познакомить широкий круг читателей с теми явлениями, о которых большинство людей, скорее всего, знают мало и поверхностно: например, с эпизодами технологической истории спорта и его материальной культуры или практиками сообщества коллекционеров и энтузиастов кроссовок. Что касается последних, то, как правило, основная масса посвященных коллекционированию кроссовок публикаций в современных СМИ широкого профиля касается либо очередей за редкими релизами и сопряженного с ними напряжения в городах, либо экономики вторичного рынка кроссовок и колоссальных цен на коллекционную спортивную обувь (см., например: Shapiro 2018) – и то и другое до сих пор воспринимается как курьез, а курьезы всегда привлекают. Однако эта картина далеко не полна. В частности, мне хотелось показать, что, вопреки уверениям медиа, сегодня не существует монолитного сообщества сникерхедов, всем участникам которого можно было бы дать одинаковые характеристики, и это определение может включать в себя очень разные группы любителей кроссовок, не похожие друг на друга (и не всегда симпатизирующие друг другу). Я также убеждена, что традиционные коллекционеры и энтузиасты кроссовок внесли огромный вклад в изменение статуса спортивной обуви в повседневном городском гардеробе: то отношение к кроссовкам как к ценному артефакту, которое они вырабатывали внутри своей культуры в течение многих лет, способствовало превращению этого вида обуви в модный объект.

Коллекционеры и энтузиасты кроссовок уже становились героями книг. В частности, значительный корпус их историй собран в уже упоминавшемся здесь каталоге выставки «Out of the box: the rise of sneaker culture» («Из коробки: расцвет культуры кроссовок»)(Semmelhack et al. 2015). Однако там они выделены в отдельные блоки, и эти безусловно ценные монологи не систематизировались и не анализировались в общем тексте. Тот же принцип использован в чрезвычайно интересной книге «Sneakers» («Кроссовки»), целиком составленной из подобных развернутых текстов-монологов (Corral et al. 2017). Также в этом ряду мне хотелось бы отметить книгу Лори Лобенстайн «Girls Got Kicks» («У девчонок есть кроссовки»), собравшую истории женщин – коллекционеров и энтузиастов кроссовок (Lobenstine 2011). Все эти тексты-монологи, а также многочисленные интервью коллекционеров на нишевых ресурсах послужили ценнейшим материалом для исследования, стали отправной точкой в моих рассуждениях о коллекционерах кроссовок.

В данной книге также много прямой речи, и некоторые цитаты довольно обширны. Это сделано намеренно: мне хотелось показать, как люди говорят о спортивной обуви. Существует не так много исследовательских работ, посвященных культуре коллекционирования кроссовок, и, как правило, в центре внимания их авторов чаще всего оказываются американские коллекционеры кроссовок (включая их собственные опыты автоэтнографии, см., например: Garcia 2013). В этой книге, насколько известно автору, российские коллекционеры кроссовок и их практики впервые становятся предметом академического исследования. Высказывания интервьюируемых в данном случае даются не сами по себе, а встроены в аналитический текст с определенной тематической структурой. Нужно отметить, что многие российские коллекционеры кроссовок – люди чрезвычайно ироничные, и мне бы хотелось, чтобы читатель имел это в виду. Интонации их речи было довольно непросто передать в письменном тексте, в некоторых местах я позволила себя добавить журналистскую ремарку (например, «улыбается»), чтобы маркировать иронию.

В случае если информанты настаивали на анонимности или я не смогла получить однозначного ответа, их личности скрыты. Там, где указаны имена или субкультурные никнеймы, использован тот вариант, который выбрали сами информанты.

Помимо знакомства читателя с эмпирическим материалом, мне в то же время хотелось предложить новые способы изучать спортивную обувь в поле академических исследований костюма и моды, поэтому в этой книге, помимо описательной эмпирической части, есть также теоретические фрагменты.

Наконец, я хотела бы отметить еще одно обстоятельство. Исследователям очень непросто работать с явлениями, которые происходят в реальном времени, но именно это приходится делать исследователю кроссовок. Например, уже в процессе работы над этой книгой индустрия моды, в течение нескольких лет пропагандировавшая лаконичную спортивную обувь в ретроэстетике, вдруг совершила разворот на 180 градусов и признала ее массивную яркую разновидность, так называемые «страшные папашины кроссовки» (ugly dad sneakers), которые еще недавно были во всех списках антимодных товаров. Не исключено, что уже через несколько лет наберет силу новое поколение энтузиастов кроссовок, чьи практики и убеждения будут не похожи на практики и убеждения того поколения, которое описано в книге. Когда я говорю о традиционных коллекционерах кроссовок, то имею в виду людей, начавших собирать спортивную обувь по зову сердца, которые сами привыкли воспринимать свое увлечение как маргинальную практику, совершенно непонятную для большинства. Но с приходом моды на кроссовки и выходом этой культурной сцены^[7] из андеграунда коллекционирование редких и дорогих кроссовок само по себе стало статусным хобби, как коллекционирование живописи, автомобилей или дорогих часов. Логично предположить, что это приведет к появлению новых типов коллекционеров. Вполне возможно, что какие-то тезисы этой книги со временем будут нуждаться в уточнении, дополнении и даже пересмотре. Это известный риск, однако я его принимаю.