Скудный цвет несчастных гиацинтов, упомянутых бесчисленное количество раз, - буквально о самой книге...
Когда один из интереснейших современных писателей Великобритании Кристофер Фаулер отзывается о книге так:
Эдме Элизабет Моника Дэшвуд, дочь графа Анри Филипа Дюкареля де ля Пастюра, служила медсестрой в Первую мировую войну и во вспомогательной службе противовоздушной обороны во Вторую, а в промежутке успела вырастить детей, посетить США и СССР (и даже поработать в советском колхозе), а также под псевдонимом Э. М. Делафилд написать несколько десятков популярных книг, очаровав миллионы читателей в диапазоне от домохозяек до премьер-министров и заслужив титул наследницы Джейн Остин. Цикл ее романов «Дневник провинциальной дамы», имеющих немало автобиографических элементов, – это шедевр юмористической прозы XX века, сравнимый с произведениями П. Г. Вудхауза.
ожидания автоматически повышаются. Лучше бы не прочитала я этот отзыв, было бы меньше разочарования))).
Сравнивать Делафилд с Вудхаузом - по меньшей мере неуважительно по отношению к Вудхаузу, увы. Возможно, дамы начала ХХ-ого века и именно в Великобритании животики себе надрывали от смеха, читая дневник такой же дамы, как они сами, но нам, избалованным ежедневным отчётом в соцсетях кого ни попадя о том, что было съедено, увидено и непонято, как вели себя детки-конфетки и какие козлы мужики, причём все скопом, читать этот дневник неимоверно скучно. И ещё уточнение по поводу отзыва Фаулера: сама Делафилд ни в каком советском колхозе не работала, поскольку в России никогда не бывала. Это наша провинциальная леди, которая героиня книг, будет приобретать жильё в Лондоне, посетит Америку и даже Советский Союз, а также поступит на военную службу в Министерство информации. Биография писательницы гораздо скромнее.
Теперь о книге. На самом деле в этом издании под одной обложкой две части - "Дневник провинциальной дамы" и "Провинциальная дама в Лондоне". Хорошо, что издателям хватило разумения не продолжить))). Книги представляют собой дотошные ежедневные записи обо всех подряд чихах и шевелениях детей, мужа ( чуть в меньшей степени, поскольку это личность бледная, которую можно просто охарактеризовать тремя словами - настоящий английский мужчина), прислуги, домашних животных, соседей и подруг. История о поисках (оооочень сложных) новой горничной, например, занимает кучу страниц и отлично работает в роли снотворного - на себе испытала)). В итоге прогрессивная дама - вовсе не от своей прогрессивности, а от безвыходности - нанимает ... горничного.
Возвращаюсь домой к Роберту, Хелен Уиллс и новому горничному по фамилии Фицсиммонс. Говорю Роберту, что звать его так решительно невозможно. Роберт интересуется почему. Отвечаю, что, раз он сам не понимает, объяснять бесполезно. Роберт предлагает обращаться к горничному по имени. Таковым, после небольшого расследования, оказывается Говард. Это выше моих сил, так что в итоге я говорю просто «вы», а в разговоре с Робертом иронично называю горничного «Говард Фицсиммонс». Так себе выход из ситуации.
Ещё куча страниц о том, насколько проще найти гувернёра, чем кухарку. Очень актуально, наверное, было сто лет назад. Словом, бытовые зарисовки неинтересные до зевоты. О "возвышенной" части так не скажешь. Дама пописывает в журнал "Время не ждёт", правда, опять не столько от желания творить, сколько от безысходности - в конкурсах этого журнала очень неплохие денежные призы, а с финансами у семьи постоянные проблемы. Чего у дамы не отнимешь - так это честности, как бы невзначай проскакивающей в основном в описаниях бесед с подружками и соседками, когда она смело рассказывает о своих настоящих, но никому не высказанных мыслях:
Правду говорить чрезвычайно трудно. Это моя личная, крайне острая идиосинкразия или другие страдают так же?
Зато я осознаю, что во многих ситуациях намеренно избегаю самоанализа. Однако не собираюсь углубляться в эту тему ни сейчас, ни потом.
Стараюсь сохранять серьезное и сочувственное выражение лица, пока Барбара говорит, что порой очень сложно понять, в чем состоит Истинный Долг. Она всегда полагала, что высшее предназначение женщины – хранить домашний очаг, а главное в ее жизни – снискать любовь Добропорядочного Мужчины. Я поддакиваю. (Поразмыслив, обнаруживаю, что не согласна ни с одним из этих утверждений, и поражаюсь собственному неприкрытому лицемерию.)
Обратите внимание на постоянное присутствие посреди предложения в последней цитате заглавных букв. Это не единичный случай, так постоянно. Видимо, так отмечены слова, которые надо читать то ли с придыханием, то ли закатывая глаза, но просто читать это чертовски мешает.
Итоговое впечатление - только моё, возможно, кому-то эта книга понравится, прям как Вудхауз - произведение из той же серии, как многие советские фильмы, не вышедшие в прокат, которые на волне перестройки бодро достали с полок и начали показывать, а оказалось, что на полке они лежали не из-за каких-то политических моментов, а просто потому, что были пустышками абсолютными. Так и тут - откопана "старая классика", не ставшая таковой и капитально забытая. И, пожалуй, правильно забытая...
Говорю ему, что пишу Дневник. Роберт по-доброму, но твердо отвечает, что это, на его взгляд, Пустая Трата Времени.
Ложусь спать с мыслью, что он, возможно, прав.
Однако рассудят нас только Потомки.
Для русского читателя, те не менее, могут попасться интересные моменты, связанные с восприятием британцев самими же британцами: они вполне способны на самоиронию.
Приезжаю в Брюссель и около восьми вечера вхожу в вестибюль отеля «Британия». Повсюду красный бархат, неуместная позолоченная лепнина и члены Литературного Клуба. Мы глядим друг на друга с ужасом и недоверием. (Вопрос: Разве это не типично английская реакция и не препятствует ли патриотизм осознанию того, что гордиться тут нечем? Американцы ведут себя совершенно по-другому, и склонна думать, что в целом это создает о них гораздо более приятное впечатление.)
