Страдание, как суть движения от тьмы к свету, есть круг, выхода из которого не видно. Но если, преодолев страх, перестать смотреть под ноги и поднять голову, можно узреть путь к совершенству. (Анаксагор)

***

Часть первая. Мэй-ах

Новое назначение… Он был искренне рад, что сам, шаг за шагом и без помощи влиятельных родственников продвинулся в корпорации с позиции молодого специалиста по добыче ископаемых до уровня исполнительного директора комплекса. Вечно занятый отец им гордился и по окончании контракта рассчитывал перевести сына на Землю. Начальство, одобряя старательность, прочило кресло в Совете. А мама, сравнивающая дальний космос со страшным ледяным озером в миле от их усадьбы, исподволь готовила сыну будущее: еще несколько лет – и ее любимец осядет в родовой усадьбе, займет спокойную должность… Наконец, женится. Двух старших дочерей семья давно пристроила в надежные мужские руки, и молодые женщины, приезжая на семейные праздники в отчий дом, выглядели счастливыми. А по широким лестницам прекрасной родительской виллы без устали бегали внуки. Не остепенился только он: мужчина, наследник, кровинка… мотающийся по космосу с тех самых пор, как закончил геологический факультет столичного университета и захотел познать азы работы корпорации с нуля. С тех пор куда только не забрасывала его судьба и поручения непосредственного руководства! Под черным небом снежных лун Юпитера он разрабатывал алмазные рудники, организовывал открытую добычу цинка из месторождений бесплодной, покрытой вулканическим пеплом Геры, пробивал в Совете проект комплексной поставки меди, вольфрама и никеля с Авроры… Поучаствовав во многих экспедициях, наследник не вмешивался лишь в самое важное направление деятельности: уже налаженную откачку «голубой крови» – основы бесценного топлива космических кораблей, однажды подвинувшей, а потом и вовсе вытеснившей слишком дорогие в добыче и обогащении трансураниды. Как только ученые разгадали свойства ранее не известного ископаемого, прадед выкупил у правительства Земли монополию на его добычу. Теперь деньги от государственных и частных заказов текли в корпорацию непересыхающей даже во время межзвездных военных конфликтов рекой. К радости жадных до путешествий землян, «голубая кровь» прихотливой редкостью не была, для транспортировки к предприятиям покорно сжималась, а в эксплуатации, по сравнению с теми же плутонием и цезием, была полностью безопасной. Правда, механики поговаривали о некоем ее «пьянящем» свойстве… Но сделавшие замеры излучения физики подозрения экологов сразу отмели, выдав на использование нового топлива свой сертификат. Геологи, потирая руки в предвкушении премиальных, открывали новые месторождения, а планеты, из которых добытчики выкачивали «кровь», потом продавались с аукциона по стартовой остаточной стоимости всем желающим там поселиться. Правда, вместе с истощением энергетических запасов почти всегда погибала природа… только на волне эйфории об этом никто не думал. Однако Межвидовая Организация Взаимодействия, с подачи решивших напомнить о себе «зеленых», все же подняла шум. Получив многомиллиардный иск, Совет корпорации задумался. А потом дружно раскаялся, пообещав не трогать имеющуюся на потенциальных объектах добычи жизнь. МОВ успокоился. Особенно громкие голоса заглохли, подсчитывая взятки, а парочка планет на пересечении галактических трасс получила деньги на восстановление биосферы. Но геологи продолжали искать и бурить вдали от входящих в Организацию цивилизаций. Следом за ними, нашедшими голубое золото, в чужой мир, при наличии там сознательных аборигенов, являлись эмиссары корпорации. А если не удавалось договориться – военные. Проблема тут же улаживалась, все снова шло к удовольствию отдельных граждан и правительств Земного содружества в целом.

Конечно, годы работы на концерн не прошли для молодого геолога даром. Вытряхнув из головы дурь о честности, чести и равноправии, он научился ценить возможности, широту взглядов, определенный цинизм и острый нюх членов Совета, без которых предприятие, созданное одним из предков как обогатительный заводик, никогда бы не вышло в просторы космоса. Постигнув многое в искусстве разведки, получения и управления производственными процессами, ему осталось сделать всего лишь шаг перед очередным рывком вверх по карьерной лестнице: вступив в должность директора, на месте ознакомиться с организацией добычи «крови» в одной из заселенных планет. Аборигены, по отзывам сотрудников, были мирными, против небольшого отъема своих ресурсов не возражали и с удовольствием пользовались некоторыми благами чужой цивилизации. «Настоящий рай», – сказал отец, глядя в загорелое под чужими солнцами лицо сына. – «Скафандры там не носят. Только комбинезоны. А сила тяжести чуть больше земной. Спокойные континенты, сквозь зелень которых текут полноводные реки, полное отсутствие загрязняющих экосферу производств… Курорт. Большинство наших сотрудников с удовольствием заключает повторные контракты. Но это – верхушка айсберга» – Отец повернулся к столу, взял папку и протянул ее сыну. – «Подводная часть заключается в том, что часть вернувшихся из длительной командировки людей спустя небольшой промежуток времени повреждается рассудком. По нашей просьбе доктора пытались их разговорить, даже вводили в гипнотический транс, но все усилия были бесполезны: вначале сотрудники переставали разговаривать, потом и вовсе отказывались от еды. А смерть они встречали, словно любовницу – со счастливой улыбкой. Я мог бы списать подобное поведение на долгую оторванность от дома, эмоциональные перегрузки и прочую, придуманную врачами для оправдания собственных окладов ересь, только пострадавших слишком много в сравнении со средними показателями. Мы теряем ценных сотрудников. А пронырливых журналюг хлебом не корми, лишь дай развязать очередной скандал. Конечно, одна шавка – не воин. Но шакалья стая может завалить и льва. Сын… я хочу доверить это непростое дело тебе. Если справишься… – отец улыбнулся, – значит, достоин того будущего, к которому тебя готовили с детства». – «Благодарю. – Он поклонился, пряча скривившиеся в усмешке губы. Разве можно забыть о том, что вбивали в голову с младенческого возраста: будущий глава корпорации должен… должен… должен… Он всегда об этом помнил и честно пытался соответствовать. – Скажи, а в остальных объектах добычи нечто подобное происходило? – Взяв папку, он опустил ее, не открывая, к бедру. – Не поверишь, отец, только среди космического сброда ходит легенда об истинной радости, которую, якобы, дает «голубая кровь». – «Чушь! – резче, чем следовало, ответил генеральный директор. – Там, где добыча ведется в отсутствии атмосферы, случаев подобного сумасшествия не зафиксировано. Возможно, дело в растениях или воде, но… я сомневаюсь. Десять процентов помешательства – это очень много. И почему не пострадали остальные? Возможно воздействие происходит избирательно? – Серые отцовские глаза поймали уверенный взгляд сына. – Не боишься пострадать?» – «Нет, отец. – ответил он. – Я буду осторожен. Однако доверяя твоим специалистам, все равно возьму с собой портативную лабораторию. Может, удастся выделить вирус, совместимый с человеческим организмом. – Он усмехнулся. – И тогда к геологическим регалиям корпорации добавятся лавры биологического научного прорыва». – «Если считаешь нужным, бери. Но, пожалуйста, будь осторожен. Если почувствуешь, что не справляешься… просто возвращайся. – сухо сказал старик. – Сражение с врагом – прерогатива военных».

А на следующий день новоназначенный директор уже летел к далекой звезде, в чьей системе крутилась весьма перспективная в плане добычи планета, местное название которой звучало как Мэй-ах – Мать Богов.

***

Для встречи нового начальника, прилетевшего на планету ранним утром, в зале центральной станции собрались все сотрудники корпорации. И он, не заставляя себя ждать, быстро туда вошел. Окинув пристальным взглядом пестрое сборище, облаченное в форменные брюки, рубахи, юбки, невольно отметил яркие на сером фоне пятна пестрых гаваек и шорт.

– Господин Ласски! – Вперед выдвинулся плотный мужчина, затянутый в костюм, надетый явно не по погоде: на заметной сквозь редкие волосы плешке искрами блестели бисеринки пота. Вокруг крыльев мясистого носа и над тяжелыми веками кожа тоже лоснилась, но полуприкрытые глаза были настороженными и ясными. Растянув губы приветливой улыбкой, он поклонился. – Мы рады приветствовать в здешней глуши нового руководителя комплекса, а также полномочного представителя Совета нашего концерна! Меня зовут…

– Господин Вильям Лаат! – Улыбка нового директора, моложавого черноволосого мужчины с короткой стрижкой, прямым носом и красивой спортивной фигурой, была такой милой, такой искренней, что не только временный управляющий, но и все сотрудники ответно улыбнулись и приветственно захлопали в ладоши. – Это вы, – он обвел синими, как небо далекой родины, глазами собравшихся людей, – оказываете мне честь, принимая сегодня в свои ряды. Надеюсь, что каждый из вас не только поможет мне оценить по достоинству проделанную вами работу, но также с готовностью поделится радостью достижений и встающими к ним на пути трудностями. Сразу хочу донести до каждого из присутствующих: я – не кабинетная крыса, прилетевшая для того, чтобы перекладывать бумажки с одного конца стола на другой. Обычно мой рабочий день начинается рано утром и заканчивается только с наступлением сна. Все вопросы, пожелания и замечания принимаю как лично, так и через ваших начальников смен. Бояться и стесняться меня не надо. Комплексом неполноценности, впрочем, как и манией величия, не страдаю. Однако беспочвенные оговоры, дрязги и подхалимство не люблю. И еще: память у меня хорошая. Поэтому на благодарности, как и заслуженные наказания, не скуплюсь. Вот и вся моя вступительная речь. – Он легонько пожал плечами и снова улыбнулся: приятно и обезоруживающе.

Женщины, поедая приезжего красавчика глазами, захлопали громче, а мужчины задумались: услышав о назначении в их спокойную глухомань молодого Ференца Ласски, сына самого Генерального директора Концерна, они перелопатили всю имеющуюся о нем в галанете информацию. Но личных сведений было обидно мало: в скандалах и порочащих достоинство связях замечен не был. Однако производственные успехи говорили сами за себя: все объекты, курировавшиеся им лично, работали бесперебойно, как квантовые часы. Работники вовремя получали зарплаты и премии, срывов в поставке сырья не было, медпомощь оказывалась в полном объеме. Но чья в том была заслуга, влиятельного отца или самого господина Ференца, было непонятно, пока они не увидели его волевое лицо и не услышали обращенных к ним слов.

– Это он, значит, всюду будет совать свой нос? – Приподнял брови мастер второго участка, обращаясь к знакомому. – Как-то неразумно.

Господин Ласски, словно за шумом услышав эти слова, медленно повернул в его сторону голову. Жесткий взгляд синих глаз пробрал до нитки, и мастер поспешно опустил голову.

– Благодарю моих коллег за теплую встречу! – Бархатный баритон начальства лился в подставленные уши бальзамом, а крепкая рука стиснула влажную ладонь господина Лаата. – Теперь, когда формальности встречи закончены, мне бы хотелось познакомиться с каждым сотрудником. Тех, кого я назову, попрошу выйти сюда и, возможно, ответить на несколько вопросов.

***

Немногочисленным женщинам, по контракту работавшим на станции горничными, поварихами, официантками и… проститутками, он говорил комплименты. Дамы таяли, как в солнечных лучах мороженое, и с удовольствием грузили внимательного к их словам руководителя сомнениями, желаниями, страхами, подробностями нелегкой судьбы, забросившей их так далеко от родного мира. Он кивал, поддакивал, сочувствовал и… пропускал шепотки мимо ушей, автоматически запоминая названные в процессе разговора имена родственников и прозвища оставленных на расстоянии нескольких световых лет хомячков с кошечками. Все, как обычно. И лишь одна из девушек вызвала всплеск его интереса. Судя по анкете, она прилетела сюда с мужем, но сказала о нем вскользь, словно о покойнике, о котором либо хорошо, либо все как-то отболело, сменив радость жизни покорностью обстоятельствам. «Измена? – подумал он. – Скоропостижная смерть?» Приподняв похлопывающую по ноге папку, он отвернул ее уголок и снова взглянул на имена. Вот же его фамилия. Значит, он здесь. Но почему женщина так равнодушна, словно близкий ей человек – пустое место? Измена или… то, о чем предупреждал отец?

Когда пришла очередь знакомиться с мужчинами, он удивился количеству людей возрастных, обычно к этим годам обзаводившихся собственным домом, участком, вишенками и крыжовником. А еще – внуками, к которым тянутся их загрубевшие в дальнем космосе сердца. Однако здешние сотрудники год за годом продлевали контракт, проходили медкомиссию и продолжали работать. Нет, среди промысловиков встречались и юные лица… но в любой, оторванной от Земли станции молодежи было около восьмидесяти процентов от общего числа рабочих. Здесь – меньше половины. «Возможно, дело в мягком климате?» – помыслил директор и, поблагодарив заместителя за любезное приглашение к трапезе, предложил ему совершить прогулку вокруг станции.

***

– Да снимите же свой жаркий пиджак! – воскликнул Ференц, глядя на мучения зама. – Обещаю, что никому о нарушении протокола не расскажу. Да я и сам, если честно, не любитель официоза. В полевых условиях предпочитаю обычный комбинезон.

– Благодарю! – с облегчением выдохнул господин Лаат, пристраивая часть своего костюма в подставленные руки одного из офисных служащих. Вслед за пиджаком в ту же сторону отправился галстук. Рванув тесный ворот рубашки, он быстро промокнул потную шею салфеткой. – Лето. – извиняясь, сказал он. – Тут, в краю близкой воды, всегда слишком влажно даже с работающими на полную мощь кондиционерами. Но те охладители, которые завезли к нам с последним транспортом – настоящее чудо!

– Рад, что они произвели на Вас положительное впечатление. – ответил директор, выходя из-под козырька сооружения на воздух. – Вы правы: с непривычки тут душновато. – Оглянувшись по сторонам, он присвистнул. – Какие мощные стволы! Перед вылетом я ознакомился с описанием здешней природы, но даже представить не мог ее реального величия. – Проводив глазами медленно пролетевшую над головами бабочку, мужчина перевел взгляд на опутавшую деревья сеть цветущих лиан. – А запах! Даже розы в саду моей матери благоухают гораздо слабее. – Он повернулся к молчаливому собеседнику. – Вы тут работаете без малого пятнадцать лет. И каково Ваше от этой земли впечатление?

– Впечатление… – Господин Лаат поджал губы, посмотрел в белесое небо и затем уставился в красноватую почву, словно надеялся именно в ней найти ответы. – Рай… Курорт. Неплохое местечко.

– А аборигены? Не жалуются? Не приходят с требованиями прекратить эксплуатацию принадлежащих им недр?

– Вы, вероятно, недавно были на Соушо-ра? – Все-таки поднял глаза заместитель. – Корпорация проводила с директорами станций и филиалов видеоконференцию. Кадры протеста с грустными мордочками тамошних жителей на первом плане смотрелись уморительно. Но мы, представители компании, вынуждены с ними считаться. Только здесь… – Он почти с нежностью вытянул ладонь к деревьям. – Здесь этого нет и никогда не будет.

– Почему Вы так думаете? – Завернув за угол здания станции, господин Ласски остановился. – Надо же… Вы учли рекомендации Центра, организовав здесь отличный стадион.

– Организовали. – Отдышавшись, согласился заместитель. Тут его глаза, спокойно рассматривающие через плечо начальства знакомые предметы, внезапно округлились, а рука резко выдвинулась вперед, пытаясь затащить господина директора за широкую спину.

– Что… – тот проследил за взглядом зама. – …Что это за хрень?

***

…В их сторону, отталкиваясь от земли восемью крепкими лапами, летело животное с раззявленной пастью, в которой болтался, отлетая к плечу, синий раздвоенный язык. И за ним, если приглядеться, просматривались отнюдь не маленькие клыки. Если учесть рост в холке где-то сантиметров на двадцать выше колена, шансов выбраться из переделки здоровыми было ничтожно мало. С досадой хлопнув себя по поясу, (безопасный курорт, как же!), господин Ласски перетек в оборонительную стойку. А тучный заместитель, вместо того, чтобы вытащить хоть какое-то средство защиты или просто прислониться спиной к стене, неожиданно сделал шаг вперед. И, набрав в легкие воздух, громко заорал:

– Инти! Бесов сын! Ты что, бестолочь, творишь?!

Животное, не ожидая от человека такого вопля, резко село на попу, опустило голову в плечи и недоуменно завиляло длинным и голым, как у крысы, хвостом.

– Простите! – оглянувшись на директора, сказал господин Лаат. – Это совсем не то…

Но тут из-за толстого древесного ствола показалась хрупкая юношеская фигурка, одетая в серый комбез со знакомым логотипом корпорации. Только вместо берцев на ногах пацана красовались белые теннисные туфли.

– Фьють! – Посвистел зверюге мальчишка. – Джочи, малыш! Ну-ка иди сюда! Разве не видишь, что дядя Вилли сегодня не один?

Огромная крысоподобная тварь потянула носом, похлопала на диво длинными ресничками, заскулила и, постоянно оборачиваясь, медленно потрусила к своему хозяину, спрятавшись потом за его ногами.

– Дядя Вилли! – Парень поднял вверх руку и приветственно ей помахал. – Сейчас Вашему гостю уже легче? Говорят, обильный пот понижает температуру человеческого тела.

Оттуда, где стоял господин Ласски, были видны лишь яркие, бликующие под лучами оранжевыми сполохами вихры и широкая белозубая улыбка. Недоуменно приподняв брови, директор перевел взгляд на красное лицо подчиненного.

– Это вообще кто? – поинтересовался он. – Разве на станции есть дети?

– Это не дитё. – буркнул заместитель. – Радость Господня! Ладно, Инти, иди сюда… – Тяжело вздохнул он. – Все равно Вам пришлось бы увидеться. Зря я надеялся, что первый день Вашего прилета обойдется без лишних вопросов…

Тем временем пацан подходил к ним все ближе, и господин Ласски увидел загорелую до цвета бронзы кожу, каштановые брови, черные ресницы, неожиданно прозрачные, почти бесцветные глаза и просто лучезарную улыбку, сиявшую в красивом овале юного лица.

– Здрассьте! – Останавливаясь шагах в десяти от стоявшего у стены начальства, произнес паренек. – Дядя Вилли, а он кто?

Тонкий палец бесцеремонно ткнул в сторону нового человека.

– Наш директор. – пытаясь состроить рассерженную гримасу, ответил мужчина. – Его зовут господин Ласски. Пожалуйста, капитан, будь с ним повежливей!

– Директор? – Счастливая улыбка стала еще шире, а в прозрачных глазах заплясали огоньки. – Очень, очень приятно! – Юноша поклонился, приложив ладонь к сердцу. – А я – капитан рейнджеров Инти Лийм.

– Рейнджеров? – Господин Ласски медленно выпрямился. Взглянув в перекошенное лицо заместителя, поинтересовался:

– И почему я до сих пор не осведомлен о военизированной охране? Почему… как этот малец может быть капитаном?! Что он вообще может?

– Инти… – Несчастно сказал господин Лаат. – Я же тебя просил…

– Тогда я пошел? – Нахальный мальчишка наклонился, легко подхватил тонкими руками огромную тварь и взвалил ее себе на шею. Та сразу радостно забулькала, подставляя почти детским пальцам розовое брюхо. Расправив свои оранжевые волосы по бурой, в розовую полоску, шкуре, капитан, не сгибаясь, легко пошагал назад.

– Думаю, на этой интересной ноте наша прогулка закончена. – решительно произнес директор. – Господин Лаат… Мы сейчас с Вами пойдем в мой кабинет, и Вы… именно Вы, а не кто-то другой, в подробностях расскажете, что тут у вас на планете, и станции в частности, происходит.

– Да, сэр…

***

Заместитель директора сидел в кресле, сжимая мягкими ладонями запотевший стакан с холодной минеральной водой и задумчиво двигал губами. Вместе с челюстью шевелись его большие уши и даже затылок, покрытый тонкой щеткой волос.