Глава 3

– Что за старик? – заглянув через плечо, поинтересовалась Катя.

– Да так, – отмахнулся я, приняв из ее рук кружку. – Домашнее задание.

– У тебя так-то завтра первый бой. Не думал выспаться?

Морферика уже переоделась в ночнушку и, видимо, хотела утянуть меня за собой, но сейчас я не мог позволить себе отдыхать. Портрет Гомера, конечно, мог подождать и до утра, но я переживал, что могу забыть черты его лица. Забыть и вновь провалить задание Каина. Вот только если раньше его заказ был лишь подработкой, от которой сложно отказаться, то сейчас от этого рисунка зависела и моя жизнь.

– Не сейчас. Позже, – улыбнулся я девушке и шлепнул по попе. – А ты иди. Я скоро.

– Ну как знаешь, – улыбнулась она.

Впрочем, даже согласившись, девушка предприняла попытку увлечь меня в спальню и, сладко потянувшись в дверном проеме, она сделала так, что ночнушка задралась оголив попу.

«Соблазнительница, блин», – хмыкнул я про себя и вновь принялся водить грифелем по бумаге. Первый набросок обрел черты, и отложив карандаши, я взялся за перо. Чернила ложились тонкими штрихами на плотный пергамент, но с каждой новой линией я чувствовал, что все больше устаю. В конце концов это привело к первой ошибке. Рука дрогнула и с конца пера на бумагу упала жирная клякса.

Проморгавшись, я вытер перо о промокашку и, использовав способность «коррекция рисунка», вернул чернила в жало художественного инструмента. Глаза неимоверно слипались, и потому я решил на этом закончить. Собрал и протер перья, уложил их в тубус и плотно запечатал чернильницу. Конечно, артефакторное творение И-че в этом не нуждалась. Жидкий пигмент не прольется, даже если смахнуть чернильницу со стола, однако чернила имеют свойство сохнуть. Да и не стоит забывать про любопытство Фубли. Моя далеко уже не маленькая мантикора может играючи разгрызть подарок И-че, и виноват в этом буду только я.

В общем, чувствуя, что даже кофе не может помочь мне избавиться от сонливости, я убрал все на свои места, оставив нетронутым лишь мольберт. «Завтра продолжу» – пообещал я себе. Выиграю первую пару боев и продолжу!

Сны. Мне редко что-то снится. Наверное, потому, что в последние несколько месяцев мозг устает так, что не способен вырабатывать ночные фантазии и просто пытается выспаться.

Но сегодня сон был. Яркий и запоминающиеся. Черт, я не помню его содержание, но помню, что он был приятным. Наполненный цветами и запахами. Но вот вспомнить сюжет – увы.

И из этого яркого и приятного сна меня вырвала Пуговка.

– Капец, ты все еще спишь? – прокричала вампирша, переворачивая кровать со мной спящим.

– Я тебе зубы повыдергиваю! – честно пообещал я, поднимаясь с выскобленных досок.

Сон. Черт, я был готов отдать многое, чтобы вновь испытать эмоции, пережитые в блаженном забытьи. Но прошедшего не вернешь и поэтому злость на Эмму была особенно сильной.

– У тебя бой через сорок минут, а ты… – немного растерялась вампирша. – И телефон выключил! Что я должна была подумать после вчерашнего?

– Не зуди, – отмахнулся я, отправившись в ванную. – Катя с утра уехала домой, вот меня никто и не разбудил. Завари пока чаю.

– Чаю? – опешила вампирша. – У тебя бой через полчаса, какой на хрен чай?

– С лимоном и двумя ложками сахара, – чистя зубы, ответил я.

На душ времени не было, но вот выходить без кружки чая и с нечищеными зубами… Да пусть весь мир разверзнется, но утренний ритуал – это святое.

Закончив с мыльно-рыльными процедурами, я надел защиту для ганта и Аквилу, только потом поверх натянул форму нашей команды. Несмотря на все негодование, Пуговка все-таки сделала чай. Правда, в ее исполнении он больше походил на настой из бабкиных пяток с лимоном, но привередничать не стал. Вампирша и так была на взводе.

– Капец ты долго! – переминаясь с ноги на ногу, пробубнила она. – Закончил? У нас двадцать четыре минуты!

– Закончил, – кивнул я. – А ты закончила со своими тараканами?

– В смысле? – не поняла Эмма.

– Тот поцелуй. Что это было? – напомнил я момент, который нехило так выбил меня из колеи.

– Я же сказала – забей! – закатила она глаза, но дрогнувшие уголки губ намекнули, что я смогу ее «дожать».

– Эмма, – начал я, отставив кружку. – Тебе все равно придется объясниться. Не сейчас. Позже. Но я все еще жду объяснений.

Телепорт, организованный Пуговкой, перенес нас прямо в раздевалку. Причем вместе с нами увязалась и Фубля.

– Да твою ж… Магнус, ты на часы вообще смотришь? – увидев меня, выпалил Антон. Техническое поражение в самом начале турнира – это не шутка!

Здоровяк не скрывал волнение, на которое накладывались мое опоздание. Как я это понял? Сложно сказать, но это был не первый раз, когда я чувствовал чужие эмоции. И это как-то вообще началось вместе с открытием Эфира.

Семён, в отличие от танка, выглядит спокойным, однако и в его взгляде я прочитал неодобрение.

– У нас совсем не осталось времени на разогрев перед боем, – все-таки произнес Фобос.

– Мой косяк – признаю, – согласился я. – Но мне разогреваться не нужно.

Вместе с этими словами я сложил глифы на пальцах и, активировав «Власть над чернилами», продемонстрировал ребятам новый фокус. Повинуясь моим мысленным приказам, чернила выпорхнули из поясной склянки и спустя пару манипуляций превратились в кандалы. Чернильные, висящие в воздухе, но вполне себе рабочие кандалы. Это, кстати, я и продемонстрировал, бросив висящий в воздухе рисунок в Фобоса.

Если честно, ожидал, что Вивисектор увернется, все-таки скорость его реакции не в пример выше моей, но то ли он не ожидал подобного, то ли затупил. И как итог – чернильные кандалы щелкнули на его руках с вполне себе металлическим звуком.

Фобос дернулся, пытаясь разорвать оковы. Но не получилось. Не с первого раза, ни с десятого.

– Заканчивай! – со злостью потребовал он.

Еще одна манипуляция пальцами, и кандалы вновь превратились в жирную кляксу, которая спустя несколько секунд вновь спряталась в чернильнице.

– Лихо! – немного растерявшись, произнесла Змеяда. – А Ант сможет их порвать?

– Ант? – переспросил я, не сразу поняв, о ком она говорит. – Он силовик, так что, скорее всего, сможет.

Переведя взгляд на здоровяка, я не сразу понял, что меня смутило, и только приблизившись к его фрейму, едва не уронил челюсть. Никнейм «Бастион» сменился на «Ант»!

Не откладывая любопытство в долгий ящик, я поинтересовался причиной смены ника.

– Ну, – замялся парень. – «Бастион», конечно, звучит круто, но… Не знаю. Самонадеянно как-то, что ли. Да и потом, это произошло само собой.

– Вы меня удивляете! – хихикнула Пуговка. – Смена никнейма – это показатель прямой смены характера. Что-то связанное с психосоматикой. Не знаю, как правильно, лучше спросить у Капицы.

Вспомнив, кто именно впервые окрестил так Антона, я перевел взгляд на Дочь Дьякона.

– И давно вы вместе? – ухмыльнулся я, глядя в ее лисьи глаза.

Вот тут Эмма и Семён уронили челюсти, а Антон покраснел.

– Подруга, это правда? – вернув самообладание, спросила Пуговка.

– А что такого? – подмигнув вампирше, девушка обняла смущенного здоровяка. – Я девушка свободная, да и Ант тоже.

– Смотрите, чтобы ваши амуры нам боком не вылезли, – произнес я за секунду до того, как с той стороны двери кто-то постучал.

– Пора! – чувствуя легкий мандраж, я хлопнул в ладоши. – Жаль, что Кати не сегодня не будет. У нее клановые дела.

– Зато Настя, Вика и Алиса уже в гостевой ложе. Они на тебя поставили, – подмигнула Змеяда.

– Зажжем хард-рок в этой дыре! – вскинув щит Паладина, воскликнул Антоха.

Лужники. Больше восьмидесяти тысяч посадочных мест! Наверное, этот стадион выбрали как самый крупный в Империи. Но стоило выйти на свет софитов, как я заметил, что занятыми были едва ли одно место из десяти.

– А чего ты удивляешься? – хмыкнула Змеяда. – Сейчас только отборочные. Тем более вы никому не известны. Вот увидишь, когда на арене появятся Деникины или Морозовы – народу будет сильно больше.

– Да я понимаю, – сдавая смарт и проходя сквозь рамку металлоискателя, ответил я. – Просто рассчитывал на другое.

– Зажгите – будут вам полные трибуны, – ухмыльнулась Пуговка. – Помнишь, что я говорила про перформанс?

– Да-да. Народ хочет зрелищ.

– Вот именно! – сложив пальцы пистолетиком, улыбнулась она. – Шуйские – мясо, поэтому я, ну и остальные, ждем от вас красивой победы!

С этими словами Змеяда и Пуговка помахали нам руками. Дочь Дьякона, чувствуя себя как рыба в воде, отправилась к репортерам. Пуговка запустила свой дрон-камеру и начала прямую трансляцию. Ну а мы, пройдя первичный кордон, отправились к арене.

Несмотря на то, что матч являлся, мягко говоря, проходным, организаторы серьезно подошли к проведению турнира. И первое, что бросилось в глаза, были арбитры. Сразу трое, и все не ниже пятидесятого уровня.

Сам гексагон лишь издали напоминал арену для ганта. Да и правила у магических боев отличались. Если в ганте были четкие правила и победа по очкам, то здесь побеждал лишь сильнейший.

– Чувствуете? – прокрутив эти мысли, ухмыльнулся я, обратившись к друзьям. – Детский сад закончился.

– Ага. И никакой тебе защиты или фола, – нервно дернул щекой Ант. – Ох, чувствую я…

Здоровяк так и не договорил мысль, потому как к нам подошел рефери. Гладиатор пятьдесят четвертого уровня серьезно оглядел нас и начал свою мантру.

– На арене запрещены энергетические аккумуляторы и разного рода батарейки для пополнения маны. Любые артефакты боевого или защитного типа разрешены, но потерянные в ходе сражения, они является трофеем победителей. Бой заканчивается после смерти, не боеспособности всей команды или полотенца тренера на ринге. Любая атака после гонга – и проигрыш будет меньшим из ваших проблем. Все понятно?

– Мы знаем правила, – буркнул Семён, за что рефери наградил его уничтожающим взглядом.

– А вот это мы посмотрим, – играя желваками, произнес рефери-гладиатор. – Я жду от вас честной игры.

Выстроившиеся по разные концы гексагона, мы изучали противников, а они изучали нас. Трио из парня, девчонки и орка. Парень – Всеволод Шуйский, официальный представитель и маскот своего небольшого клана, оказался дуэлянтом. «Интересный класс», – подумал я про себя. Никогда не встречал подобных.

Орк оказался шаманом с именем Савелий Дыбенко. Скорее всего, обращенный. Как мой знакомый из его племени, Максим Малиновский.

И третьим членом команды Шуйских была некто Ольга Трубецкая. Как раз таки ее имя вызвало мой неподдельный интерес. Во-первых, я впервые увидел девушку-танка, а то, что она танк, не вызывало сомнений. Ну а кем еще может быть девушка с пропорциями нашего Антохи и классом Провокатора? А во-вторых, в руках Ольга держала щит размером с парадную дверь нашего с Катей особняка!

– Антоха, кажется, мы встретили твою женскую вариацию! – усмехнулся я.

– Иди к черту, Магнус, – под смешок Семёна оскалился здоровяк. – Мне миниатюрные больше нравятся.

Тем временем обратный отсчет разменял последний десяток секунд, и мы с командой приготовились.

– Антон берет на себя первый удар. Затем, скорее всего, будет провокация и атака Шуйского в спину. На этом моменте я вырезаю дуэлянта. Магнус, с тебя поддержка, – скороговоркой произнес Фобос.

Да, в нашей команде он отвечал за тактику, но помня слова Пуговки о том, что толпа ждет представления, я оспорил его планы.

– Нет. Я иду вперед. Один.

– У них так-то двадцатые уровни. А ты «двенашка», – вслух усомнился Антоха.

– Вмешивайтесь, если запахнет жареным, – ответил я и потянулся за блокнотом.

Гонг возвестил о начале дуэли. Я же извлек блокнот с уже готовыми рисунками и шагнул вперед группы. Семён хотел было сделать то же, но получив мой тяжелый взгляд, остановился.

Тем временем провокаторша подняла щит, прикрывая Шуйский тандем с нашей стороны. Орк-шаман же достал бубен и колотушку. Несколько ударов, и по обе стороны от противников выросли два деревянных Тотема.

– Магнус, не дури, – неодобрительно произнес Антоха.

Я же медлил, вглядываясь в глаза девушки. Шкала Эфира дрогнула и медленно поползла к нулю. Двадцатый уровень, да еще и танк. Какие у нее показатели характеристик? Сколько здоровья? Вдвое-втрое больше моего? Судя по габаритам, скорее, вчетверо! Вот только в ней не было уверенности. И я чувствовал это!

Тем временем краем глаза я увидел себя на экране. Со стороны мои глаза пылали золотым. Так вот как со стороны выглядят проявления моего мистического аспекта! Забавно. Забавно и устрашающе.

Отчего-то захотелось подурачиться. Не просто выпустить под ноги девушки орду уже нарисованных крыс, а выиграть самому. Без способностей. И, вытащив из-за голенища гремлинский клинок, я пошел навстречу.

– Это провокация! – произнес Фобос. – Антоха, он уже…

Дальше уже не слышал. Взял разбег и, изготовив нож, ринулся на Провокатора. Уже потом, после боя, осмыслив свои действия, я пришел к выводу, что Семён был прав. Несмотря на внешность каноничного танка, Ольга «имела и ментальную магию». Девушка была почти вдвое выше меня по уровням и смогла пробить ментальную защиту.

Увидев, что способность сработала, девушка попыталась принять меня на щит. Ударить единственным оружием, что по недоразумению назвали Скутуом, но гремлинский нож внес свои коррективы.

Занеся длинный, почти как кинжал, нож, я рубанул наотмашь. Без затей. Просто махнул сверху вниз, и клинок разрубил шестисантиметровую толщину щита, как бумажный конверт.

А еще Семён оказался прав в тактике. Фобос безошибочно предугадал боевой рисунок оппонентов. Пока я находился под действием провокации, Шуйский материализовался за спиной и попробовал провести комбо. Пара черных, как душа Ведуна, кинжалов застрочили в неприкрытую спину. Вот только все, чего добился Дуэлянт, была порезанная синтетика формы и пробуждение моей живой брони.

Живая броня «Аквила Ира» не позволила оставить даже царапины. Буро-алые щупальца ударили прямо из лопаток, и, защищая спину, раскрылись на манер крыльев ангела. А дальше… Пересматривая запись нашего боя, я не мог поверить, что создал эту имбо-броню.

Безрезультатно закончив комбо, дуэлянт в два прыжка отскочил на безопасное расстояние. Ну так, по крайней мере, ему казалось. Аквила стойко выдержала его атаку, но не намеревалась отпускать ловкача без сатисфакции. Крылья за моей спиной крутанулись, отправляя в сторону ловкача веер кровавых перьев.

Можно быть тысячекратно ловким, можно иметь пассивку на увороты, но увернуться от шрапнельного выстрела из пушки невозможно! Шуйский отбил несколько перьев, но еще пара десятков острыми ножами пронзили его тело.

Но всего этого я не видел. Провокация действовала даже после того, как Ольга лишилась трети своего щита. Я же продолжал полосовать ее скутум^[1]. Нож расправлялся с артефактным щитом, как бензопила с мокрым картоном. И помимо неуверенности в глазах девушки я увидел страх.

– Отмени провокацию, дура! – заорал орк. – Я двоих не вытяну!

Видимо, девушка выполнила приказ шамана, потому как в следующую секунду меня отпустило. Разорвав дистанцию, я увидел, что от щита Провокаторши осталось едва ли четверть. Дуэлянт, которого поразила пара десятков перьев, был ранен, но жив. И разгадка его живучести нашлась практически сразу. Все это время орк не сидел сложа руки. Вокруг Шуйского стояло сразу шесть тотемов, от которых в сторону дуэлянта тянулись шлейфы восстанавливающей магии.

Провокаторша несколько секунд смотрела на свой обрубок щита, а затем отбросила его, достав полуторник. И без своих эфирных глаз я видел, как слаба ее решимость. Кончик меча подрагивал. Девушка выставила его как пику, будто боялась, что я брошусь на нее.

– Сдавайся, – произнес я тихим и успокаивающим голосом.

– Да заруби ты его! – окликнул провокатора дуэлянт.

Из-за ран Шуйский даже не мог подняться. Отойти от летящих тотемов шамана для него значило умереть от кровопотери. Слова капитана подействовали на девушку странно. Ольга сжала рукоять до побелевших костяшек, а ее глаза наполнились какой-то торжественной обреченностью. И слезами.

Девушка применила какую-то способность. Боевой перк окрасил ее ауру в красный и, роняя слезы, провокатор запустила неизвестную мне боевую атаку. Закрутив мельницу, Ольга пошла на пролом. Не быстро, но неотвратимо. В этот момент она напомнила мне бурю, внутри которой сверкают разряды молний.

За момент ее приготовлений я мог десять раз уйти с траектории, разорвать дистанцию или вовсе контратаковать. Но вместо этого я продолжал стоять. Почему? Да понятия не имею! Да, это было глупо, но что-то подсказывало, что это правильно.

Град ударов полуторника обрушился на голову, плечи, грудь. Еще недавно новенькая форма обзавелась сотней новых прорех, но каждый раз Аквила сдерживала удар, расходуя драгоценные очки Эфира.

А когда атака закончилась, в неверных руках девушки задрожал меч.

– Бесполезная сука, – харкая кровью, процедил Шуйский.

«Бесполезная?» – спросил я у себя. Слабохарактерная – да, но уж точно более полезная, чем шаман, что расходовал остатки маны на поддержание жизни все еще живого трупа. И полезнее самого дуэлянта.

Своими словами боярич разжег во мне огонь неприязни. Он прекрасно понимал, что они проиграли. Понимал, что мы мы тупо сильнее, но из-за своих глупых амбиций Шуйский был готов на бесполезные жертвы.

– Фобос, – произнес я, не оборачиваясь.

Семён понял меня правильно. В один рывок Вивисектор оказался рядом с Дуэлянтом. Не размениваясь на эмоции, Фобос загнал подаренный мною «Джентльмен» в глазницу Шуйского и провернул клинок.

В такие моменты Шарапов пугал меня до дрожи. Хладнокровие и флегматичность, с которой Фобос исполнял обязанности палача, не могли не пугать. Но в то же время за это я и ценил Вивисектора. А особенно ценил то, что теперь он на моей стороне.

Сделав шаг навстречу, я увидел, что Провокатор зажмурилась, будто смирившись с неотвратимостью смерти. Глупышка.

Перехватив откованный из ведунского тотема нож, подошел на расстоянии вытянутой руки. Схватившись пальцами за дрожащий в руках Ольги клинок, я начал строгать его своим. Полуторник поддавался легко. Нож распускал закаленную сталь на стружку, точно осиновую деревяшку, а я вновь повторил свое предложение.

– Шаман, у тебя ведь не осталось маны. Так? Вы хорошо сражались, но проиграли. В бессмысленной смерти немного чести. Сдавайтесь.

После моих слов дрожь еще больше пробивала девушку. Как итог: ее побелевшие от напряжения пальцы разжались, и обрубок полуторника со звоном упал возле ее ног.

Орка хватило на немногим больше.

– Ну нах… – пробасил он, опуская церемониальную колотушку. – Сдаюсь.

– Вот и ладушки, – улыбнулся я одновременно со звуком гонга. – Спасибо за бой.

Вот только мое «спасибо!» прошло мимо ушей недавних противников. Хлюпая носом, Ольга принялась расстегивать боевой пояс. Шаман, серый, как Питерский апрель, тоже начал снимать с себя артефакты.

Поначалу я не сразу понял, что они творят, но потом вспомнил слова арбитра. «Любые артефакты боевого или защитного типа разрешены, но потерянные в ходе сражения, они является трофеем победителей», – кажется, так звучали его слова.

– Ну-ну, Ольга. Вряд ли мне подойдут твои серьги, – улыбнулся я, останавливая девушку. – Они конечно красивые но, увы, не мой фасон.

Провокатор остановилась. Не сразу, но шутка дошла до сознания девушки, и впервые за все время я увидел на лице Ольги робкую улыбку.

– Сава, бубном и колотушкой я тоже пользоваться не умею, так что не надо. Оставь, – произнес я уже орку.

– Отказываешься от трофеев? – с недоверием произнес шаман.

– Не от всех, – поправил его я и указал на труп боярича Шуйского. – Вы хорошо дрались, и ваш лут я не трону, а вот с вашего капитана сниму все до пропотевших стелек.

И закончив свой монолог, я, не прощаясь, развернулся и ушел к своим.