3

На следующий вечер, когда Михаил направился к входной двери, жена проводила его уничтожающим взглядом. Прекрасно понимала, куда он собирался – определённо не в лабораторию.

«Всё же хорошо, что она зависит от меня материально», – подумал он. Дорога заняла у него около получаса. Вот уже несколько лет, как они встречались небольшой группой в подвале неприметного здания, которое раньше занимало какое-то предприятие. Видимо спроектировал его тот же архитектор без фантазии, который занимался и лабораторией Михаила. Здание пустовало уже несколько лет из-за каких-то дефектов конструкции, но кому-то из их группы удалось запустить в подвале необходимые коммуникации, и вместе они оборудовали там зал для своих тайных собраний. Здесь они и занимались своей «незаконной деятельностью».

Дверь, которая вела в подвал, почти незаметна из-за скрывавшей её буйной растительности. По правде говоря, место настолько хорошо спрятано, что Михаил опасался, не окажет ли им это медвежью услугу. Ведь каждого приходившего сюда, заметь его посторонний, можно было заподозрить в каких-то тёмных делишках. Он огляделся, нырнул в кусты и спустился в подвал.

Когда Михаил пришёл, здесь уже собралось человек десять, а то и больше. Как обычно, они либо читали, либо непринуждённо болтали друг с другом. Его хороший знакомый, Ярослав, тоже был там, сидел в одиночестве на складном стуле и читал явно что-то подпольное. Заметил Михаила и помахал ему, затем вскочил и поспешил навстречу, привычно сутулясь. Они обменялись рукопожатием.

– Мишка! Как дела?

Ярослав был зубным врачом, но не очень умелым, как на своём болезненном опыте узнал Михаил. Он не мог себе представить, как можно жить, раз за разом заглядывая в вонючие рты, шлифуя и вытаскивая гнилые зубы, уворачиваясь от кровавых плевков, – каждое утро сразу после завтрака. Но Ярославу, похоже, это нравилось. Несмотря на профессию, он оставался добрым и неунывающим. Когда они пожали руки, под клетчатой рубашкой, разменявшей не первый десяток, заколыхался его живот. Ноги у Ярослава были слишком коротки для его туловища и делали его похожим на птичку.

– В порядке, дружище, – заверил его Михаил. – И за чем же я тебя застукал, что почитываешь?

– А! Это Ратушинская!

– О да, я с ней знаком.

– Правда?

– Ну она ведь не только хорошая поэтесса, она, между прочим, физик.

– Повезло тебе. Она же просто бомба, и в тоже время как ребёнок! Сталин бы из ада выполз, чтоб вот это сжечь, уж поверь мне!

– Мой начальник убеждает меня, что наш человек из стали воспарил на небеса.

– Тьфу ты! Всё равно ведь ада нет!

Подтянулось ещё трое, включая Дмитрия, главного параноика из всей компании. Его светлые волосы, казалось, подрезали бензопилой, и, как обычно, они стояли дыбом, отлично сочетаясь с его вечно испуганным лицом.

– Я уверен, что за мной следили! – шёпотом объявил он Михаилу с Ярославом.

– Ты уверен в этом каждую нашу встречу, – ответил дантист. – Может, это фининспектор был. Ты ведь подрабатываешь репетиторством, но я сомневаюсь, что платишь налоги.

– Может быть, – согласился Дмитрий.

Ярослав рассмеялся, а Дмитрий посмотрел на него с удивлением. «Дима звёзд с неба не хватает», – подумал Михаил.

Они поговорили ещё немного, в основном, ни о чём (хотя Дмитрий высказал интересную теорию о том, что Троцкий жив-здоров, живёт себе на атолле на Тихом океане, и хижину его украшают пейзажи Диего Риверы), потом Михаил решил, что пора заняться делом.

– Послушайте, сказал он, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание.

Наконец, все нашли себе стулья и притихли, ожидая, пока он раздаст всем самиздат.

– Нам нужно скинуться. На распечатку и всё такое. Вот перепечатки из «Хроники текущих событий», которые я хотел выпустить. Но денег у нас кот наплакал.

Все начали сдавать деньги, а Михаил, неофициальный казначей группы, должным образом их подсчитал и засунул в карман пальто.

– Только не дай своей старушке найти заначку! – сказал Ярослав. Михаил усмехнулся.

– Надеюсь, меня не повесят за должностное преступление, если такое случится.

– Ты можешь с гордостью показать жене эти деньги, ведь они пойдут на дело свободы! – заявил Дмитрий.

– Дурак ты, – ответил Ярослав. – Она сцапает денежки, а потом позвонит куда надо.

Дмитрий вертел головой, глядя то на Ярослава, то на Михаила.

– Что – правда? Она правда так сделает?

Михаил кивнул.

– Ещё как сделает.

– Но она же твоя жена!

Остальные слушатели расхохотались.

– Ну, по крайней мере, ты можешь заниматься сексом каждую ночь, – утешил его Дмитрий. Услышав такое от единственного холостяка среди собравшихся, мужчины покатились со смеху.

– И дважды по воскресеньям! – вставил дантист Ярослав между взрывами хохота.

Бедный Дмитрий был в ужасе.

– Они берут ваши деньги? А секса нет? И зачем тогда жениться?

Мужчины попритихли, откашливаясь и глядя себе под ноги. Шутки шутками, но эти слова задели за живое.

Михаил нарушил молчание.

– Возможно, кто-нибудь сегодня хочет почитать? Если вы не против, я бы хотел начать с небольшой цитаты нашего великого физика Андрея Сахарова, у которого, как вы знаете, сейчас большие неприятности с властями. Есть возражения? Нет? Тогда вот:

Я хотел предупредить своих читателей о серьёзных опасностях, угрожающих человеческой расе – термоядерная гибель, экологическая катастрофа, голод, неконтролируемый демографический взрыв, отчуждение и догматическое искажение нашего представления о действительности. Я выступал за конвергенцию, за сближение социалистической и капиталистической систем, которое могло бы устранить или существенно снизить эти опасности, многократно увеличивающиеся в результате разделения мира на противоположные лагеря. Экономическая, социальная и идеологическая конвергенция должны привести к научному, демократическому, плюралистическому обществу, свободному от нетерпимости и догматизма, гуманитарному обществу, которое будет заботиться о земле и её будущем и воплотит в себе положительные черты обеих систем.

Я подробно рассказал об угрозе, которую представляют собой термоядерные ракеты – их огромная разрушительная сила, их относительно низкая стоимость, трудность защиты от них. Я писал о преступлениях сталинизма и о необходимости разоблачить их в полном объёме (в отличие от советской прессы я не стеснялся в выражениях), и о жизненной важности свободы мнений и демократии. Я подчеркнул ценность прогресса, но предупредил о необходимости существенных изменений во внешней политике.

– Текст у меня есть целиком, – сказал Михаил, – и, как только мы сделаем копии, я их вам раздам.

После того, как Михаил закончил, взялись за другую подпольную литературу. Когда закончили, Ярослав, недолго думая, живо поднялся.

– Лично мне пора на боковую! Наш образовательный вечер прошёл на славу, верно?

– Давайте встретимся через неделю, считая с завтрашнего дня плюс через час десять минут, – предложил Михаил, потому что они никогда не встречались в один и тот же день и час.

Один за другим выскальзывали наружу через секретный выход и расходились в разные стороны. Михаил уходил последним и осторожно запер за собой серую дверь. Ярослав его ждал.

– Хотел пожелать тебе всего хорошего, – сказал Ярослав, похлопав его по плечу, – и должен сказать, что ты в последнее время как-то осунулся.

– О, правда? Неужели возраст так быстро берёт своё?

– Ты ещё дитя! Но, говоря о возрасте, давненько ты не сидел у меня в кресле!

– Да, не сидел, – ответил Михаил, потирая щёку.

– Ну, трудно выглядеть молодым, если в зубах дупла, как в лесу. Давай, приходи ко мне поскорее!

– Хорошо, приду, – пообещал Михаил.

Ярослав помахал ему и весело направился своей дорогой.

* * *

Терри Себринг, генерал-майор военно-воздушных сил США, сидел за своим столом, поглядывая на телефон, пытаясь набраться смелости и позвонить. Раньше ему не составляло никакого труда поднять трубку, но просто этот звонок будет особенным.

Прикусил ноготь и посмотрел на аппарат. Стандартного образца, по таким в день делают миллионы звонков. С тех пор как Рейган сел в президентское кресло, звонки как-то перестали его радовать. Казалось, что с каждым днём давление на него становилось всё сильнее как служебное, так и личное, спасибо Оливеру Норту.

И спасибо его дочери. И той безумной карьере, которую она выбрала. Она заставила отправить её в Советский Союз. В Москву!

Это было совершенно безумной идеей. Хотя Алессия была не такого склада, чтобы следовать чужим советам. Выслушав её планы, Терри усадил дочь и изложил свою точку зрения, сложив ладони, как для молитвы, и тихонько крутя её кресло ногами. Советы были идеологическим, политическим и экономическим врагом Соединённых Штатов. Не выдержав соревнования с американцами, вся их система впала в коллапс. Зачем же ей шагать льву в пасть в такое непредсказуемое время?

Её ответ был прост. Она хочет быть шпионкой. Хочет разведать всё, что можно, и действовать, как доктор Живаго, – спровоцировать раскол, быть живой пропагандой. Он пытался втолковать ей, что нельзя попасть в коммунистическую страну, не поплатившись за это, но в ней говорил идеализм, ненависть к коммунизму у неё была в крови.

Алессия. Он посмотрел на фото на столе: вот она – его дочка в семь лет, облако белых кудряшек вокруг глупого личика, в руках садовый шланг, из которого она старательно наполняет водой его ботинки. На это фото он смотрит вот уже столько лет. Он невольно улыбнулся. Она так упрямо шла против правил с самого рождения. А теперь её упрямство заставит его взять трубку и сделать этот чёртов звонок, которого он так боится. Но сделать его надо.

Генерал поднял трубку и набрал номер, (который) записанный в своём блокноте. Послушал гудки. Ответила женщина:

– Кабинет мистера МакИчина.

– Генерал Себринг, – представился он. – Вооружённые Силы США. Мне нужно поговорить с Дугом.

– Одну минутку, пожалуйста.

Он ждал, пока секретарша поставила звонок на паузу. Начальник аналитического отдела по Советскому Союзу Дуг МакИчин работал в ЦРУ и знал Терри уже несколько десятков лет. Они обменивались информацией по самым разным делам и поддерживали хорошие профессиональные отношения.

В телефоне щёлкнуло.

– Дуг МакИчин.

– Это Терри.

– Себринг?

– Да.

– Что тебе нужно? У меня отчёт горит.

Генерал Себринг подался вперёд и шумно выдохнул.

– Я звоню насчёт Алессии.

– Опять?

Себринг проигнорировал вопрос.

– Она в Советском Союзе.

– Я знаю. Генерал, эту жизнь она выбрала сама.