Глава 2.

Я испытываю даже не злость. Разочарование, может, некоторую брезгливость от того, что Лизаветта так просто предала наши совместные планы в угоду личным интересам и теперь с самым невозмутимым видом убеждает меня, как лучше поступить!

– Это всего на десять дней, Масянь, – упрашивает она. – У Глебушки тётка в Новом Свете, пустит нас пожить бесплатно. У неё и домик гостевой есть, никаких посторонних. Только мы и ребята. Две комнаты, санузел, душ.

– Нам с Лизоном, чур, спальня, – вставляет Глеб, проходясь языком по шее подруги.

Фу! Какая же мерзость! Я вовсе не ханжа, не подумайте, и даже однажды целовалась с мальчиком. Нам было лет по пятнадцать, ботаники-отщепенцы, и мы решили во что бы то ни стало научиться целоваться. Собственно, после наших опытов Никита начал встречаться с Олькой Смирновой, королевой нашего класса, и на десятом году обучения они даже вступили в половую связь. А я… Ну с моим папочкой не то, что на парней, у меня и на саму себя времени не хватало. Я вовсе не против романтики и отношений, но вот это проявление похоти на людях разве не отвратительно?

– А я и не против, – вставляет неудавшийся герой-любовник Леонид. – Глядишь, смогу захватить неприступную крепость в свой плен.

– Только в своих мечтах, мачо, – я закатываю глаза. Боже, на это реально кто-то покупается? – Лиза, у нас был чёткий план, в котором не было Глеба и Лёни, Нового Света, тётки и доступного жилья.

– Мы тут на целый месяц, Мась. У нас останется двадцать дней, чтобы добраться до Тарханкута и полюбоваться рассветами и закатами. Не будь такой эгоисткой…

– Это я-то эгоистка? – повышаю голос. – Ну, конечно, это же так эгоистично с моей стороны воспротивиться твоему стремлению угробить мою давнюю мечту из-за твоих отношений! Спасибо, что поставила меня в известность и позаботилась о компании!

– Я хотела, чтобы всем было хорошо! – кричит в ответ Лизка. – Что плохого, что мы бы повеселились с парнями? Ты же сама хотела завести легкомысленный курортный роман, я просто тебе помогла! Ты же сама бы и не решилась, будто я не знаю тебя как облупленную! Так и просидели бы на твоих скалах весь месяц! Ради того, чтобы оставаться послушной папиной дочкой, вовсе не обязательно ехать на другой конец страны!

Глаза жжёт от обиды на слова лучшей и единственной подруги. Я понимаю, что наша ссора ни о чём.

Я не могу понять её одержимости Глебом, потому что никогда ещё не была влюблена. Она не понимает моей одержимости Западным Побережьем, мысом Тарханкут, небольшим приморским посёлком Оленевка с огромным белым маяком.

Всё это стало так размыто в моей памяти, ведь крайний раз я бывала здесь больше десяти лет назад. Сразу после окончания первого класса. Потом – то у отца возникли сложности на работе и отпуск пришлось отменить, то у мамы выдалась творческая поездка на север страны, и мы рванули следом за ней. Потом случился переворот, Крым сменил статус, а моя бабушка приболела, и отец буквально за неделю уладил всё в своей манере: продал габаритные вещи и дом, забрав бабушку в Москву.

Бабушки не стало пять лет назад. Возможно, отчасти я гонюсь за воспоминаниями о своём детстве и о ней. А возможно, я надеюсь, что так же, как и мама, встречу там свою любовь.

Ей тоже только исполнилось восемнадцать, когда они с папой познакомились на танцах. На самом берегу. На закате. Возле большого костра. Под песни под гитару. Это же так романтично!

Куда романтичней лобызаний на центральной площади вокзала Симферополя посреди толпы людей!

– А тогда давай поспорим, что я встречу свою любовь за десять дней, пока ты занимаешься своей! – неожиданно для самой себя выпаливаю я вместо слов обиды.

– Ты же не всерьёз, Маська, – обеспокоено смотрит на меня подруга. – Не гони. Отдохнём с парнями, а потом…

– Нет, всё решено. – отрезаю с улыбкой. – Мне нужно выйти из зоны комфорта и перестать быть папенькиной дочкой, ты права. А значит, мне просто необходимо провести десять дней наедине с собой… Вот увидишь, ты встретишься с абсолютно другой версией меня! И я обязательно с кем-нибудь познакомлюсь.

– Ты сошла с ума, – качает головой Лизка.

И даже Глеб поддакивает ей.

– Я просто знаю, что мне нужно туда, – неоднозначно машу рукой примерно в западном направлении. – Не через десять дней, а именно сейчас.

Лизка бросается мне на шею и чуть ли не рыдает.

– Масянь, пожалуйста, не надо. Хочешь мы с тобой поедем? Сразу туда? Ну найдём жильё побюджетнее, хрен бы с ним, с Новым Светом.

– Лизунь, всё в порядке, честно. Ты проведёшь время с Глебом, Лёнька закрутит курортный роман с какой-нибудь фифой, а я приведу мысли в порядок, не напрягая вас.

– Если что-то пойдёт не так…

– Я сразу приеду к вам! – обещаю подруге. – Или вы – ко мне. Словом, ничего страшного не произойдёт. Если мне наскучит, или, когда ребята уедут, мы встретимся и продолжим наше путешествие согласно плану. Но эти десять дней я хочу провести там, как и рассчитывала.

Я не позволяю Лизке расклеиться, умоляюще взирая на Глеба, и он подхватывает её чемодан и уводит в сторону стоянки такси.

Я не буду столь расточительна. Тем более, что до Евпатории можно вполне удобно доехать на электричке.

Дневное солнце припекает вовсю, и я подхватываю ставший вдруг тяжёлым чемодан и следую к пригородной кассе.

– Здравствуйте, мне билет на ближайшую электричку до Евпатории, пожалуйста, – отстояв длинную очередь в духоте, наконец произношу в окошко.

– Сто двадцать восемь рублей будет стоить билетик. Ближайший электропоезд через пять часов.

– Как это – ближайшая через пять часов? – округляю глаза.

Мне кажется, что электрички должны ходить примерно как МЦК. Пусть не раз в десять-пятнадцать минут, но хотя бы раз в полчаса. Хорошо, пускай раз в час! Но не через пять же часов!

– Билет брать будете? – злится кассирша.

– Попытаю счастье на автостанции, – широко улыбаюсь в ответ, и она усмехается:

– Ну-ну, попытайте!

Я отхожу от окошка, тащусь с чемоданом обратно мимо очереди и вдруг слышу:

– Девушка, быстрее только на такси будет. Ближайший автобус только в полночь.

Чудесно, просто чудесно! Ждать на вокзале я не хочу, поэтому остаётся только один выход.

И я иду на стоянку такси.

Разномастные мужчины у разномастных машин с шашечками стоят и точат лясы, но оживляются при моём приближении.

– Здравствуйте, до Оленевки кто согласится поехать? И во сколько мне обойдётся это счастье?

– Три пятьсот, и поехали, красавица, – вызывается только один.

– Блин, – вырывается у меня. – А чего так дорого?

– Не в ближний свет по пеклу самому тащиться, – говорит мне таксист. – А больше никто не поедет, это только тачку гробить.

От досады кусаю губу. Расстаться вот так сходу с весьма и весьма ощутимой для меня суммой я не готова, но и торчать на вокзале не хочу. Мне хочется скорее окунуться в бескрайнее синее море, скинуть тяжесть поездки и расслабиться. А ещё мне нужно найти жильё. И делать это на закате дня будет крайне проблематично.

Я не знаю, как поступить. В другом случае я бы позвонила папе, и он обязательно нашёл бы выход. Или просто оплатил бы мне это чёртово такси.

Но раз я решила быть самостоятельной, то и решение должна принять сама. Да и не могу же я сказать ему правду!

Я уже открываю рот, чтобы согласиться на предложенную сумму, когда позади меня раздаётся смущённое покашливание.

– В Оленевку едете? – тихо спрашивает мужской голос, и я оборачиваюсь.

Мужчина взрослый, вполне респектабельный, ну по моим меркам, высокий подтянутый брюнет, телосложение, скорее, спортивное, но не атлетическое, одет прилично, на лице щетина и солнцезащитные очки.

– Сколько? – прямо спрашиваю у него.

Мужчина снимает очки, внимательно смотрит на меня. Его глаза синие, как воды Чёрного моря.

– Бензин пополам, идёт? – предлагает с усмешкой, от которой я заливаюсь румянцем.

– Идёт, – киваю ему.

Слышу за спиной неодобрительные шепотки.

– Ой, ду-у-у-ра! – тянет таксист. – Таких, как ты, потом по кустам находят да в море отлавливают.

– Воздержитесь от инсинуаций, – неожиданно твёрдо бросает ему мужчина. – Наживаться-то на таких «дурах» вы все мастера.

В два размашистых шага мужчина подходит ко мне и подхватывает мой чемодан. Совсем как пушинку.

– Если боишься, можем зайти на пункт полиции на вокзале, так сказать, зарегистрируем передвижение. Если что случится с тобой по пути к конечной точке маршрута, меня поймают, – на полном серьёзе предлагает он мне.

Я прыскаю, но тут же закашливаюсь.

– Да верю я вам, верю! Можно, мы просто уже поедем?

Мужчина с усмешкой спрашивает:

– И как же зовут такую нетерпеливую особу?

От его смеющегося взгляда мне не по себе. Во рту пересыхает, но я хриплю:

– Маша.

– А я – Павел Александрович, – представляется мужчина. – Обещаю довезти в целости и сохранности и позаботиться о тебе в случае острой необходимости, Машенька.

Глава 3.

В кондиционированной прохладе салона автомобиля представительского класса с комфортом поглощаются километры. Поначалу я настороженно приглядываюсь к новому знакомому, то и дело бросаю быстрые взгляды на его профиль и огромные кисти рук, периодически сжимающие руль.

Но когда моему взору открывается глубоководный горизонт, искрящийся в солнечных лучах миллионами алмазных вкраплений, я забываю обо всех тревогах и жадно вглядываюсь в это великолепие.

Сижу вполоборота к мужчине и зачарованно любуюсь видом на море. Павел Александрович периодически бросает быстрые взгляды на мои обнажённые коленки, на руки с зажатым в них телефоном, на моё лицо.

– Я действительно не маньяк, который подкарауливает молоденьких девушек и убивает их по пути до конечной точки маршрута, – говорит мне, съезжая на заправку. – Посидишь или тебе нужно выйти на воздух?

Он открывает дверцу. Сухой знойный воздух врывается в салон, касается моего тела.

– Я посижу, – пищу я, и он с усмешкой кивает.

Пока мужчина заправляется и оплачивает бензин, я смотрю в отражение, прямо в свои глаза. И чего распереживалась, глупая? Сердце вон того и гляди из груди выскочит!

Мне практически удаётся успокоиться к тому моменту, как Павел Александрович возвращается, занимает место водителя и протягивает мне бумажный пакет.

– Что это? – спрашиваю удивлённо.

– Здесь готовят вполне неплохие сэндвичи, – мне кажется, или он действительно покраснел? – Взял нам перекус, воду и по мороженому, если ты не против составить мне компанию. Километров через десять будет видовая площадка, можем подкрепиться с видом на море.

– Звучит… заманчиво, – протягиваю я.

Чувствую, как щёки мои вспыхивают словно алое знамя, развевающееся на ветру, а сердце снова взлетает к самому горлу и колотится пуще прежнего.

Спустя несколько минут пути, Павел Александрович тормозит, съезжая к обочине, и мы покидаем прохладу салона.

– Идём, Машенька, – зовёт меня мужчина в сторону массивных придорожных кустов, и я впадаю в ступор, вызывая ухмылку на его лице: – Ну наконец-то нормальная реакция! А то строила из себя смелую и безбашенную.

– Что?! – возмущённо ахаю я, – я не строила! И ничего я не боюсь. Ведите!

Я упрямо вскидываю подбородок. Кажется, слышу его сдавленный смех. И пусть мне чуточку обидно, но я не собираюсь показывать виду. А через пару сотен метров мне становится вообще всё равно: между стволов вековых кипарисов, тисов и сосен открывается роскошный вид на лазурную гладь.

Здесь, на небольшой полянке, для путников обустроено место для пикника – деревянный стол с лавками, и мы устраиваемся за ним.

Пока я любуюсь открывшимся видом, Павел Александрович расстилает салфетки и выкладывает нехитрое угощение. Нехитрое только на первый взгляд. Стоит лишь надкусить сложный бутерброд, как я тут же несдержанно впиваюсь в него зубами. Ничего вкуснее не ела!

Между хорошо прожаренными булочками из цельнозерновой муки много сочной зелени, тонкие пластинки помидора и огурца, ломтики пармского окорока и какой-то абсолютно нереальный нежнейший соус, который стекает по моему подбородку и пальцам вместе с помидорным соком.

– Очень вкусно, спасибо, – искренне благодарю своего рыцаря-водителя, который, к слову, съев свой сэндвич, даже не запачкался.

– На здоровье, – кивает он, протягивая салфетки.

Но я просто свешиваюсь в обратную сторону и умываюсь прохладной водой, поливая на руку из бутылки.

Я упрашиваю мужчину немного прогуляться, пока мы едим подтаявшее мороженое. После поезда и автомобиля мне хочется немного размяться. Здесь же прогуливаться сплошное блаженство: в тени деревьев гуляет редкий ветерок, тёплый воздух пахнет можжевельником и хвоей.

Вижу какой-то причудливый кустарник и бросаюсь к нему. Не сразу понимаю, что к ветвям привязаны белые ленты и тряпицы.

– Надо же! Как чудно́, Павел Александрович! – кричу мужчине.

Кружу вокруг куста, пока он не замирает неподалёку.

– Считается, что фисташка исполняет желания.

– Нужно только что-то привязать к её ветвям?

– Не думаю… – озадаченно тянет мужчина. – Это, скорее, просто красивая традиция.

Я стремительно опускаюсь на корточки и обрываю шнурок своих кед. Тянусь на мысочках, притягиваю к себе ближе высокую ветку и завязываю очаровательный бантик, тщательно формулируя своё желание.

– Здорово будет, если сбудется, да? – с улыбкой поворачиваюсь к мужчине, и он не успевает убрать со своего лица престранное выражение.

Он что же, пялился на мой зад? Не может быть! Вероятно, я накручиваю!

– Будет здорово, Маш, – глухо откликается он. – Пора ехать дальше.

– Да, только одну секундочку, – я отступаю спиной назад, включая камеру.

Хочу сделать первое фото на память и вместить туда весь кустарник в белых «цветах».

Мне приходится потихоньку «подтягивать» ногу в кеде с порванным шнурком, потому что он так и норовит слететь со ступни. Я настолько увлечена этим занятием, что сразу и не понимаю, когда земля уходит из-под ног, оканчиваясь крутым обрывом.

Практически в тот же миг моё запястье сжимает крепкая мужская рука, не давая окончательно повалиться, тянет так, что лбом упираюсь в широкую мужскую грудь. Краткий миг, и он отстраняется. Синие-синие глаза смотрят строго. Прямо в упор.

– Ты должна быть очень внимательной, Машенька, – качает он головой. – Обещай мне, что никогда не станешь подходить к краю обрыва. Может случиться обвал породы, да и просто неловко оступишься, как сейчас…

Его губы сжимаются в тонкую нить. «Это просто нелепая случайность», – хочется возразить мне, но мы снова приходим в движение, возвращаясь обратно в сторону припаркованной машины.

– Чем же ты планируешь заняться в отпуске, Маша? – спрашивает мужчина, когда пар перестаёт валить из его ушей.

Он уверенно ведёт машину по горному серпантину, успевая одаривать меня взглядом, спрятанным за тёмными стёклами очков.

– Как все, – пожимаю плечами. – Отдохнуть, набраться сил, проводить последнее лето детства и влюбиться.

– Такие бесхитростные девочки не должны путешествовать в одиночестве, – цокает он. – Слишком легко на курорте стать жертвой злоумышленников.

– Я вовсе не маленькая, глупая девочка, – обиженно бубню себе под нос. – Мне уже восемнадцать, я могу позаботиться о себе.

– Ну конечно, – усмехается Павел Александрович. – И трёх часов не прошло, а ты уже нашла целых три приключения!

Он снова смотрит мне в лицо, на этот раз продолжительнее. Под его взглядом я краснею и жую губу, тщетно пытаясь скрыть неловкость.

– Это, например, какие?

– Таксист тебя чуть не облапошил – раз, ты села в машину с незнакомцем – два, чуть не свалилась с крутого обрыва – три… – перечисляет он с лёгкой улыбкой. – Мне даже страшно представить, что ждёт впереди с такими грандиозными планами на отпуск! Да ещё и в одиночестве.

– Знаете, что?

– Что? – Он снимает очки. Синие глаза расплёскивают волны негодования. – Ты должна быть внимательной, Машенька, если не хочешь попасть в плохую историю.

– Скоро ко мне присоединится подруга, – говорю ему. – Пока я найду жильё, поваляюсь на пляже, съезжу на экскурсию… Словом, скучать не буду, но и не собираюсь бросаться в омут с головой. Я всегда внимательна и контролирую всё вокруг себя.

– Ну-ну, – усмехается он. – Я живу недалеко от маяка, спросишь дом Бекасовых, тебе подскажут. Если попадёшь в затруднительное положение, пожалуйста, не строй из себя гордую и независимую, я помогу, чего бы это не было.

– Спасибо, конечно, за предложение, но я сомневаюсь, что у меня могут возникнуть ситуации, когда мне потребуется ваше участие!

Я отворачиваюсь и направляю взгляд в окно.

– Обиделась? – хмыкает мужчина.

Протягивает руку, и у меня перед лицом оказывается «Киндер-Сюрприз».

– Что это? – хмурюсь я.

– Вкусный молочный шоколад и игрушка, – говорит Павел Александрович словами из рекламы. – Разве большие девочки перестают любить киндеры?

На его лице неподдельное удивление, и это вызывает у меня улыбку. Я принимаю яйцо, раскалываю на две части и тут же вскрываю пластиковый контейнер. Мне на ладонь падают фенечка из бисера и тонкое кривоватое колечко с плетённым из бисера неказистым цветком.

– Ого, Павел Александрович! – восклицаю я, и он отрывает взгляд от дороги, переводя его на меня. – Да вы дамский угодник! Шоколад, украшения… Просто стопроцентный способ сразить невинную девушку наповал!

Глаза мужчины округляются, и он закашливается. А до меня вдруг доходит, что именно я только что сказала. Какой стыд!

Я пожёвываю губу, чтобы не расплакаться от досады. Какой же неловкий момент!

– Я весьма и весьма польщён, Машенька, что такая юная особа всё ещё способна проявить ко мне интерес… Несмотря на очевидную разницу в возрасте, – он подмигивает мне. – Старикам вроде меня иногда полезно взбодриться…

– Вовсе вы не старый! – вырывается у меня, и я заливаюсь румянцем. – Вы сильный, мужественный и привлекательный…

Я прикусываю язык. И так наболтала уже больше некуда. И сколько ещё могу!…