Глава 2
Песчаный смерч

Восемь черных немигающих глаз внимательно изучали знакомую местность, на которой теперь что-то было не так. Что-то изменилось на этой знакомой местности. Рецепторы на передних лапках анализировали запахи – они тоже изменились. Но гораздо страшнее было то, что отмечали задние пары лап – сотрясения почвы, которые становились все сильнее и сильнее.

Что именно происходит, было совершенно непонятно – ничего похожего прежде в этом месте не случалось.

Так что сейчас огромный тарантул (люди наверняка назвали бы его именно так и лишь потом выяснили бы, что лап у существа больше, чем у обыкновенных пауков, да и вовсе это не паук – мало ли кто на кого похож) решал вопрос всей своей довольно долгой жизни – нападать или убегать? Долгой жизнь была именно потому, что этот вопрос пока что решался неизменно правильно.

Черное существо, распластавшееся на камне и почти слившееся с ним, было размером с очень крупную кошку. Или даже с мелкую собаку. Глаза на тонких стебельках всматривались в даль, а то, что заменяло ему мозг, пыталось определить размеры объекта. Надо сказать, объект был крупным.

Наверное, его принесло только что прошедшей бурей. Буря наверняка убила бы тарантула, но он вовремя спрятался в своем убежище в камнях и совершенно не пострадал.

Однако установить логическую связь между бурей и странным крупным предметом существо было не в состоянии. Для него объект просто появился в пустыне, возник неважно как – и с этим что-то требовалось делать.

Тем временем от неизвестно как попавшего в места обитания неподвижного объекта отделилось три других – поменьше. И они двинулись как раз в тут сторону, где сидел хозяин здешних мест. Когда это стало очевидным, рецепторы подсказали тарантулу, что драться не следует – объекты, которые были явно живыми, оказались слишком большими. Следовало как можно быстрее уползти и спрятаться в щели между камнями. Хотя от одного из существ исходил запах, отдаленно похожий на то, как пахнет добыча.

Но слишком уж они крупные. Поэтому – бежать.

Что тарантул и сделал.

И в очередной раз остался в живых.

Правда, теперь пейзаж непоправимо переменился – в нем навечно (для тарантула, конечно) появился неподвижный объект, от которого исходил отвратительный запах. Впрочем, кроме этого запаха, из-за которого подобраться к нему было невозможно, странный крупный предмет никак себя не проявлял – за местной живностью он точно не охотился, а потому конкурентом в борьбе тарантула за выживание точно не был. И постепенно хозяин каменистой пустыни привык к соседству и перестал обращать на него хоть какое-то внимание…

– Что это было?

Стандартный вопрос в нестандартной ситуации. Все равно кто-то должен был его задать. Виталий и задал.

– Не знаю!

Лицо Юсуфа было мрачным и хмурым, он словно бы постарел лет на десять.

Неприятности начались примерно час назад, со звонка мобильника у Юсуфа, который вел свой джип к границе с Египтом. Через эту границу и следовало переправить репортеров – из страны, охваченной гражданской войной, к относительной, но все же цивилизации. А уж дальше они сами сумеют добраться домой: один – в Америку, второй – в Россию.

Юсуф с кем-то ругался по мобильнику, а один из тех, кого он сопровождал, американец, напряженно вслушивался, пытаясь уловить знакомые арабские слова. Они никак не желали складываться в связные фразы, было ясно одно – речь идет о чем-то очень серьезном и очень неприятном.

Наконец Юсуф отложил телефон и обернулся к пассажирам.

– Дальше не проехать, – объявил он. – Под Дерной – столкновения.

– Какие еще столкновения?! – растерянно спросил Джеймс. – Дерна – это территория республики, фронт – в совершенно другом месте. Войска диктатора прорвались?!

– Это вряд ли, – покачал головой Юсуф. – Думаю, не войска, а просто его сторонники. Сообщают, что напали на колонну с продовольствием. Вертолеты НАТО уже вызвали, но пока еще их дождутся…

Он остановил машину.

– И что теперь? – спросил Виталий.

– Не знаю. – Юсуф прищелкнул пальцами, этот жест означал полнейшую досаду. – Можно подождать, а можно и в объезд. Или – вернуться.

– А может?.. – Виталий не закончил, но было и так понятно, что он имеет в виду. Раз уж не получилось раздобыть пропуск в зону боевых действий, то почему бы не сделать репортаж о боях на территории, контролируемой повстанцами?

– Не может. – Юсуф слегка улыбнулся. – Совершенно не может, друзья. Я отвечаю за ваши жизни. Вчера было сообщение – вы, наверное, еще не знаете, – что двух американских репортеров убили в Мисурате, в бою. С нас хватит жертв. Так что как угодно, но я вас должен отсюда вывезти. Иначе не получится. И потом, все вооружение у нас – автомат. Этого мало. А иностранные журналисты – очень хорошая добыча для врага.

– И что теперь?

– Думаю, в объезд, – проговорил Юсуф. – Дорогу я знаю, эти мятежники вряд ли будут отступать по ней. В общем, на час задержимся, но не больше того.

Виталий только вздохнул. С одной стороны, внезапно оказаться в эпицентре боя было бы страшно. С другой же, что это за командировка в «горячую точку», если боевых действий не видел, а делал репортажи о том, как готовят повстанческую армию в глубоком тылу. Хотя, судя по всему, понятия «фронт» и «тыл» в этой пустынной стране могли очень быстро меняться местами.

– В объезд! – тоном, не допускающим хоть каких-то возражений, скомандовал Юсуф, разворачивая джип.

Съезд с основной автострады, тянущейся вдоль берега моря, отыскался примерно метрах в восьмистах. Но еще до того, как повернуть на объездную дорогу, идущую через пустыню, стало понятно: бой впереди очень серьезный. Им попалась навстречу колонна «Тойот», которые русские журналисты называли «махновскими тачанками». Это и были самые настоящие тачанки, только без лошадей, их в двадцать первом веке успешно заменили лошадиные силы в двигателях. А вот все остальное осталось почти неизменным: в кузове каждого пикапа был укреплен или пулемет, или зенитное орудие, которому предстояло теперь стрелять по наземным целям.

А вот лихие автокавалеристы под трехцветными знаменами, если бы их переодеть, совершенно не отличались бы от самых настоящих воинов батьки Махно. Юсуф даже остановил джип, позволив журналистам вволю поснимать колонну, а из замыкающей машины, не снизившей скорость, наводчик орудия весело помахал рукой.

– Последние военные фотографии, – проговорил Джеймс.

– Может, да, а может, и нет, – ответил Юсуф. – Ладно, прорвемся. Поехали!

Пустынная трасса по сравнению с оживленным шоссе выглядела так, будто ею вообще никто не пользовался. Навстречу джипу попался только один грузовик, с которым разминулись с огромным трудом – в некоторых местах дорога сужалась, словно бутылочное горлышко. Иногда по бокам нависали не очень крупные холмы, иногда трасса слегка поднималась в гору. Но нигде не было видно и следов жилья – камни и песок, песок и камни, редкий кустарник где-то метрах в ста от дороги, а дальше – опять камни.

– Фильм о другой планете здесь снимать, – проговорил Виталий. Но разговор никто не поддержал, и он замолчал, глядя на проносящийся за окном безрадостный пейзаж.

Именно такую пустыню видели когда-то британцы и немецкие солдаты из корпуса Роммеля, воевавшие в этих краях давным-давно, жизнь назад. С тех пор тут ничего не могло измениться. Все те же камни, тот же песок, который хрустел когда-то под гусеницами танков. И все то же выжженное солнцем голубое небо.

Разве что таких джипов тогда не было. Но что такое джип под этим небом? Насекомое, и не более того.

Впрочем, еще несколько часов – и будет граница. Дальше – билет в Санкт-Петербург. И все пойдет по-прежнему. А вот это небо, эти камни и горы вдалеке – они и тогда будут точно такими же.

Виталий задумался, поэтому и не сразу понял, отчего Джеймс издал удивленный возглас.

– Что это?! – Американец указывал куда-то в окно.

Виталий поглядел в ту сторону и теперь и сам увидел, что пустынный ландшафт вовсе не так неизменен, как ему казалось минуту или две назад. В нескольких километрах от них с юга поднялась из песка и набухала серая пелена.

– Что это? – повторил Джеймс. – Там тоже бой?

– Нет, – отрезал Юсуф. – Песчаная буря! Здесь же не бывает в это время… Если началось – плохо дело. Но чем быстрее, тем лучше. Прорвемся!

Он ослепительно улыбнулся.

Джип и в самом деле прибавил скорости, сейчас они неслись по пустой дороге, и можно было наплевать на все правила движения. Какие тут правила, если смерч вот-вот перережет дорогу!

– Может, назад? – спросил Джеймс.

– Не успеем! Если рванемся сейчас – проедем! Если нет, то нет!

Виталий тоже сказал бы, что гораздо разумнее вернуться.

С другой стороны, если житель местных пустынь говорит, что надо прорываться, а повернуть не получится, то так оно и есть. Кто они такие, чтобы возражать своему постоянному проводнику? Он же из местных…

А Юсуф жал на газ что есть мочи.

– Опустить стекла! – приказал он. Его спутники тут же выполнили это. Теперь джип стал похож на подобие душегубки.

А песчаный вихрь приближался. Теперь стало ясно, что «маленький смерчик» огромен – с каждой секундой он раздувался, становился все больше и больше. Уже четверть обзора была закрыта серой песчаной пеленой.

Водитель гнал джип вперед, в ту сторону, где смерч вот-вот должен был пересечь шоссе. Пассажиры подпрыгивали на каждом ухабе – это только на севере, на оживленной прибрежной трассе, асфальт был идеальным. Да и то до революции, до той поры, пока по этой идеальной трассе не начали проходить танковые колонны.

А тут растрескавшийся асфальт умолял то ли всевидящее небо, то ли диктатора, то ли новые власти о ремонте. Безрезультатно умолял, конечно.

– Успеваем, успеваем, – шептал Юсуф. По крайней мере, Джеймс, который считал, что немного знает арабский, хотел слышать именно это.

Но Виталий, глядя в окно на несущуюся на них стену песка, с ужасом думал об ином. Они успевали прямо к тому моменту, когда буря захлестнет шоссе. Надо было поворачивать, только раньше, сейчас действительно становилось поздно делать хоть что-то… Теперь оставалось надеяться только на чудо.

Говорят, что человек, предчувствуя неизбежную гибель, успевает за какую-то секунду просмотреть всю свою жизнь. Вероятно, лгут, хотя и красиво лгут: Виталий Камов ничего не вспомнил, кроме жутких кадров из какого-то голливудского фильма. Когда инопланетяне, маньяки-убийцы и астероиды слегка поднадоели, там стали снимать триллеры из жизни ученых – например, метеорологов, изучающих торнадо. Получилось не хуже, чем с прочими – картина смерча, захватывающего в свои объятия машины, нескольких коров, фермерские дома, ужасала не хуже инопланетного нашествия.

Вот эта несчастная мычащая корова, еще не понимающая, что настал не просто ее смертный час, но и смертная секунда, и вспомнилась ему, стоило только закрыть глаза. А когда Виталий снова посмотрел за стекло, никакой пустыни к югу уже не было видно – вместо нее колыхалась сплошная стена из песка. Кажется, он даже мог расслышать вой.

– Успеваем, – шептал Юсуф. – Успеваем…

А вот то, что дальше, Джеймс мог принять за самые изощренные ругательства на арабском, которые он не знал. Но было это не так.

Казавшийся еще вчера вполне правоверным Юсуф обращался сейчас к совершенно иным, жутким силам.

– Да поможет мне Ас-Сутех, огненный дух пустыни… Дай сделать задуманное! Пусть свершится Судьба! Пусть свершится Судьба!

Вой усилился, окончательно перекрыв звук работающего двигателя – видимо, хозяин пустыни решил откликнуться на зов.

И Судьба свершилась. Они успели – как раз в тот момент, когда песчаный смерч, слегка изменив направление, рванулся к шоссе.

Виталий закрыл глаза – спасения не было.

За стеклами мгновенно стемнело, что-то звонко ударилось о дверцу джипа, машина заскрипела, задергалась, перевернулась, но уже в тот момент, когда она все же взлетела в воздух.

Песчаный вихрь подхватил ее, словно пушинку, поднял над землей и понес куда-то в направлении, ведомом только судьбе.

Виталий отключился почти сразу же, стоило джипу удариться об асфальт. Стекло пошло трещинами, но все же пока устояло. А вот сознание человека, который понимает, что это – верная гибель, уже ничто не могло удержать.

Джеймс держался, но чувствовалось, что это – ненадолго.

Впрочем, даже если оба пассажира чувствовали бы себя молодцами, готовыми к любым испытаниям, они все равно не расслышали бы из-за шума снаружи, как Юсуф тихо рассмеялся чему-то. Казалось, что гид и водитель просто впал в истерику, поскольку его лихаческий план напрочь провалился…

– Где я?

Это был самый простой вопрос, который смог задать Виталий, когда кто-то потряс его за плечо.

– Что с нами?

Увидев такую сцену в кино, он, скорее всего, просто снисходительно улыбнулся бы – до чего эти режиссеры любят всякую банальщину! Вот только теперь оказалось, что «всякая банальщина» – это и есть огромная часть жизни. Сказать что-то иное не получается.

– С нами все хорошо! Мы спасены! Не знаю, как, но спасены!

Голос был очень знакомым, и говорили по-английски. Ну, конечно, это Юсуф.

Виталий открыл глаза, и оказалось, что это не очень-то просто сделать – правый открываться не хотел, он был залеплен чем-то липким и красным…

Он дернулся, придя в себя от жуткой мысли – неужели глаз выбит?!

Тотчас же выяснилось, что нет – просто ссадина от разбитого стекла была на лбу, кровь шла оттуда.

Виталий перевел дыхание. Но испуг подействовал – он окончательно вспомнил, где он и что произошло.

– Не может быть! Где мы?!

– Я сам не знаю, где. – Юсуф отрицательно покачал головой. – Мобильная связь тут не берет, уже пробовал, ничего не вышло.

– Кровь? Отчего?

Виталий все никак не мог прийти в себя от жуткого пробуждения.

– Ничего страшного. Это – от стекла, оно вылетело, видимо, ударил крупный камень, – подсказал подошедший Джеймс.

Только тут Виталий сообразил, что он уже сидит не в джипе, а на камнях. Впрочем, порядком раскуроченная, но еще живая машина стояла рядом. Ветровое стекло уцелело каким-то чудом, но вот того, рядом с которым размещался репортер, не было вообще. Да и дверь оказалась буквально вмятой внутрь.

– Живы… – протянул он. – Но где мы сейчас?

– Сам не знаю, – повторил Юсуф. – Если ветер шел с юга, нас могло отнести к морю. Но ничего похожего я там не видел, а дороги знаю хорошо.

Он указал рукой на северо-восток, где смутно виднелись горы. И в самом деле, таких крупных горных вершин во время поездки по шоссе не было видно.

– Связи нет. Я попробую завести джип, только не знаю, как мы тут проедем. Если бы связь тут брала, мы позвали бы на помощь. Своих или ваших, – он кивнул в сторону Джеймса. – А так и сам не знаю, что делать. Попробую завести машину, но тут не очень-то поездишь, по этим камням. Надо идти куда-нибудь, пустыня не такая мертвая, какой кажется. Нельзя тут оставаться.

Джеймс промывал Виталию рану (она оказалась не самой серьезной, осколок всего лишь задел его лоб по касательной, хотя повредил какой-то мелкий сосудик, оттого и кровь потекла ручьями). Походная аптечка в джипе обнаружилась, и это было настоящим счастьем.

А Юсуф в это время рассказывал о произошедшем.