"Женщина, которая забрала Эдварда, была необычно крупной, очень крупной женщиной, не полной, но высокой и широкой. Она была очень темной, с черными волосами, и на ней было красное платье и шляпа с красными цветами.

Психолог отложил бумаги и задумчиво перевел взгляд с одного на другого из присутствующих.

– Что произошло в тот день перед тем, как миссис Элдридж и мальчик отправились кататься на автомобиле? – спросил он резко.

– Ничего необычного, мистер Трант, – сказал Элдридж. – Почему вы об этом спрашиваете?

Кончик пальца Транта следовал за последними словами доказательства на столе.

– И какую женщину знает миссис Элдридж, которая соответствует этому описанию" "необычайно крупная, не полная, но высокая и крупная, очень темная, с черными волосами"?

– Никакую, – сказал Элдридж.

– Никакую, кроме, – молодой Мюррей откровенно рассмеялся, – моей матери. Трант, – сказал он презрительно, – не придумывай никаких ложных версий подобного рода! Моя мать была с Уолтером в то время, когда произошло похищение!

– Миссис Мюррей была со мной, – подтвердил Элдридж, – с четырех до пяти часов в тот день. Она не имеет к этому никакого отношения. Но, Трант, если ты видишь в этой массе обвинений хоть один луч надежды на то, что миссис Элдридж невиновна, ради Бога, дай мне его, потому что он мне нужен!

Психолог провел пальцами по своим рыжим волосам и встал, сильно тронутый обоянием человека с белыми губами, который стоял перед ним.

– Я могу дать вам больше, чем луч надежды, мистер Элдридж, – сказал он. – Я почти уверен, что миссис Элдридж не только не была причиной исчезновения вашего сына, но и что она абсолютно ничего не знает об этом. И я почти, хотя и не совсем, уверен, что это вообще не похищение!

– Что, Трант? Друг, ты можешь сказать мне это на основании этих доказательств?

– Я уверен, мистер Элдридж! – Трант ответил немного вызывающе. – Только из одного этого свидетельства!

– Но, Трант, – воскликнул мужчина, пытаясь поймать надежду, которую дал ему этот незнакомец вопреки всем его доводам, – если вы можете так думать, почему она описала все – время, обстоятельства, рост и внешность женщины и даже цвет ее платья, – настолько отлично от всех остальных? Почему она солгала, когда сказала мне это, мистер Трант?

– Я не думаю, что она лгала, мистер Элдридж.

– Значит, остальные лгали, и это заговор свидетелей против нее?

– Нет, я думаю, никто не лгал. И никакого заговора не было. Это мой вывод из показаний и еще одного факта, который у нас есть, – что выкупа не требовали.

Элдридж уставился на него несколько дико. Его шурин подошел к нему.

– Тогда где мой сын, и кто его похитил?

– Я пока не могу сказать, – ответил Трант.

Раздался стук в дверь.

– Вы просили, чтобы вам немедленно приносили все личные письма, мистер Элдридж, – сказала мисс Вебстер, протягивая записку. – Это только что пришло с десятичасовой доставкой.

Элдридж выхватил его у нее – грязный, помятый конверт с почтовым штемпелем подстанции Лейк-Вью к западу от его дома. Адрес был написан корявым, неграмотным почерком и ясно помечен как личный. Он разорвал его, почти сразу поняв его значение, затем со сдавленным криком бросил его на стол перед Мюрреем, который прочитал его вслух.

"Ваш сын Э. в безопасности, и он у нас там, где ему ничего не угрожает, он в безопасности. Ваша жена не заплатила нам денег, которые обещала за то, что мы заберем его, и мы считаем, что отныне не связаны нашей сделкой с ней. Если вы доставите деньги, которые она обещала (одна сотня долларов) на сиденье за статуей Линкольна в парке сегодня вечером в десять с четвертью (будьте точны) вы получите обратно вашего сына Э. Позаботьтесь о безопасности для мальчика, не сообщайте в полицию. Если вы попытаетесь провести какое-либо расследование по этому делу, наше вышеупомянутое обещание не будет выполнено.

– Ну, Трант, что ты теперь скажешь? – спросил Мюррей.

– Что это единственное, что было нужно, – торжествующе ответил Трант, – чтобы завершить мое дело. Теперь я уверен, что мне нужно только пойти к вам домой, чтобы провести краткий осмотр миссис Элдридж и показания против нее!

Внезапно он резко обернулся, услышав сдавленное восклицание позади себя, и обнаружил, что смотрит в бледное лицо личного секретаря, но она сразу же повернулась и вышла из кабинета. Трант повернулся обратно к Мюррею.

– Нет, спасибо, – сказал он, отказываясь от предложенного письма. – Я читаю по следам, оставленным преступлением в умах, а не по каракулям и отпечаткам пальцев на бумаге. И, к счастью, сегодня утром у меня есть возможность прочесть эти следы. Нет, я не имею в виду, что у меня есть другие доказательства по этому делу, кроме тех, которые вы мне только что предоставили, мистер Элдридж, – объяснил Трант. – Я имею в виду мой психологический прибор, который, как уведомила меня экспресс-компания, прибыл из Нью-Йорка сегодня утром. Если вы позволите мне доставить мой прибор прямо к вам домой, это сэкономит много времени.

– Я доставлю его сам! – Элдридж взял телефонную трубку и быстро договорился о доставке.

– Спасибо, – поблагодарил Трант. – И если вы также устроите, что бы у меня была фотография, почтовая открытка на память или что-то вроде изображения каждого возможного населенного пункта в пределах нескольких кварталов от вашего дома, вы очень поможете мне в расследовании. Кроме того, – он осекся и на мгновение задумался, – не могли бы вы попросить, чтобы эти слова, – он написал "Армения, приглашение, неприкосновенный, степенный" и "пиосер" на бумаге, – были аккуратно написаны для меня и доставлены к вам домой?

– Что? – Элдридж в изумлении уставился на список. Он взглянул на прямые, умные черты лица Транта и выдохнул. – Нет ли какой-нибудь ошибки в последнем слове, мистер Трант? "Пиосер" – это какое-то неправильное слово.

– Необходимо, чтобы это было так, – ответил Трант. Его взгляд внезапно упал на яркую литографированную открытку – рекламу, показывающую интерьер комнаты. Он взял ее со стола.

– Она будет очень полезной, мистер Элдридж, – сказал он. – Если вы прикажете принести ее вместе с другими карточками, я думаю, это все. Значит, в три часа у вас дома?

Он оставил их, глядящих друг на друга в недоумении. Он на мгновение остановился у редакции газеты, а затем задумчиво вернулся в Университетский клуб. Опираясь на авторитет всех прецедентов мира, он признавал, насколько безнадежно дело против мачехи пропавшего ребенка. Но благодаря авторитету новой науки, нового знания о человечестве, над созданием которого он трудился, он был уверен, что сможет спасти ее.

И все же он полностью осознавал, что ничего не сможет сделать, пока не будут доставлены его экспериментальные приборы. Он должен быть успокоиться перед тем, что ждет, пока не сможет сам проверить свою веру в невиновность миссис Элдридж и в то же время окончательно убедить Элдриджа. Итак, он играл в бильярд, завтракал и ждал назначенного часа с Элдриджем, когда его позвали к телефону. Мужчина, представившийся шофером миссис Элдридж, сообщил ему, что миссис Элдридж находится в машине перед клубом и желает немедленно с ним поговорить.

Трант немедленно спустился к автомобилю.

Одинокая женщина в лимузине с занавеской отодвинулась в самый дальний угол, чтобы избежать взглядов прохожих. Но когда Трант подошел к машине, она наклонилась вперед и с тревогой вгляделась в его лицо.

Она была удивительно красивой женщиной, хотя на ее хрупком лице виднелись следы продолжительной тревоги и сильного волнения. Ее волосы были необычайно насыщенного цвета, расширенные, дерзкие глаза были глубокими и безупречными, бледные щеки были чистыми и мягкими, а дрожащие губы были изогнуты и совершенны. Трант, прежде чем они обменялись хоть словом, осознал невыразимую притягательность ее личности.

– Я должна поговорить с вами, мистер Трант, – сказала она, когда шофер по ее кивку открыл дверь машины. – Я не могу выйти из автомобиля. Вы должны войти в него.

Трант тихо вошел в лимузин, наполненный мягким ароматом ее присутствия. Шофер закрыл за собой дверь и сразу же завел машину.

– Мой муж консультировался с вами, мистер Трант, по поводу… проблемы, которая обрушилась на нас, из-за исчезновения его сына Эдварда? – спросила она.

– Почему вы сразу не сказали, миссис Элдридж, что знаете, что он консультировался со мной и попросил меня прийти и поговорить с вами сегодня днем? Вы, должно быть, узнали об этом через его секретаршу.

Женщина колебалась.

– Это правда, – нервно сказала она. – Мисс Вебстер позвонила мне. Я вижу, вы не забыли, что я когда-то была стенографисткой своего мужа, и у меня все еще есть друзья в его офисе.

– Значит, есть что-то, что вы хотите мне сказать, чего не можете сказать в присутствии остальных?

Женщина повернулась, ее большие глаза взглянули на него с испуганным выражением, но она тут же взяла себя в руки.

– Нет, мистер Трант, это потому, что я знаю, что он, мой муж… что никто не проводит никаких поисков или не пытается вернуть Эдварда, кроме как наблюдая за мной.

– Это правда, миссис Элдридж, – подтвердил психолог.

– Вы не должны делать и этого, мистер Трант! – она умоляюще наклонилась к нему. – Вы должны найти мальчика – сына моего мужа! Вы не должны тратить время на расспросы или испытывать меня своими новыми методами! Вот почему я пришел к вам – сказать вам, поклясться, что я ничего об этом не знаю!

– Я был бы более уверен, если бы вы были откровенны со мной, – ответил Трант, – и рассказали мне, что произошло в тот день перед исчезновением ребенка.

– Мы ездили на автомобиле, – ответила женщина.

– Перед тем, как вы поехали на автомобиле, миссис Элдридж, – настаивал психолог, – что произошло?

Она внезапно съежилась и обратила на него глаза, полные необоримого ужаса. Он подождал, но она не ответила.

– Разве кто-нибудь не сказал вам, – психолог сделал снимок наполовину в темноте, – или не обвинил вас в том, что вы забираете ребенка, чтобы избавиться от него?

Женщина откинулась на подушки, белая как мел и дрожащая.

– Вы ответили мне, – тихо сказал Трант.

Он посмотрел на нее с жалостью, и когда она отшатнулась от него, он почувствовал непрошеную симпатию к этой красивой женщине.

– Но, несмотря на то, что вы так и не вернули мальчика, – порывисто воскликнул Трант, – и несмотря на… или, скорее, из-за того, что все против вас, поверьте мне, что я надеюсь оправдать вас перед ними всеми!

Он взглянул на часы.

– Я рад, что вы проводили меня к своему дому, потому что почти пришло время моей встречи с вашим мужем.

Машина мчалась по улице, граничащей с парком с запада. Она внезапно остановилась перед большим каменным домом, вторым от перекрестка.

Элдридж сбежал по ступенькам, и через мгновение молодой Мюррей последовал за ним. Муж открыл дверцу лимузина и нежно помог жене подняться по ступенькам. Мюррей и Трант вместе последовали за ним. Вторая жена Элдриджа, хотя она ничего не могла понять из того, что скрывалось за заверениями Транта в помощи для нее, встретила взгляд своего мужа глазами, которые внезапно стали яркими. Мюррей с неодобрением переводил взгляд с женщины на Транта. Он кивнул психологу, чтобы тот следовал за ним в кабинет Элдриджа в котором он ждал, когда вернется его шурин, чтобы высказать свой упрек.

– Что вы ей сказали, Трант? – Строго спросил Элдридж, входя и закрывая дверь.

– Только то, что я сказал вам сегодня утром, – ответил психолог, – что я верю в ее невиновность. И после того, как я увидел, какое облегчение это ей принесло, я не могу сожалеть!

– Вы не можете? – сказал с упреком Элдридж. – А я могу! Когда я позвал вас, вы имели право высказать мне все, что вы думаете, какими бы дикими и необоснованными ни были ваши мысли. Мне это не могло сильно навредить. Но теперь вы поощряете мою жену все еще выступать против нас… все еще бросать нам вызов и отрицать, что она что-то знает, когда… когда с тех пор, как мы увидели вас, дело против нее стало только более убедительным. Мы только что обнаружили поразительное подтверждение показаний мисс Хендрик. Рэймонд, покажи ему! – он сделал жест с печальным торжеством.

Юный Мюррей открыл библиотечный стол, вытащил обрывок газеты и вложил его в руку Транта. Он указал на заголовок.

– Видите, Трант, это отчет о похищении в Сент-Луисе, которое произошло как раз перед похищением Эдварда.

Все свидетели описывают похитительницу как невысокую темноволосую женщину, изрытую оспой. Она была одета в серое пальто и черную юбку, шляпу с белыми перьями и казалась итальянкой.

– Я знал это. Она в точности соответствует женщине, описанной мисс Хендрикс, – возразил Трант. – Я узнал об этом сегодня утром. Но я могу только повторить, что дело все больше и больше склоняется в пользу миссис Элдридж.

– Но ведь, даже до того, как мы узнали женщину, описанную мисс Хендрикс, улики были убедительными против Изабель! – вставил Мюррей в ответ. – Послушайте! Весь тот день она была нервно возбуждена, а когда женщина схватила Эдварда, Изабель ничего не сделала. Она отрицает, что подала сигнал женщине, но мисс Хендрикс увидела сигнал. Изабель говорит, что автомобилю потребовалось пятнадцать минут, чтобы объехать парк, что просто смешно! Но дает показания в каждом случае, прямо противоположные тому, что произошло на самом деле, и другие свидетели согласны с тем, что похищение было очень быстрым. И самое главное, она пыталась сбить нас с толку своим описанием этой женщины. Остальные трое согласны с тем, что она была невысокой и хрупкой. Изабель заявляет, что она была крупной и высокой. Показания шофера и горничной во всем совпадают с показаниями мисс Хендрикс, за исключением того, что горничная утверждает, что женщина была одета в фиолетовое. В этом одном она, вероятно, ошибается, потому что описание мисс Хендрикс очень точное. Конечно, эта женщина не была, как снова и снова повторяла Изабель в своих попытках сбить нас со следа и перед лицом всех других доказательств, одета в красное платье!

– Очень хорошее обобщение! – сказал Трант. – Проанализировано и обобщено точно так же, как доказательства были проанализированы десять миллионов раз в ста тысячах судов с момента начала сбора доказательств. Вы могли бы осудить миссис Элдридж на основании этих доказательств. Присяжные признали виновными тысячи других невиновных людей на основании доказательств, не заслуживающих доверия. Многочисленные приговоры невинным людям сегодня являются таким же позором, каким были сожжения и пытки в Средние века, как испытания огнем и водой или как казни за колдовство. Сегодня суды принимают доказательства точно так же, как они принимались, когда Иосиф был пленником в Египте. Они вешают и сажают в тюрьму на основании "прецедента" и "здравого смысла".Они принимают слово свидетеля там, где его правдивость кажется вероятной, и отвергают его там, где кажется иначе. И, установив перевес доказательств, они иногда говорят, как вы только что сказали о Люси Кэрью: "Хотя во всем остальном она права, в этом одном конкретном факте наш правдивый свидетель ошибается". В научной психологии нет места ошибкам, мистер Элдридж. Вместо того, чтобы анализировать доказательства случайными методами судов, мы можем проанализировать их научно, точно, неопровержимо – мы можем безошибочно отличить истинное от ложного. И это то, что я собираюсь сделать сейчас, – добавил он, – если мой прибор, о котором вы звонили сегодня утром, прибыл.

– Коробки в заднем зале, – ответил Элдридж. – Я получил более сотни видов местности, и карты, которые вы просили меня сохранить, тоже здесь.

– Отлично! Тогда вы соберете свидетелей? Горничную и шофера мне нужно увидеть только на мгновение. Я задам им вопросы, пока вы будете посылать за мисс Хендрикс.

Элдридж позвонил дворецкому.

– Принесите те коробки, которые только что пришли для мистера Транта, – приказал он. – Отправьте эту записку мисс Хендрикс, – он быстро написал несколько строк, – и скажите Люси и Моррису, чтобы они немедленно пришли сюда.

Он с любопытством наблюдал за Трантом, когда тот наклонился к своим коробкам и начал доставать свой аппарат. Сначала Трант распаковал лакированную деревянную коробку с маленьким откидным окошком в одном конце. Напротив окна была стойка, на которую можно было разместить карточки или картинки. Тогда их можно было увидеть только через откидное окно. Это окно работало как затвор фотоаппарата и управлялось таким образом, что его можно было настроить так, чтобы оно оставалось открытым в течение фиксированного времени, в секундах или долях секунды, после чего оно автоматически закрывалось. Пока Трант устанавливал это устройство и проверял затвор, горничная и шофер подошли к двери библиотеки. Трант впустил девушку и закрыл дверь.

– Во вторник днем, – сказал он ей любезно, – была ли миссис Элдридж взволнована, очень сильно взволнована, перед тем, как вы приехали на место, где сломалась машина, и перед тем, как она увидела женщину, которая увезла Эдварда?

– Да, сэр, – ответила девушка. – Она была более взволнованной, чем я когда-либо видела ее раньше, весь день, с того момента, как мы поехали.

Затем молодой психолог впустил шофера и повторил свой вопрос.

– Да, она очень нервничала, сэр, и была взволнована, сэр, с самого начала, – ответил шофер.

– Это все, – сказал Трант, внезапно отпустив обоих, затем без всякого выражения повернулся к Элдриджу. – Если мисс Хендрикс здесь, я немедленно переговорю с ней.

Элдридж вышел и вернулся с худой старой девой. У мисс Хендрикс было благородное, утонченное и нежное лицо, и приятные, хотя и довольно разговорчивые манеры. Она ответила на знакомство с Трантом со старомодной официальностью.

– Пожалуйста, присаживайтесь, мисс Хендрикс, – сказал Трант, указывая ей на стул лицом к откидному окошку экспозиционного бокса. – Это маленькое окошко откроется и останется открытым на мгновение. Я хочу, чтобы вы заглянули и прочитали слово, которое увидите.

Он быстро бросил карточку на стойку.

– Не удивляйтесь, – попросил он, когда она с любопытством смотрела на откидное окно, – если этот показ покажется вам ребячеством. На самом деле это не так, хотя еще и незнакомо в этой стране. Немцы продвинули психологическую работу дальше, чем кто-либо в этой стране, хотя Соединенные Штаты сейчас осознают ее важность.

Говоря это, он поднял ставень и на мгновение задержал его поднятым.

– Это, должно быть, очень занимательно, – прокомментировала мисс Хендрикс. – Это слово было "Америка", мистер Трант.

Трант быстро сменил карточку.

– И я рад сказать, мисс Хендрикс, – продолжил он, пока незамужняя леди с интересом ждала следующего слова, – что американцы воспринимают это разумно, а не раболепно копируют немцев!

– Это слово было "имитация", мистер Трант! – сказала мисс Хендрикс.

– Итак, сейчас многое делается, – продолжил Трант, снова перекладывая карточку, – в пятидесяти психологических лабораториях этой страны путем кропотливых экспериментов и исследований.

– И это слово было "расследовать", – сказала мисс Хендрикс, когда ставень поднялся и снова опустился.