Цитаты из книг автора «Эдуард Лимонов»

ее партия все-таки мелкобуржуазный кружок

Закончив купание, — причем они, взрослые мужики, как дети кувыркались в волнах, чего я, Эдичка, долго не выдержал, — мы идем последние с пляжа, когда солнце уже садится, судача о том, что в Америке мало людей купается и плавает, большинство просто сидит на берегу или плещется, зайдя в воду по колено, в то время как в СССР все стремятся заплыть подальше, и ретивых купальщиков вылавливают спасательные лодки, заставляя плыть к берегу.

Над некоторыми страницами, где описывались вооруженные народные шествия, я буду рыдать и шептать в своей каморке: «Неужели у меня этого никогда не будет!»

Меня не признала эта цивилизация, она игнорировала мой труд, она отказала мне в законно принадлежащем мне месте под солнцем, она разрушила мою любовь, она убила бы и меня, но я почему-то выстоял. И, качаясь и рискуя, я живу. Моя тяга к революции

И только мы, люди, не используем их, государства

чтобы от всеобщего убийства жизни работой избавить, чтоб мир любви научить, а не злобе и ненависти, к чему ведет национальное выделение неизбежно.

Что нужно тотально смешаться всем национальностям, отказаться от национальных предрассудков — «крови» и тому подобной чепухи — во имя единения мира, даже во имя того, чтобы прекратились национальные войны, даже ради одного этого стоит смешаться.

Провинциальное желание превзойти всех. Стать самой-самой

Причины тут классовые, это, возможно, удивительно, но это так. Она оказалась неисправимой плебейкой, уж этого я не мог ей простить. Ей нравилось быть в жизни дерьмом, навозом, у нее не было обольщений и надежд. Она ненавидела все высшие проявления человека — ненавидела великих людей в истории, саму историю, ненавидела ненавистью муравья. Может, это была ее самозащита против меня, я легко мог бы ее подавить, но зачем это было мне?

Короче говоря, письмо призывало к тому, чтобы прекратить подстрекать советскую интеллигенцию, ни хуя не знающую об этом мире, к эмиграции, и тем губить ее.