Цитаты из книги «Смуты и институты»

(1) Упразднив частную собственность, коммунисты сделали всю собственность государственной. (2) Государственная собственность есть коллективная собственность бюрократии. (3) Каждый отдельный бюрократ, бюрократический клан стремятся превратить государственную собственность в свою частную собственность.

Держался грозный режим, запугавший весь мир и сам запуганный до смерти, на инерции, защищался от слепящего света разума, кутая голову в рваный бабушкин капот идеологических ритуалов.

Чем сложнее институты, тем более хрупкими они оказываются при крахе централизованного государства

Культ государства изуродовал сознание общества, породил в нем ряд тяжелых комплексов, которые мешают нам рационально, открытыми глазами видеть себя и мир даже сегодня

В этом веке русское общество описало огромный и трагический круг, «красное колесо»: почти нормальная рыночная экономика (с начала века до 1914 г.) – милитаризованная государственно-капиталистическая экономика с рынком и доминирующей частной собственностью (1914–1917) – военный коммунизм (1918–1921) – государственно-монополистическая экономика (империализм) с элементами рынка и частной собственности (1921–1929) – тоталитарная экономика, элиминировавшая рынок и частную собственность (1929–1953). Так совершилось восхождение на пик коммунизма. Затем началась вторая половина века, спуск с этих страшных вершин. Дорога была почти симметричной

Не забудем, что чиновник всегда потенциально более криминогенен, чем бизнесмен. Бизнесмен может обогащаться честно, только бы не мешали. Чиновник может обогащаться только бесчестно. Так что бюрократический аппарат несет в себе куда больший заряд мафиозности, чем бизнес.

лозунг «Государство превыше всего» трансформируется в мысль «государство – это я». Да, сегодня пришла пора не государственных идеалов, а интересов, только интересов не государства, а вечно голодных государственников. Государство как частная собственность бюрократии.

Далее, эта политическая линия, очевидно, предполагает (а идеология вполне оправдывает) резкое свертывание политических, экономических, гражданских прав общества и расширение власти и доходов государства, новую мобилизацию ресурсов общества ради решения имперских проблем. Убежден, что такой курс – прямая дорога к национальной катастрофе, к краху истощенной страны вместе с возвышающимся над ней государством. Что удалось в 1920-1930-е годы, то не пройдет в канун XXI века. Расширение территорий – это обмен пространства на время: за счет регресса во времени, возвращения к архаичным формам управления (едва ли не феодально-самодержавным) расширить физические границы державы. Это верный путь к гибели страны. То же относится и к собственно экономической сфере. Реализация подобных имперских проектов означает резкое усиление ВПК (за счет чего, каких ресурсов?), всего государственно-управляемого сектора экономики, ядром которого и является ВПК. Очевидно, что и это с точки зрения экономической эффективности путь в никуда, в пропасть. Неужели этого не видят государственники, на практике оборачивающиеся злейшими врагами государства и страны?

Государство должно ограничить и свой «рэкет», свои аппетиты по части налогов. Это вполне достижимо, если не государство становится основным инвестором в экономику. Наконец, необходима разумная военная политика: конверсия главного оплота госсобственности – ВПК и сокращение армии до размера реальных потребностей страны, а не генералов.

Имперски-государственнические идеалы вышли из огня революции только преображенными и усиленными. В 1920 году эту сущность социалистической революции точно сформулировал монархист В.В.Шульгин. Обобщая опыт революции и гражданской войны, он писал: «Резюме. «Против воли моей, против воли твоей большевики: 1) восстанавливают военное могущество России; 2) восстанавливают границы Российской державы до ее естественных пределов; 3) подготавливают пришествие самодержца всероссийского».