Ещё одно покашливание – теперь уже прямо над нашими головами – и какой-то тренькающий звук, напоминающий звон колокольчика. Я зажмурилась.

– Да! – громко сказал скульптор, и я, вздрогнув, судорожно ухватилась за рукав Александра. – Я так и знал! Я так и знал, что это когда-нибудь случится! Что? Что ты говоришь?

Я прижала ладонь к губам, сдерживая возглас. Александр выдавил из себя мученическую улыбку.

– Я совершенно спокоен! – между тем ещё громче продолжал скульптор. – А когда ты узнаешь, что случилось, то и ты… успокоишься. Да! Только что я видел её! Кого её? А ты не понимаешь? Её, Сашкину девицу!

Мы с Александром переглянулись. Я поморгала непонимающе, он радостно осклабился.

– Живую, а то какую! Нет, я как стёклышко. А я тебе говорю, не пил со вчерашнего дня!

– Врёт! – одними губами прошептал Милостивый.

Фраза о наличии во мне жизни почему-то совсем мне не понравилась.

– Что я сделал? А что я должен был сделать? Выгнал её взашей. Почему, почему! – скульптор явно разозлился. – Потому что испугался, ёшкин хрен! А ты бы на моём месте в ножки ей поклонился?

Оглушающий хлопок оконной створки заставил нас с Александром вздрогнуть и ещё сильнее вдавиться в стену. Но ничего страшного не случилось – просто старик неожиданно закрыл окно, и сразу же его голос стал почти неслышен. Только какое-то неразборчивое бормотание.

– Чёрт! – досадливо прошептала я. – На самом интересном месте!

– Да-а-а, исто-о-ория… – протянул Милостивый.

И как мы потом ни напрягали слух, продолжение разговора услышать не удалось. Вскоре голос старика и вовсе пропал, сменившись звоном чего-то стеклянного.

– Приканчивает остатки, – выдохнул Александр.

– Так его за ногу! – мрачно произнесла я. – Может, выпьет и заснёт?

– Я бы на это не рассчитывал.

– Гад какой, ну какой же гад! – я стукнула кулаком по стене.

– Сдурела?

Он схватил меня за руку и, недолго думая, потащил обратно к забору.

– А рисунок? – попыталась я сопротивляться, но силы наши были неравны.

– У меня есть другая идея! – подбодрил меня Александр, подталкивая к лазу. При этом он бесцеремонно ущипнул меня за бок, на что я, не оборачиваясь, ответила кулаком. Попала во что-то мягкое.

– За что? – взвыл он весело, прихватил меня за талию, и мы дружно вывалились из кустов в переулок под треск рвущейся материи.

– Хулиган!

– От хулиганки слышу!

Посмеиваясь, он оглядел меня с головы до ног.

– Да-а-а, видок у тебя тот ещё! Привет с сеновала…

– Очень смешно!

Я стряхнула с волос листья, поправила платье, с досадой поболтала пальцем в дыре, образовавшейся в подоле. Придётся отдавать девочкам на реставрацию…

– Нашла из-за чего расстраиваться! Хочешь, я тебе тыщу таких подарю?

– Жене своей дари, трепло!

– Я трепло? – поразился Александр.

– А я, что ли, про свои похождения направо и налево болтаю? Значит, уже весь Арбузов в курсе нашей с тобой истории? Сашкина девица! – выплюнула я зло. – Это ж надо было, а!

– Да не рассказывал я никому! – возмутился он. – Как ты себе это представляешь? Ни один нормальный мужик не станет болтать о бабе, которая ему не дала, это ж подрыв авторитета!

– Откуда тогда твой Антон Иваныч знает?

– Загадка… Может, он что-то другое имел в виду?

– Что?

– Ну, – с сомнением протянул он, – я же говорил, что моя секретарша быстра на язык. Значит, наша сегодняшняя встреча уже стала достоянием общественности!

– С трудом верится.

– У тебя есть другие версии?

– Пока нет. Но будут! – уверенно заявила я. – Ладно, идём к машине, пока наша вылазка тоже не стала достоянием общественности. Смотри, кто-то уже на нас поглядывает…

Я кивнула в сторону соседнего дома, в одном из окон которого колыхалась занавесочка. За ней виднелось лицо пожилой женщины, явно с интересом наблюдающей за нашим разговором. Увидев обращённый на неё взгляд Милостивого, женщина улыбнулась и помахала ему рукой.

– Чёрт! – растянув губы в улыбке, сквозь зубы выговорил Александр. – Это же моя бухгалтерша! Я не знал, что она здесь живёт…

– Теперь знаешь, – хмыкнула я. – Значит, бухгалтерия тоже скоро попадёт в список общественности…

– Идём скорее! – он взял меня под руку и потащил к машине.

Я бросила прощальный взгляд на любопытную наблюдательницу – именно в этот момент та уже подносила мобильный телефон к уху. Сарафанное радио вышло в эфир…

Только спустя полчаса, разместившись в кафе где-то на окраине города, нам удалось спокойно поговорить – машину Милостивый вёл, стиснув зубы, а попадаться под горячую руку мне совсем не хотелось.

Паренёк, который нас обслуживал, не проявил повышенного интереса к нашим персонам, и это обстоятельство дало моему спутнику возможность немного расслабиться, а съеденный ростбиф в гранатовом соусе даже настроил его на поэтический лад.

– Как хорошо, что ты к нам приехала, Василиса! – он откинулся на спинку стула, удовлетворённо вздохнув.

– Не поверишь, вчера утром я думала то же самое, – пробормотала я, – пока не рассмотрела эту чёртову фотографию! Говори, что за идея тебе пришла в голову?

– Ах да, идея! – Его рука пошарила во внутреннем кармане пиджака. – Сейчас мы сделаем один звоночек…

Вскоре он набирал какие-то цифры, а я, перестав жевать, замерла.

– Пал Сергееич? Да, это я, не ожидал? Нет-нет, никаких проблем, всего одна небольшая просьба. Ты можешь проверить один телефончик? Звонки, которые поступили на него сегодня после обеда – особенно меня интересует один звонок, примерно в пятнадцать тридцать. Нет, сам номер я не знаю, а вот имя человека, которому он принадлежит, мне известен. Получится? Ага, тогда записывай…

Ещё полчаса мы просидели с Александром, болтая о какой-то ерунде, ничего в тот момент для меня не значащей. Я даже заказала пирожное к кофе, чтобы хоть как-то подсластить беспокойные мысли.

– Мадлен…

– Не называй меня этим дурацким именем! – скривилась я.

– Когда-то оно совсем не казалось тебе дурацким! Я помню, какой важный у тебя был вид, когда ты представлялась. Ма-а-адле-ен… – он произнёс это слово с особенным выражением. – Помнишь, после показа, я увидел тебя за столиком и обомлел – красотка, которая только что порхала по подиуму и с которой я взгляда восхищённого не сводил, вдруг, как по мановению волшебной палочки, предстала передо мной, да ещё в одиночестве! Я в ту минуту решил, что сегодня у меня явно удачный день…

– Но уже через несколько часов, полагаю, ты думал иначе, – усмехнулась я. – Александр Сергеевич, давай сменим тему.

– Я тогда целое состояние на тебя потратил! – он будто не слышал меня, продолжая вспоминать. – Цацки покупал, в ложу Большого контрамарку достал, даже билеты на Парижский показ в зубах принёс, помнишь?

– Так ты о состоянии своём скорбишь, Милостивый? Я всегда знала, что ты меркантильный тип!

– Мне казалось, что ты уже готова была растаять… в моих объятьях, и что я получил в конце, какую благодарность?

– Мало я тебя приложила, Сергеич, – пожала я плечами, – если ты до сих пор не понял, что любовь купить нельзя!

– Но самое обидное было в другом, Василиса. И этого мне точно никогда не забыть.

– Чего же? – равнодушно спросила я.

– Сломанной челюсти, вот чего!

– Челюсти? – не поняла я. – А при чём тут твоя челюсть? Или… – я не удержалась и хихикнула, – пощёчина была такой силы, что покалечила не только твоё самолюбие? Ну, прости, Алекс, я не хотела! Хотя ты сам виноват, если честно. Я ведь в тот момент так разозлилась, что…

– Да ты-то тут при чём, Мадлен! Этот твой дружок, Всеволод… – он схватился за щёку. – Я его не забыл, так ему и передай!

– Севка? – изумилась я. – А он тут каким боком?

– А то ты не понимаешь!

– Не понимаю. Честное слово, не понимаю, что ты так на меня смотришь?

Я стойко выдержала долгий взгляд Милостивого, не дрогнув и мышцей. Я в самом деле ничего не понимала.

– А я думал, он мне морду раскрасил по твоей указке, Мадлен…

– Н-нет… – я покачала головой. – Я ничего об этом не знаю. Он ничего не сказал. Ну, Севка, ну, партизан…

– Да-а-а… – протянул Александр. – Пятнадцать лет я живу с мыслью о том, что ты меня подставила, а оказывается…

О дальнейших размышлениях соседа мне узнать не удалось, потому что из его кармана прозвенел звонок, и он тут же схватил трубку.

– Слушаю тебя, Павел! Серьёзно? Ну ты красавчик! Ага, записываю…

Я подтолкнула к Александру салфетку, на которой он начал что-то писать. По мере того, как ручка продвигалась по белой поверхности, его брови приподнимались наверх.

Заканчивал разговор он со странной улыбкой на губах.

– Что он сказал? Удалось выяснить, кто звонил скульптору?

– Удалось… – хмыкнул Милостивый, подвигая ко мне листок. – На, читай.

– Пихи… Ну и почерк у тебя, господин директор. У тебя, случайно, врачей в роду не было? Что тут написано?

– Про врачей ты в самую точку попала. Читаю по буквам: п-с-и-х-и-а-т-р-и-ч-е-с-к-а-я б-о-ль-н-и-ц-а имени Корсакова. Наш милейший Антон Иванович созванивался именно с этим заведением.

– С человеком, находящимся в тот момент в стенах этого здания? – уточнила я.

– Сам телефон тоже там находится, Василиса. Это внутренний номер лечебницы.

– Внутренний…

– Внутренний, – кивнул Милостивый. – А значит…

– …этот неизвестный – служащий больницы?

– Или её пациент, что тоже возможно.

– Псих, которому доверяют рабочий телефон? – усомнилась я.

– А ты думаешь, там только буйные лежат? – Александр усмехнулся. – Там вообще, знаешь, много всяких-разных…

– Например, алкоголики, – задумчиво протянула я. – Товарищи по играм нашего скульптора.

– В том числе. Хотя служащие больницы тоже не исключаются. Бывший доктор Антона Ивановича, например.

– Значит, он тоже там лежал?

– Врать не буду, не знаю. Это всего лишь моё предположение. Надо выяснять, Мадлен.

– Я не Мадлен! – привычно вскинулась я.

– Хорошо, – покладисто согласился Милостивый. – Василиса Микулична.

– Ты издеваешься?

– А что, это тоже ненастоящее имя?

– Настоящее, спасибо папочке и… Впрочем, неважно. Называй как хочешь, мне всё равно.

– А твой парень тебя как называет?

– От любопытства кошка сдохла!

– Вредная ты, лиса-Алиса! О, Алиской и буду тебя звать. Пойдёт?

– Как хочешь, сказала же! – сквозь зубы произнесла я. – Итак, что мы будем делать с больницей?

– Мы? – удивился Александр. – Я лично не собираюсь ничего делать.

– Но… – я слегка растерялась.

– Конечно, если только… – задумчиво протянул он, – получив кое-что взамен…

– Что?

Я проследила за направлением его взгляда и моментально всё поняла.

– Ничего другого я от тебя и не ожидала! – Громко хлопнув сумочкой, я вскочила. – Спасибо вам за всё, Александр Сергеевич. Надеюсь, счёт вы сами в состоянии оплатить? Адью!

– Стой! – он задержал меня за руку и тоже поднялся. – Какая ты нервная! Я пошутил! Ты что, шуток не понимаешь?

– Шутки я понимаю, а такое откровенное издевательство терпеть не намерена!

– Остынь, детка, никто над тобой не издевается. Садись. Ну, садись уже!

Я вернулась на место, досадуя на свою вспыльчивость, которая никак не пристала даме в моём возрасте и статусе. Когда уже ты повзрослеешь, Василиса?

– Может, ещё кофе?

– Нет.

– Нет, так нет, – он вздохнул. – Не заводись, Алиса, я ведь правда пошутил.

– Проехали.

– Послушай, а зачем ты сюда приехала? По делам или как?

– По делам. Договор хочу заключить… с одним человеком.

– Договор на что?

– На кое-какие услуги. Твоей области деятельности это не касается, не дёргайся.

– А я и не дёргаюсь, – он усмехнулся. – Какой ты мне конкурент, Василиса!

– Я и говорю, никакой. Так что у нас с больницей? У тебя есть какие-нибудь идеи? План, с чего начать поиски?

– Есть ли у вас план, мистер Фикс… – пробормотал Александр. – У меня всегда есть план. Горе не беда – выход есть всегда.

– Звучит обнадёживающе, – я улыбнулась.

– Улыбайся чаще, дорогая, действует просто безотказно! – он расслабился. – Итак, что мы имеем…

Пока закипал чайник, я сидела, уставившись невидящим взглядом в окно, и думала. Сегодняшний день настолько выбил меня из привычной колеи, что теперь необходимо было собрать все свои мысли и себя заодно в кучку.

Итак, что мы имеем, – как сказал мой новый партнёр по играм в жизнь.

Первое и главное, ради чего я сюда приехала, – господин Бабочкин¹⁰, бывший дружок Севки и нынешний гениальный фотограф, которого мечтает сманить к себе любое уважающее себя модельное агентство. И наше не исключение. Цель моя пока не достигнута, но это только потому, что никаких движений к её осуществлению я ещё не предпринимала, будучи вовлечённой в незапланированный процесс поисков.

Моя копия в виде бронзовой девицы и тайна, которой она окутана, – второй пункт программы. Тут непонятно пока всё, и самый главный вопрос: если предположить, что карандашный набросок и саму скульптуру делали с меня, то как я могла об этом забыть? Скульптор явно меня узнал, значит существует связь между мной и ним, и это, чёрт возьми, мне совсем не нравится! Не было в моей жизни провалов в памяти – по крайней мере, я об этом ничего не помню. Хотя, если таковые и имеются, то помнить о них, наверное, я и не должна? Уф-ф, совсем запуталась…