Глава 3

Мы с Алексеем сражались. Я могла только ранить тварей – не хватало силы в руках, чтобы пробить толстую шкуру и прикончить их. Как только Алексей понял мою слабость, мы перегруппировались. Я выступала впереди, наносила удары и отступала, а парень добивал раненых тварей.

В таком тандеме мы сражались около часа. Я едва стояла на ногах, руки тряслись, Алексей дышал натужно и харкал кровью, но пока держался. К Семёну мы не оборачивались – боялись потерять концентрацию, но зов показывал, что парень ещё жив.

Недобитые твари неожиданно отступили, явно получив приказ. Мы переглянулись с Алексеем и приготовились к последнему бою. Мы оба понимали, что не сможем убить всех. А если вдруг случится чудо, нас добьёт тот, кто их призвал.

Тишина оглушала. После звуков битвы и звона мечей она звучала гулко. Свистящее дыхание Алексея подсказало, что я не оглохла. Твари спрятались от того, кто шёл к нам за их спинами. Если даже менталист боится его настолько, что отозвал тварей, то что остаётся нам?

Мой громкий выдох разнёсся по тоннелю, отразился от стен и вернулся ко мне.

Перед нами появилась морда. Оскаленная и совершенно не идентифицируемая, она принадлежала живому существу. Живая тварь среди призванных менталистом увров. А следом за ней шагали другие разломные твари разных видов и разных размеров.

Перед нами определённо вожак.

Мой взгляд встретился с его, и я вздрогнула. Он оценивал и просчитывал нас. Это плохо – хитрая тварь. Какого же он размера? Одни только глаза больше моих ладоней.

– И чего ты ждёшь? – спросила я у вожака, склонив голову к плечу.

Мы мерились взглядами, повторяли движения друг друга.

– Чего ждёшь, тварь? Добивай или уходи! Ну же!

С такими существами можно только так. Покажешь слабость – сожрут. Покажешь агрессию – разорвут. Покажешь, что равен – тогда есть варианты.

«Маленькая. Слабая… кто ты?».

– Яра, – ответила я на голос в голове. – Меня зовут Яра.

«Своя? Чужая? Не понятно».

– Не своя и не чужая. Другая.

Вожак не понимал длинных слов и предложений. Я решила говорить на его языке. И плевать, что Алексей Наумов таращится на меня круглыми удивлёнными глазами, а позади охает Семён.

Выжить. Вот что важно. Выжить и выбраться отсюда на своих ногах, а уж потом разбираться с последствиями.

«Жизнь? Выход? Помогу».

Я чуть не осела на землю от облегчения. Он поможет. Поможет! Вожак не станет нас убивать и выведет к выходу. Это ли не счастье? По моим щекам потекли слёзы, я шмыгнула носом и счастливо повернулась к тому, с кем билась плечом к плечу. Мы спасены, мы выжили!

Алексей не разделял моей радости. Он-то не слышал ответа вожака. А со стороны всё выглядело так, словно я действительно умею повелевать тварями, или сама призвала их. Чтобы что? Пленить двух идиотов, что попались в чью-то ловко подстроенную ловушку?

Будь я действительно менталистом, мне не понадобилось бы запугивать молодняк и таскаться по пещерам – найти тёплое местечко с хорошей зарплатой не проблема. Многие менталисты шли в имперскую службу безопасности. Но были и такие, кто уходил в свободное плавание, подписав кучу бумажек и повесив на себя десяток клятв.

Поэтому я и удивилась, когда поняла, что здесь именно увры. Или на наш род точит зуб кто-то из службы безопасности, или у нас тут гуляет неучтённый менталист. Для первого варианта слишком мелко. Второй вариант возможен, но тогда за этим отщепенцем стоит кто-то очень влиятельный, раз уж нашлись учителя для незарегистрированного менталиста.

– Помоги другу подняться. Мы уходим, – буркнула я недовольно. Вытерла слёзы и протянула Семёну его родовой меч. – Благодарю за доверие. Меч возвращён владельцу.

Дальше мы шагали по пустым тоннелям. Вожак передвигался впереди абсолютно бесшумно. Когда мы отставали он замедлялся, а потом снова ускорял шаг. Шорохи до нас не доносились, скрежет когтей по камню не преследовал. Мы шли в вязкой тишине, где каждый боялся сказать хоть слово. Боялся нарушить эту иллюзию безопасности.

Семён ковылял уже более уверенно, но я видела, что ему больно. Всё же энергетик не способен зарастить раны, несмотря на добавление бениты. Регенерация усилилась, парень не умер, но до полного излечения далеко – тут нужен хороший целитель. Алексей упорно молчал, сжимал губы и кривился при взгляде на меня.

Плевать. Мы живы. Мы выберемся.

Я чутко улавливала впереди жизнь вожака, вела парней по следу и почти ощущала на лице морозное дыхание гор. Там впереди явно был выход. Когда Алексей почувствовал то же самое, он резко повернулся ко мне, смерил нечитаемым взглядом и зашагал быстрее, таща бедолагу Семёна почти волоком.

Вожак резко вильнул в сторону где-то впереди и… исчез. Словно растворился, или скорее уж затаился. Да, некоторые разломные твари способны на такое. Вожак проводил нас к выходу и спрятался, закрылся от всех, даже от моего зова. Интересное умение.

Чем ближе мы подходили к выходу из пещеры, тем мрачнее я становилась. Там в тёмном тоннеле, пропахшем сыростью и кровью тварей я не думала о своём возвращении домой. Теперь же… теперь надо было решать.

Отец не простит мне того, что я выжила, и тем более не простит, что вытащила возможных свидетелей его поступка. Отречься от рода я не могу. Стать бесправной в мире, где решают связи и родовые дары – самоубийство.

Проще было остаться и лечь умирать рядом с недобитыми тварями.

Вернуться?

Я обещала Ярине, что найду виновных в смерти её матери, виновных в её смерти. Но я прекрасно понимала, что отомстить не смогу. Просто не смогу забрать чью-то жизнь. Всё, что у меня было – интриги и подковёрные игры, в которых я успела поднатореть. В моём мире без этого я бы не продержалась так долго, а в этом… в этом я ещё не всему обучилась.

Мне не хватало информации. Ярину не учили тому, что могло мне пригодиться: расстановка сил, принципы магии и распределение Великих Сил. Самостоятельный поиск в сети выдавал только стандартные формулировки. Вся нужная информация может найтись в семейных хрониках и писаниях предков, которые заперты в родовом хранилище. Но без разрешения Главы туда не попасть.

Моя задача – хранить семью и род. Делать всё для благополучия рода той, что подарила мне тело и дала шанс на новую жизнь в новом мире. Сейчас всё зависит от родового камня. Он может отвергнуть меня, забрать магию и лишить источника, если сочтёт угрозой роду.

Мне пришлось перерыть кучу книг, но я до сих пор не очень разобралась в этой системе. Судя по всему, есть некий резонанс энергий во время первого отклика алтаря на родовую силу. Принятие в род происходит во время ритуала единения внутреннего источника с алтарём. Причём именно родовой камень выбирает время единения.

Я опасалась этого ритуала – вдруг алтарь рода почувствует, что я занимаю чужое место, и отвергнет меня. Но я поклялась Ярине, что сделаю всё возможное, чтобы защитить её род от любых угроз. Смелое заявление для той, что пришла в этот мир без своей силы и заняла тело подростка.

Нужно вернуться домой. Изображать потерю памяти бесполезно, но нужно что-то противопоставить отцу. Дать ему что-то, что заставит его сохранить мне жизнь и оставить в роду.

– Яра?

Алексей окликнул меня, и я вернулась в настоящее. Мы стояли у выхода из тоннеля на небольшом пятачке, расчищенном и ровном. Это было похоже на площадку для погрузки.

– Тебя ведь Яра зовут? – уточнил он, явно припомнив мой разговор с вожаком тварей.

Я кивнула, огляделась и шагнула к краю площадки. В горы меня привезли утром, а сейчас уже наступила ночь. Та самая глубокая ночь, которая сгущается перед рассветом. Почти сутки прошли.

– Ты обещала, что расскажешь о том, что произошло в пещере, – напомнил мне Алексей.

– Когда я пришла, вы умирали. Я дала вам энергетический коктейль с дополнительным ингредиентом… считайте, что вам повезло – не так часто в наших краях можно встретить кого-то с бенитой в кармане.

– Что это? – нахмурился Алексей, обернувшись к Семёну. – Какое-то зелье или алхимический эксперимент?

– Лёша, бенита входит в состав исцеляющего зелья, – парень поднял бровь и усмехнулся. – Того самого зелья.

– Поверю на слово, я в алхимии не очень разбираюсь, – кивнул Наумов и снова повернулся ко мне. – Дальше что было? И кто ты такая?

– Ярина Войтова. Рада знакомству, ваше сиятельство, – я присела в идеальном реверансе, приветствуя аристократа. – Мой отец активировал амулет переноса для себя и Николая.

– Ярина Войтова?

Изумление на лице графского отпрыска было таким искренним, что я невольно хмыкнула. А как же умение держать лицо? Где эта хвалёная аристократическая сдержанность? Кажется, Алексей и сам понял, что только что показал искренние эмоции, тут же нацепил вежливую маску и кивнул в ответ как равной.

– Вы сказали, что ваш отец активировал амулет переноса. Почему он оставил вас в пещере?

– А если подумать? Амулет на двоих… первый наследник, – я выставила ладони в виде чаш и опустила одну руку ниже. – Дочь.

Мои ладони показывали моё место и значение в обществе, но Наумов и сам прекрасно понимал, что выбор всегда будет не в пользу бесполезной дочери. Дочери, которую отдадут в другую семью, закрепив связи или попросту продав повыгоднее.

Никаких открытий я не сделала, но почему-то Алексей продолжал хмуриться и даже прикусил губу. Бедняжка, решать такие вопросы в двадцать пять было несложно, но он не первый наследник. Наверняка граф Наумов дрессировал только старшего сына, а второй был на подхвате. По крайней мере, у Войтовых именно так.

– Ваш отец оставил вас в пещере, полной тварей.

Да он прямо капитан очевидность. Я сдержала ехидную реплику и кивнула.

– И завалил вход в тоннель с той стороны гор.

Кивать я не стала, пожала плечами. Если уж он почувствовал, что тоннель завален, толку от моих слов. Сам всё поймёт.

– Но это же противоречит всему, что…

– Род превыше всего, – перебила я напыщенную речь Наумова. – Спросите при случае у своего отца, как бы он поступил. Или хотя бы поинтересуйтесь у друга. Уж первый наследник точно знает, какой выбор нужно сделать.

Я указала на Семёна, который задумчиво изучал моё лицо. Он уверенно кивнул на немой вопрос Алексея и отвернулся. Сразу видно, что его хорошо учат.

– Но как вы можете вернуться домой после этого?

Да что ж ты такой непонятливый? А вроде графский сын. Откуда эта страсть к справедливости и прочей ненужной в высшем свете шелухе? Я снова пожала плечами и криво усмехнулась.

– Молча, ваше сиятельство. Я вернусь молча, как и подобает воспитанной дочери. Поблагодарю отца за урок и буду смиренно ожидать решения своей судьбы.

Алексей сглотнул и потянулся к галстуку, которого не было. Привычный жест замер на полпути. Графский отпрыск только сейчас понял, что его лицо не столь красиво, как было до лёгкой прогулки в компании друзей по горным тоннелям. Мне стало немного жаль парня.

Он неуверенно коснулся пальцами щеки, прочертил подушечками рваные края ран и даже не поморщился от боли. Я отвернулась, не желая видеть, как спадает безразличная маска – и так увидела слишком много. Испуг, неуверенность, отвращение. Вот что мелькнуло на обезображенном лице когда-то красивого молодого аристократа. Впрочем, с его происхождением – это мелочи.

– Возьмите, – я протянула свой телефон, убедившись, что тот ловит сеть. – Звоните своим, пусть вытаскивают.

Алексей кивнул и принялся набирать заученные наизусть номера. Один звонок, другой. Я присела к Семёну, откинулась на каменную стену и поморщилась от усталости. Нужно будет поблагодарить Матвея, всё же он неплохо меня натаскал за эти четыре года.

С наставником вышло странно – он будто с самого начала понял, что я не та, за кого себя выдаю. Тогда, четыре года назад, после смерти моей мамы, точнее – мамы той девушки, в теле которой я теперь жила, Матвей был первым, кого я увидела. Он смотрел на меня прищуренным взглядом, словно изучая и примеряясь, как бы половчее ударить.

Я даже подумала, что это он убил маму Ярины Войтовой, а после должен был избавиться и от меня. Но нет, этот суровый мужчина на руках вынес меня из горящей машины, сам доставил в поместье и до приезда целителя сидел у моей кровати, как курица-наседка над своим цыплёнком.

И всё же он отпустил меня сюда. Выполнял приказ отца, хотя знал, что не вернусь? С другой стороны, как я сама только что сказала, отцу пришлось сделать выбор между мной и Николаем. Он мог спасти кого-то одного.

Тогда и проклятия не будет, и роду ничего не грозит. Если, конечно, отец заранее не знал всего и не подстроил эту ситуацию. Но зачем бы ему это делать?

Столько вопросов, столько всего нужно узнать… как же я устала.

Устала притворяться и делать вид, будто мне дороги ценности местных аристо. Устала каждый день изображать благодарную дочь и слушать упрёки отца.

Мой мир был проще. Но, может, именно поэтому он так быстро сдался? Мы жили в относительной гармонии, пока не пришла скверна.

И мир не устоял. Мы не бойцы, не воины, не убийцы.

Созидатели. Стражи живого.

Нам было нечего противопоставить тьме. Чтобы выжить, мне пришлось предать свою суть. Я научилась обращаться с оружием, научилась убивать тварей и не только… Заклеймила свою душу и стала той, от кого отвернулись предки, отвернулись все, даже Всевидящий.

– Ярина.

Я подняла глаза на Алексея, который протягивал мне телефон и что-то говорил, но я не слышала слов. Я будто снова оказалась там, на пепелище своего мира. Перед глазами возник осквернённый мерзостью лес и мой народ, обращённый в чудовищ. Они тянули ко мне руки, скрюченные пальцы с чёрными когтями пытались разорвать горло и уничтожить свет внутри меня.

Пришлось тряхнуть головой и вынырнуть из воспоминаний. Мне нужно придумать предлог для отца, остаться в роду и выполнить данное Ярине обещание, но никто не должен узнать о Хаосе.

Я втянула воздух сквозь зубы и растёрла лицо. Алексей Наумов смотрел на меня, хмурился и кусал губы.

– Могу я чем-то помочь вам? – вежливо поинтересовался он. – Мы с Семёном обязаны вам жизнью.

– Я справлюсь сама. Спасибо.

– Вы уверены? Я…

– Да отстань ты от меня! Я спасла ваши аристократические задницы, напоила целебным зельем и помахала мечом. Всё! Свободны!

Вскочив с земли, я встала напротив Наумова. Как же он меня достал. И ведь не успокоится, пока не посчитает, что выполнил свой долг по отношению к малахольной девице из благородного рода Войтовых. Я решила бить словами наотмашь, так, чтобы у него не осталось никаких сожалений.

– Я не нуждаюсь в помощи того, кто не в состоянии защитить даже себя. Попались в ловушку, как зелёные юнцы, подставились и чуть не сдохли! Избавьте меня от своей жалости и пожалейте лучше себя.

Я смерила взглядом следы от когтей на его лице и скривилась. Пусть ненавидит меня, пусть презирает. Только не жалеет. Жалость – худшее из чувств. Ненависть всё же честнее и чище. Ненависть не ранит так и не напоминает о слабости. Слабости, которую я сейчас не могу себе позволить.

Алексей Наумов оскорбился. Я видела, как раздуваются его ноздри, как он сжимает челюсти и с трудом сглатывает. Обиделся мальчик. Что ж… так будет лучше для всех.

Я отошла подальше от входа, дождалась, когда за ценными аристо прилетят вертолёты, и выдохнула только после того, как вертушки затихли. Ни Семён, ни Алексей не обернулись, не показали даже взглядом, что в пещере помимо них кто-то есть.

Сжав зубы, я достала телефон и набрала номер. Единственный номер, который не был забит в телефонную книгу. Гудки шли, но ответа не было. Ну же! Ответь мне!

– Ярина? – наконец услышала я знакомый голос.

– Мне нужна помощь. Отследи геолокацию и прилетай. Жду.

Я нажала отбой и стекла по стене. Не знаю, сколько я просидела на каменном полу, оплакивая свою прошлую и неудавшуюся новую жизнь. Почему-то все мои планы летели вархам в глотку.

Я не узнала, почему мой мир был уничтожен, почему умерли все, кого я любила. Не узнала, с чьей лёгкой руки был отдан приказ на зачистку моего бывшего мира самому гнусному из божественных ублюдков – Незримому. Не нашла убийц матери, не отомстила за Ярину, не стала частью рода Войтовых.

Тихий гул винтов двухместного вертолёта донёсся до меня очень вовремя.

Не время сейчас скулить от жалости и предаваться воспоминаниям.

Выжить. Найти убийц матери. Возвысить род во имя погибшей девочки – во имя Ярины, убитой в двенадцать лет. И если для этого мне понадобится сменить Главу рода, значит, я это сделаю.

Вертолёт приземлился на ровной площадке и заглушил винты. Я подняла голову и посмотрела в дуло пулемёта, направленное на меня. Очередная игра? Безумный гений решил, что пришло время для новой партии? Значит, поиграем. За помощь всегда приходится платить. И я готова начать прямо сейчас.

– Макс, чудо моё ненаглядное, или открывай дверь, или пристрели меня, – крикнула я, глядя на заряженное оружие.

Поднялась и наступила каблуком на телефон. Теперь никто не узнает, куда я отправлюсь – последний сигнал будет указывать на это место.

– Я устала, Макс. Видят боги, как же я устала…