Пока никто не поднялся на высочайшую вершину, Лхоцзе не представляла интереса. Но после первовосхождения на Эверест в 1953 году его ближайший сосед и четвертая по высоте гора в мире внезапно стала привлекательной целью. В 1955-м международная команда под руководством американца швейцарского происхождения Нормана Диренфурта предприняла первую попытку. Отец Диренфурта, Гюнтер Оскар, был одним из пионеров гималайского альпинизма 1930-х. В команду Нормана входили австрийцы Эрвин Шнайдер (еще один ветеран 1930-х) и Эрнст Зенн, два швейцарца и три американца. Они стали первыми альпинистами, которые изучили Южную стену Лхоцзе в надежде найти прямой путь на второстепенную восьмитысячную вершину – Лхоцзе Шар, откуда гребень ведет к главной вершине. Однако увиденное заставило скептически отнестись к перспективам восхождения, поэтому альпинисты попытались подняться на Лхоцзе частично по маршруту британской экспедиции на Эверест 1953 года. Этот путь сначала проходит через ледопад Кхумбу – страшное нагромождение льда, вытекающего из Западного цирка. Ледопад питается всеми снегами, выпадающими на окрестных склонах. Несмотря на частые снегопады, восходители поставили палатки в верхней части цирка, но пятый, штурмовой, лагерь находился только на высоте 7600 метров, не так высоко, как хотелось бы Диренфурту. Первая попытка не увенчалась успехом из-за глубокого снега – удалось дойти только до восьмитысячной отметки.

Затем шторм четверо суток не давал никому выйти из палаток. Когда буря ослабла, Зенн, не желавший мириться с мыслью о неудаче, решил попробовать в одиночку. Снежные условия по-прежнему были плохими, но он добрался до начала кулуара, идущего по Западной стене Лхоцзе почти до вершины. Здесь у Зенна начались проблемы с кислородным оборудованием, он стал задыхаться и вскоре оказался не в силах идти дальше. Пришлось вернуться в штурмовой лагерь. Зенн надеялся предпринять еще одну попытку. Однако непогода разыгралась так, что речи не было не только о штурме, но и о спуске. Пять суток Зенн пережидал бурю, но когда ветер порвал палатку, ничего не оставалось, как быстро собрать вещи и отправиться вниз. Порывы ветра были настолько сильные, что в какой-то момент Зенна сорвало со склона, несмотря на то что он шел в кошках, и швырнуло вниз. Пролетев около пятнадцати метров, он сумел остановить падение.

Диренфурт и остальные члены команды готовились к выходу из четвертого лагеря, когда услышали шаги. Встретившись с друзьями после стольких дней борьбы в одиночку и тяжелейшего спуска, Зенн не мог сдержать слез. Были предприняты еще две попытки штурма, но буря не прекращалась, снега выпало еще больше, и тогда альпинисты решили уходить с горы.

В следующем году швейцарская экспедиция отправилась в Непал, поставив сразу две цели: восхождение на Эверест и Лхоцзе. Штурмовой лагерь установили почти на восьми километрах, недалеко от Южного седла. Отсюда Фриц Лухсингер и Эрнст Райс планировали подняться на Лхоцзе по кулуару, обнаруженному командой Диренфурта. Большую часть ночи перед восхождением альпинисты провели, готовя суп и чай, собираться начали около пяти утра, но из-за большой высоты делали все медленно и стартовали лишь в девять. Шли с кислородом, но решили не брать запасные баллоны ради экономии веса. Это грозило бескислородным спуском. Снег в кулуаре оказался твердым, что позволяло подниматься достаточно быстро, лишь изредка попадались участки, где приходилось идти по колено, но по мере подъема все сильнее ощущался недостаток кислорода. Райс сначала шел первым, поэтому Лухсингер увеличил ему подачу кислорода до четырех литров в минуту. В полдень они достигли места, где кулуар становится значительно круче и перекрывается полосой скал, что, как предположили восходители, является ключевым участком на восхождении. Вбив два крюка для страховки, Райс сумел пройти скальный блок.

Дальше помех не было, но теперь кулуар стал больше походить на аэродинамическую трубу, где выл ветер, буквально валивший с ног. Снега в верхней части было меньше, но подниматься стало гораздо тяжелее. Лухсингер пошел первым и направился к вершинам-близнецам, известным как Рога Лхоцзе, которые возвышаются по обе стороны кулуара. Отсюда удалось рассмотреть, что северная вершина, покрытая снегом, выше, чем скалистая вершина с южной стороны.

Предвершинный участок оказался крутым, порядка шестидесяти градусов, снег был смерзшимся и твердым, как лед. Подъем здесь отнял очень много сил – на всем протяжении пришлось рубить ступени. На всякий случай альпинисты провесили веревку. Непосредственно под вершиной Райс вырубил в снегу выступ, на котором можно было сесть, прислониться к склону и перевести дыхание. Вскоре к нему присоединился Лухсингер, и они стали ждать, когда утихнет ветер, чтобы подняться на высшую точку, которая представляла собой острый, как нож, гребень.

И вот наконец они глядели на две другие вершины Лхоцзе, которые то появлялись, то снова прятались в облаках. Оба восходителя молчали, потрясенные дикостью и безжизненностью пейзажа. Места на вершине было так мало, что не получалось ни сесть, ни положить рюкзаки, их пришлось привязать к ледорубам, воткнутым в снег.

На высшей точке швейцарцы провели около сорока пяти минут, за это время кислород у них иссяк. Почти сразу у обоих в руках и ногах пропала чувствительность, и пришлось приложить большие усилия, чтобы контролировать друг друга. Спускались поочередно – пока один шел, другой страховал. Они прекрасно понимали, что, если будут спускаться вместе и кто-то сорвется, падение остановить не получится. На крутом участке провешенная заранее веревка оказалась как нельзя кстати.

Добравшись до палатки, восходители с ужасом увидели, что она наполовину погребена под снегом. Сил на дальнейший спуск не осталось, и прошло много времени, прежде чем удалось откопать палатку, влезть в спальники и приготовить горячее питье. Чувствительность в ноги по-прежнему не возвращалась, но, к счастью, признаков обморожения тоже не было. Кое-как согревшись чаем, альпинисты провалились в полузабытье, однако уже в полночь Лухсингер проснулся от удушья – снега выпало столько, что его придавило и не получалось даже пошевелиться. Райсу ничего не оставалось, как надеть замерзшие ботинки, выбраться наружу и откапывать товарища. Продолжив спуск утром, швейцарцы благополучно добрались до лагеря^[8].

Сегодня маршрут первовосхождения считается довольно простым. Однако кулуар на Западном склоне – единственное слабое место в мощной «броне» Лхоцзе. Подъем на эту гору по любому другому маршруту представляет сверхсложную задачу, поэтому подавляющее большинство восхождений совершается по классике.

У Лхоцзе три гребня, все они очень узкие, что делает продвижение по ним крайне сложной задачей. На коротком северном гребне, соединяющем гору с Южным седлом, есть большие скальные башни, преодолеть которые непросто. Длинный западный гребень, тянущийся к Нупцзе, ограничивает с одной стороны Западный цирк. На не менее длинном и еще более узком восточном гребне находятся две второстепенные вершины – Лхоцзе Средняя и Лхоцзе Шар. Гребень от Лхоцзе до Лхоцзе Шар невероятно узкий и изрезанный, он не пройден до сих пор. Таким образом, любое восхождение, например, на Лхоцзе Шар неизбежно придется начинать снизу, этот маршрут будет совершенно отличным от маршрута на главную вершину, несмотря на то что оба пика находятся рядом.

У Лхоцзе три склона. Западная стена словно вырастает из верхней части Западного цирка и разделена кулуаром, по которому совершалось первое восхождение. Огромная Северо-восточная стена возвышается над ледником Кангшунг, сливаясь с Восточной стеной Эвереста. В нижней части здесь крутые скальные стены с нависающими ледниками, представляющими большую опасность ввиду постоянной угрозы обвалов и лавин. Верхняя часть склона – крутые вертикальные скалы. Неудивительно, что еще никто не взошел на Лхоцзе с этой стороны.

Наконец, Южная стена – самая известная, ее видят все, кто идет к Эвересту через непальский район Кхумбу. С расстояния этот склон кажется сравнительно ровным, но первое впечатление обманчиво, на самом деле топография Южной стены далеко не так проста, и для понимания истории восхождений стоит знать основные ее особенности. Стена очень широкая, острие гребня не опускается ниже 7500 метров на всем протяжении от Нупцзе до Лхоцзе Шар, а это примерно семь с половиной километров. И этот колоссальный массив почти полностью закрывает вид на Эверест с юга. Наиболее заметными особенностями центральной части Южной стены являются несколько огромных нависающих треугольных скальных контрфорсов. В верхней части в центре стены на высоте около восьми километров есть два больших снежных поля, над правым доминируют вершины Лхоцзе, Лхоцзе Средняя и Лхоцзе Шар, а левое находится под одним из упомянутых контрфорсов. Между этими двумя полями – ребро, ведущее прямо к вершине, другое, менее выраженное ребро, ведет к вершинному гребню в нескольких сотнях метров левее высшей точки. Между ребрами – кулуар, разделяющий верхнюю часть стены, он заканчивается на гребне чуть левее вершины. Все эти особенности, разумеется, внимательно изучали те, кто планировал восхождение по Южной стене.

До того как развитие альпинизма позволило считать Южную стену проходимой, самой очевидной целью была вершина Лхоцзе Шар высотой 8383 метра, которая хоть и не отдельно стоящая гора, но тем не менее восьмитысячник. Первым, кто серьезно исследовал возможность восхождения на Лхоцзе Шар, был новозеландец Норман Харди.

Работая над книгой, я смог найти контакты Харди, которому к тому времени исполнилось девяносто два. Он ответил почти сразу и сказал, что будет рад помочь. Единственной уступкой преклонному возрасту стала просьба общаться по электронной почте, а не по телефону, потому что слышал он уже плохо. Харди родился на Южном острове Новой Зеландии, где и начал заниматься скалолазанием в Южных Альпах. Впервые он попал в Гималаи в 1954 году в составе экспедиции под руководством новозеландца Эдмунда Хиллари, которая исследовала подходы к тогда еще не пройденному восьмитысячнику Макалу. За год до этого Хиллари совершил первое восхождение на Эверест и стал мировой знаменитостью. Команда исследовала долину Макалу-Барун и обнаружила возможный маршрут на Макалу, но, прежде чем удалось хоть сколько-то продвинуться по нему, Хиллари заболел, и его пришлось эвакуировать. После этого Харди отправился пешком из долины Барун в долину Имджа, в верхней части которой находится Южная стена Лхоцзе.

Новозеландец шел с командой высотных носильщиков, в числе которых был очень сильный шерпа Уркиен, участвовавший впоследствии в нескольких экспедициях на Лхоцзе Шар. Переход из одной долины в другую оказался непростым, но, преодолев перевал и спускаясь по крутому склону, Харди «в профиль смотрел на огромную Южную стену Лхоцзе, которая была всего в трех километрах и казалась фантастической, невозможной и страшной». Он предположил, что «можно проложить маршрут на вторую вершину Лхоцзе (Лхоцзе Шар), но это будет очень трудное и долгое восхождение».

Об увиденном Харди не забыл. В следующем, 1955 году его пригласили в британскую экспедицию на третью по высоте вершину мира – Канченджангу. Две связки совершили первое успешное восхождение на гору, в числе этих четырех альпинистов был и Харди. По завершении экспедиции он отправился в поход по Восточному Непалу с двумя шерпами. Добравшись до района Эвереста, Харди встретил участников экспедиции Нормана Диренфурта на Лхоцзе, которые предложили присоединиться к ним, но по ряду причин приглашение пришлось отклонить^[9].

В 1960 и 1961 годах Хиллари руководил еще одной – Гималайской научной и альпинистской экспедицией, поставившей перед собой амбициозные и разнообразные цели. Научным руководителем назначили Гриффита Пью, физиолога, ведущего в то время британского эксперта по влиянию высокогорья на организм человека. Планировалось, что группа альпинистов и ученых проведет зиму в так называемой Серебряной хижине на отметке 5800 метров, чтобы изучить, как влияет на человека длительное пребывание на большой высоте, а затем будет предпринята попытка восхождения на Макалу без кислорода. Хиллари и Пью пригласили Харди, который, будучи инженером, мог помочь с установкой хижины, кроме того, он был прекрасным альпинистом и бегло разговаривал на языке шерпов. Но после успеха на Канченджанге Харди пересмотрел приоритеты: он женился, начал карьеру инженера и не горел желанием отправляться в новую экспедицию. Однако Хиллари и Пью сумели уговорить его.

Оказавшись в районе Макалу, Харди увидел, что намеченный подход к горе крутой и трудный, а альтернативный маршрут длиннее, проходит на более низких высотах. Идти здесь – означало растерять акклиматизацию, полученную в Серебряной хижине за зиму.

И тогда Харди предложил отказаться от Макалу и предпринять восхождение на Лхоцзе Шар. В книге об этой экспедиции Хиллари пишет, что придумал это он, но Харди сообщил, что Хиллари ничего не слышал об этой вершине, пока ему не подали идею. Харди намеревался определить возможный маршрут подъема на Лхоцзе Шар осенью 1960-го, и Хиллари согласился. Первоначально рассматривался вариант подхода к горе из долины Барун, но Харди знал, что проще будет начинать подъем из долины Имджа.

Так альпинисты и поступили – Харди, Майк Гилл и Уолли Ромейнс с командой из десяти опытных шерпов установили базовый лагерь на леднике Имджа. Весь следующий день они поднимались по склону и в конце дня сумели поставить две палатки на наклонной заснеженной полке. Днем позже подъем проходил по бесконечным лавинным выносам, обойти которые не представлялось возможным. Затем участники экспедиции шли по ребру, с обеих сторон которого постоянно скатывались лавины, их было так много, что время от времени само ребро тоже попадало под обстрел. Несколько перспективных путей вверх оказались тупиковыми, приходилось возвращаться и пробовать новый маршрут. В конце концов стало понятно, что найти относительно безопасный вариант не выйдет. Гилл лидировал на подъеме по кулуару – это была последняя возможность и относительно перспективный маршрут, но и тут альпинисты наткнулись на препятствия. Кулуар становился все круче, скальная порода была сильно разрушена, а выше всюду на склоне виднелись огромные глыбы нависающего льда.

Харди считал, что если идти налегке, то шансы есть, однако экспедиция работала по классической осадной схеме. Это значило, что выше отметки 6700 метров, которой достигли альпинисты, пришлось бы установить еще три-четыре высотных лагеря, снабжение которых по такому опасному рельефу стало бы неоправданным риском. По сути, Харди, как и ряд других опытных альпинистов его поколения, предвосхитил концепцию альпийского стиля восхождения, который четверть века спустя стал считаться наиболее безопасным при подъеме на такие большие стены. Но развитие альпийского стиля в гималайском альпинизме началось в середине 1970-х, а во время разведки Харди такой подход казался безрассудным, и он скрепя сердце дал команду уходить вниз^[10].

Оставалась единственная альтернатива – подняться на крутой, покрытый льдом хребет в правой стороне долины, который соединяется с хребтом Лхоцзе восточнее Лхоцзе Шар. Но пока альпинисты обсуждали эту возможность, сидя в палатке, огромная лавина сошла по склону на перевал, ведущий в долину Барун, которую Харди пересек в 1954 году. Именно этим путем они планировали идти на следующий день, но теперь решили продвигаться южнее, где лавинная опасность была не столь велика. Харди, Ромейнс и шерпы Уркиен и Анг Темба пересекли долину, подошли к хребту Лхоцзе, остановившись в нескольких сотнях метров от лавиноопасных склонов, и начали внимательно изучать стену. Выбрав маршрут, они стали подниматься настолько быстро, насколько могли, держась как можно дальше от опасных мест. Им удалось без приключений выйти на шеститысячный перевал, однако наверху дул настолько сильный западный ветер, что Харди и Ромейнс просто не смогли продвинуться дальше по гребню. Пришлось спуститься назад, на ледник.

В итоге Харди вернулся домой, в Новую Зеландию, а Хиллари оставил идею восхождения на Лхоцзе Шар и вновь сосредоточился на Макалу. Но, как и годом ранее, он заболел, и потребовалась эвакуация. Похоже, Макалу оказалась для него несчастливой горой. Остальные участники экспедиции продолжили штурм, но недалеко от вершины у Пита Малгрю началась легочная эмболия, альпинистам удалось спуститься с большим трудом, и только по счастливой случайности никто не погиб^[11].