Цитаты из книг автора «Эдуард Лимонов»

Нельзя безнаказанно втаскивать принципы толерантности в жизнь чуждых друг другу этносов.

Бунт голливудских актрис – нечто иное. Это раздражённое восстание передовых женщин против природы отношений между мужчинами и женщинами. И он указывает на разумное предсказание первого анархиста Годвина: «Страсть между полами будет исчезать».

В женщине самой персонально не так уж много тайны. Но тайна содержится во Вселенной, в предназначении человека. Потому даже самый вульгарный и звериный акт познания есть всё же таинство. Возможно возвести физиологию в ранг божественного, и тогда просто прикосновение члена ко влагалищу превращается в литургию. И это не чрезмерность выражения, нет, поскольку акт зачатия, к которому ведёт «познание» женщины, и есть таинство, одно из важнейших таинств Вселенной, по всей вероятности.

Зачем я разоблачаю русский народ? Затем, чтобы он осознал, в каком он сейчас состоянии, и предпринял меры, для того чтобы воистину быть щедрым, добрым, храбрым, героическим, солдатским, умным и весёлым народом. Похабные мессианские заклинания о нашей святости, беспорочности, жертвенности, особо тяжкой и особо великой судьбе следует прекратить. Замолчать. Нужно стать великими, а не болтать о былом величии.

Ева Кранаха старше Адама, лицо её отображает опытность. Возможно, первая откушав плода с древа познания, она уже узнала и о смерти, и о грустной участи человека, а Адам ещё сохраняет неведение. Кранаху следовало бы дать ему лицо идиота, ведь у него не включён ещё разум, а у Евы – включён, ей уже грустно, у неё уже усталое лицо.

Есть нехитрая уловка – пятьдесят граммов виски плюс до упора поднять штору над иллюминатором и блуждать взором, как ангел. В такие минуты понятно, что люди некогда летали.

Оскар знал, что произошло с ним и его лицом – он просто устал и стал циником. На лице его проступили усталость, упрямство, грустная насмешливость, циничная вера в то, что только силой можно отобрать у мира деньги и удовольствия. Молодые же длинноволосые идеалисты, а именно одним из них расхаживал Оскар на тех далеких, в другом времени, парти у Мендельсонов, верят, что мир отдаст им красивых женщин, красивые вещи, деньги и цветы.

В начальный период выздоровления скорбь и меланхолия переходят в агрессивную скорбь и меланхолию. Валяясь в кровати и плача, Оскар вдруг ловит себя на том, что он пытается найти виновных в том, что он плачет. Это первый знак – выздоровление началось.

газеты не интересуют индивидуальные человеческие судьбы. Не потому, что редактора – люди черствые, а потому, что читатели – люди черствые и читать в сотый раз о несчастьях беженцев они не хотят.

«Не радуйтесь вниманью франков».