пришел в соприкосновение с мощным умом “завоевателя мысли”, и результаты были таковы, что впоследствии Александр сам говаривал, что если отцу он обязан жизнью, то Аристотелю он обязан еще большим – осмысленною жизнью.
Его речи, по большей части действительно произнесенные, но всегда отредактированные, распадаются, естественно, на два отдела – судебные и политические, и лучшими из них признаются: пять речей против Верреса, четыре – против Катилины, все филиппики, а особенно вторая, и, наконец, знаменитая речь в защиту Милона, его шедевр.
Цицерон умер так же, как и жил: нерешительно и трусливо. Через всю его жизненную карьеру проходит красною нитью эта нерешительность, этот недостаток мужества смотреть судьбе прямо в лицо и переносить несчастия со спокойствием человека долга и силы.
“Если закон есть связь, объединяющая воедино общество, и справедливость закона есть равенство перед ним, то каким образом общество может существовать без равенства в положениях (юридических)? Если невозможно равенство в имуществах и талантах, то пусть хоть существует равенство в правах тех, кто составляет гражданское население государства, – ибо что такое государство, как не ассоциация прав?”
Основанный как на Платоне, так и на других политических мыслителях древности – Аристотеле, Полибии, Панэции – этот трактат распадается на 6 книг, из которых, однако, дошла до нас лишь треть: в первой речь идет о природе и формах государства, во второй – излагается идеализированная конституция Рима как образец совершенного государства, в третьей – трактуется о справедливости в политическом обществе; содержание четвертой и пятой нам неизвестно, а шестая содержит сон Сципиона о загробной жизни. Форма изложения диалогическая, и, хотя автор нигде не приходит к определенным выводам, все же он довольно ясно выражает свои симпатии к центральной фигуре разговоров – Сципиону
Устами Сципиона Цицерон отвечает: “Государство (res publica) есть общее дело народа (res populi), но народа не в смысле случайно собравшейся толпы, а как общества, связанного единством права и пользы”. Или, как короче в другом месте: “Государство есть соучастие в праве”
Без сомнения, Цицерон далеко уступал Демосфену в серьезности и глубине чувства, в обилии идей, в искренности намерений; он нередко заменяет пафос риторикою и прикрывает скудость и убожество мысли потоком звонких слов; все же он недосягаемо высок в разнообразии содержания, в блеске формы, в меткости фразировки и изяществе стиля