Глава 3

Вечер закончился как-то скомкано. Мой незнакомец в какой-то момент просто исчез. Я его уход пропустила, заболтавшись с одногруппницами, которые отчаянно хотели узнать «кто этот таинственный мужчина», для чего и зажали меня в дальней части зала. Когда Аяла с Мединой пришли на помощь, было уже поздно.

Маг пропал. И только сиротливо висящий на спинке моего стула плащ, который он почему-то не забрал, остался напоминанием о том, что он – таинственный незнакомец, вообще существовал.

И я только тогда, растерянно взяв этот плащ, поняла, что даже имени его не знаю.

А потом всем было весело, девчонки пили шампанское, танцевали, смеялись и просто наслаждались праздником. Я же сидела с плащом на коленях и всё никак не могла понять – отчего мне вдруг так скучно, если не сказать тоскливо стало?

В общем, в общежитие мы вернулись глубоко за полночь и подруги сразу же завалились спать, потому что были сильно навеселе. А я повесила чужой плащ в шкаф (ну не выбрасывать же), сходила в душ и, уже возвращаясь в комнату, кутаясь в халат и вздрагивая от сквозняка в коридоре, вдруг подумала – а что, если кролик, тот самый странный кролик из леса, всё же выполнил моё желание?

Чуть не упала от этой мысли. Споткнулась на ровном месте, постояла, приводя в порядок сбившееся дыхание, мотнула головой, говоря самой себе «Да нет, быть не может», и поспешила в комнату. Спать! Срочно спать, пока не надумала себе невесть чего.

Так и уснула, уговаривая себя, что тогда, столкнувшись посреди улицы с магом, просто ошиблась. Не мог он быть ведьмоборцем, просто не мог! И вообще, надеюсь, я его больше никогда не увижу. Вот только плащ вернуть бы как-то. Мне чужого не надо.

***

Перводенство… Этот день всегда был чем-то особенным. Он начинался с лёгкой паники, привкуса праздника на губах и кучи мыслей на тему «Всем ли куплены подарки? Всё ли сделано для встречи следующего года? Остались ли дела, которые нужно срочно завершить?». Переносить сиюминутные заботы и незаконченные дела в следующий год считалось плохой приметой.

Вот и я первым делом, ещё лёжа в кровати и прислушиваясь к гулу просыпающегося общежития, сначала перебрала в голове все дела – вроде ничего незаконченного не осталось. Даже «хвост» по заклятьям третьего уровня, который с осени оставался, три дня назад сдала. Подарки девчонкам тоже готовы, платье и все остальные мелочи для бала ожидают своего часа.

И только чужой плащ, который надо бы как-то вернуть, остался в списке незавершённых дел. Но самостоятельно я хозяина плаща вряд ли найду, а просить подруг устраивать шабаш в такой день было как-то неудобно. К тому же они всё ещё дрыхли, явно перебрав накануне с шампанским.

Опять до обеда проспят, а потом будут носиться с выпученными глазами и сетовать, что последний день в году как всегда короче всех. Он и правда самый короткий, но только в том, что касается светового дня. Однако девчонки упорно утверждают, что ничего не успевают именно из-за того, что этот день слишком короток.

Духи уходящего года время воруют впрок – как говорила моя мама, посмеиваясь. Воспоминания о маме заставили натянуть одеяло на голову и зажмуриться. Сегодня нельзя плакать. Это тоже плохая примета. Но я всё же украдкой, будто надеясь, что духи уходящего года не заметят, вытерла слезинку краем одеяла.

В такие дни, когда всё вокруг напоено предвкушением и витает праздничная атмосфера, я особо остро тосковала по маме. У меня никого, кроме неё никогда не было. А теперь и её нет. Да, есть Медина, Аяла, и даже Карида, хоть она и оставила нас, но это не то. Как бы я не любила подруг, которые стали мне названными сёстрами, и даже на каникулах я у них у всех по очереди гостила, но это не то.

Семья. Это слово давно стало для меня чем-то далёким, туманным и недоступным даже в мечтах. Но сейчас, лёжа под одеялом и утирая непрошенные слёзы, я вдруг позволила себе загадать последнее желание уходящего года.

– Духи, подарите мне семью в грядущем году, – прошептала одними губами.

И вздрогнула от возмущённого вопля. Откинула одеяло, чтобы увидеть вскочившую с кровати и отчаянно ругающуюся Аялу.

– Началось… – простонала Медина, медленно садясь на кровати.

– Ыыы, – промычала я в одеяло.

– Что?! – рыкнула обычно миролюбивая Медина.

– Нет-нет, ничего, – стараясь не рассмеяться, ответила я.

А Меди, она сама что-то явно почувствовала. Подняла руку, попыталась запустить в волосы, натолкнулась на колючие, стоящие дыбом пряди и зашипела, не хуже змеи.

Да, времени в последнем дне уходящего года нам не хватало ещё и потому, что немалую его часть мы, ведьмочки, тратили на то, чтобы устраивать друг другу праздничные пакости!

Вот и сейчас, Медина, проснувшись, обнаружила, что на голове у неё нечто отдалённо напоминающее причёску дикобраза, и это явно будет непросто распутать. Аяла вообще вскочила, как ошпаренная, потому что у неё в кровати обнаружился целый выводок попискивающих, копошащихся мышат, а я…

Я просто сидела и боялась даже пошевелиться. По ощущениям вроде всё было хорошо, никаких посторонних предметов в кровати, ничего необычного во внешности… В общем, моя пакость меня ещё ждала. И проявиться она могла в любой момент до наступления последнего часа перед перводенством. По негласной традиции за час до наступления нового года все розыгрыши прекращались. А всё потому, что как перводенство встретишь, так и весь год сложится. А это уже кощунство – портить весь год. Другое дело сделать пакость ближнему накануне. Последнее ведьминское дело в уходящем году, так сказать. Я и сама грешна, чего уж там.

Так что, вставая с постели, я была готова к чему угодно, но только не к тому, как в итоге завершится для меня этот год…

***

Бал… Да, это действо было грандиозным! Только на бал в честь перводенства ворота Общей Магической Академии распахивались для всех желающих. Ну как для всех, имеется в виду, что пригласить можно было кого-нибудь со стороны. В обычное время защита посторонних на территорию нашей альма-матер не пропускала.

Именно поэтому к перводенскому балу готовились особенно тщательно. Кто знает, кто может забрести…

Вот и я тоже поддалась всеобщему ажиотажу и спустила большую часть накопленных за год денег на самое прекрасное в моей жизни платье. Оно действительно было великолепным! Бронзовое, с ниспадающим лилией подолом до самых носков туфелек, и золотыми вставками. Корсаж обтягивал талию, как вторая кожа, плечи обнимали широкие бретели, а довольно скромное, но всё же имеющее место декольте выгодно подчёркивало всё, что требовалось. И перчатки, золотистые, с кружевом по краю.

В общем, самое лучшее платье в моей жизни. И самое дорогое. Нет, я не бедствовала, стипендия у нас хорошая, а для таких как я, сирот от былого ведьмоуничтожательного режима, ещё и повышенная. Откупиться, короче, король решил. Да только никакие деньги не вернут родных и не заглушат укоренившийся где-то глубоко в душе страх.

Но купленное на эти деньги платье определённо способствовало поднятию настроения. Правда, пока только со стороны. Уж очень я боялась испачкать его или порвать, поэтому с облачением тянула до последнего.

Подруги уже были при полном параде. Медина в перламутрово-кремовом, очень нежном платье была чем-то похожа на невесту. Даже диадему на искусно уложенные волосы нацепила. Аяла красовалась в рубиново-красном, как всегда самая яркая и притягательная не только из нас троих, а, пожалуй, и из всех адепток академии. Что неизменно бесило королеву нашего ведического факультета Матильду. Уверена, именно Мотя Ялке в кровать мышей подсунула.

В общем, девочки были готовы часа за два до начала бала, а я… Я сидела с красивой высокой причёской (всё же Аяла в этом деле талант и мастерица), в кружевных чулках, бархатных золотистых туфельках, с лёгким вечерним макияжем и… в халате.

Моё драгоценное платье покоилось на кровати, разложенное и ожидающее своего триумфа. И да, я любовалась им. Никогда не тяготела ко всему этому, порой и в мятом форменном платье могла из академии выйти. А тут меня как заклинило. Влюбилась я в это платье и всё тут!

– Кара-а-а, ты издеваешься? – в который раз протянула Аяла, поправляя подол своего атласного платья с разрезом до середины бедра.

Там, в этом разрезе, имелась такая хитрая вставка, что и не сразу поймёшь, что это всё ещё платье, а не ножка в нежно-персиковом кружевном чулочке. В общем, Аяла как всегда собиралась свалить всех наповал, оставаясь при этом предельно недоступной.

– Я не издеваюсь, я жду, – проворчала, тоже не в первый раз. – Вот вы сейчас все помнётесь, истреплетесь, а я буду готова как раз к сроку.

– И кто же нас помнёт и истреплет? – приподняла смоляно-чёрную бровь Аяла.

– Я, если не отвяжетесь, – буркнула, покосившись на платье.

– Ну, положим, я и не привязывалась, – пропела Медина, красуясь перед зеркалом.

– Не надо, положишь и помнётся, – хохотнула Аяла.

– Ах, девочки, а вдруг он будет на балу! – пропустив колкость подруги мимо ужей, прижала руки к груди Медина.

– Угу, специально ради тебя наследный принц снизойдёт до нашей банальной академии и заявится с во-о-от такенным букетом роз, – хмыкнула вредная Ялка.

– Не злобствуй, – одёрнула я её.

И со вздохом опять уставилась на платье.

Одеваться я взялась только за пятнадцать минут до назначенного срока открытия бала. Коридоры общежития уже почти опустели, большинство адепток убежали в торжественно наряженный главный зал академии. И потому вокруг царила тишина, нарушаемая только пыхтением моих подруг, которые тоже хотели туда, а вместо этого ждали, пока я наряжусь.

Платье я взяла в руки, как самое хрупкое и ценное сокровище. Судорожно вздохнула, ощущая нежнейший шёлк под подрагивающими пальчиками и…

– Ты ещё замуж за него выйди.

Да, Аяла ехидина ещё та.

– Помочь? – предложила миролюбивая Медина.

– Нет! – немного нервно ответила я.

– Не доверяет. Боится, уведёшь, – хохотнула Ялка. – Это ж такая драгоценность, просто находка века!

– Завидуй молча, – огрызнулась я, точно зная, что да, Аяла завидует.

Она и сама этим платьем восхищалась безмерно, пока я его не купила…

– Точно! Находка! – стукнула себя по лбу Меди, пока я примерялась к платью. – Совсем забыла. Я же вчера кольцо нашла в оранжерее!

И она побежала к шкафу, чтобы достать, видимо, то самое колечко, из-за которого я вчера так опозорилась перед магом, чей плащ так и висел в том же шкафу. Эх, останется незаконченным делом. Придётся уже в следующем году возвращать, только пока не знаю как…

– Вот! – торжественно объявила Медина, извлекая из кармана шубки то злопамятное колечко.

– Ты бы его не надевала, – отстранённо посоветовала я, сосредоточившись на том, как бы занырнуть в своё волшебное платье, чтобы не помять и не повредить тончайшую ткань.

Медина только фыркнула. Я пожала плечами и поведала то, чего ни Меди, ни Яла не заметили по причине отсутствия опыта:

– Это артефакт. Кто знает, какие у него свойства. Не рискуй.

Медина вздёрнула бровь, Аяла скептически фыркнула. Да, мы, ведьмы, о магических артефактах и амулетах мало что знаем. Нам и преподают только теорию, потому что это совершенно иная, чуждая нам энергия. Но я в своё время сталкивалась не с одним защитным или отводящим глаз амулетом, да и артефакты маме порой достать получалось. Только благодаря этому нам и удавалось скрываться от погони несколько лет. Но… в результате и артефакты не помогли.

Подругам о тех временах я не рассказывала, больно вспоминать было, а сами они в душу не лезли. Потому и не могли знать, что у меня некоторый опыт в отношении артефактов имеется.

Меди пожала плечами и… водрузила колечко на безымянный пальчик левой руки. Я только и успела крикнуть «Стой!», протянув к ней руку. Но было уже поздно, Медина любовалась переливами в ярком свете вечернего магического освещения продолговатого изумрудно-зелёного камня в золотом обрамлении.

И ничего не произошло! Ни-че-го! Совершенно. Опять показалось? М-да, что-то у меня нервы в последнее время расшалились. То ведьмоборца вдруг почувствовала в том, кто им не являлся, то вот это колечко за артефакт приняла.

– Красота-а-а! – протянула Медина.

– А колечко-то недешёвое, – заметила Аяла.

У неё на это глаз намётан был. Яла из вполне небедной семьи, а в последние годы её мать и вовсе заняла довольно высокий пост в ведическом сообществе, так что наша язвительная подруга недостатка в украшениях не имела, хотя и носила их неохотно. Ведьмы вообще на побрякушки не падки.