Глава 1

В один прекрасный день на рассвете в конце августа солнце появилось из-за далеких гор, чтобы осветить лес золотистым светом. Глэдис Ханисакл всегда просыпалась рано. Она уже махала крыльями в воздухе и преодолела более половины пути в город, в который летала ежедневно. Она была птичкой колибри и в основном питалась нектаром цветов, ее ярко-зеленые крылья все время находились в движении, и она преодолевала по сто миль ^[2] в час. Языком она тоже трепала без устали. Глэдис слыла городской сплетницей и работала в единственной в Тенистой Лощине газете «Вестник», где она вела колонку и регулярно писала о городских мероприятиях и вообще о том, что происходило в Тенистой Лощине. Возможно, это была не самая престижная должность, но ей с ее талантами она прекрасно подходила. Че-Бе Стоун, редактор «Вестника», любезно предоставил Глэдис маленький письменный стол в отделе новостей, и таким образом она стала первой обозревательницей светской хроники, которая получила статус штатного репортера. После того как ей оказали такие почести, Глэдис гордо надувала грудь и ежедневно являлась на работу. Че-Бе Стоун любил, чтобы все его журналисты находились в редакции, где он мог следить за ними пронзительными глазами скунса.

Глэдис вдовствовала, ее птенцы давно выросли и улетели кто куда. А будучи обитательницей пустого гнезда, она каждый день с нетерпением ждала, когда сможет отправиться на работу. Кроме того, она хотела доказать свою нужность газете, чтобы работа у нее была всегда.

В это утро Глэдис вылетела из своего маленького соломенного дома, расположенного высоко на одном из буков за пределами городской черты, и полетела в сторону центра и редакции газеты. Она вглядывалась в тропы, частично скрытые листьями, где стояла тишина, и поняла, что почти никто еще не проснулся. Глэдис заметила только Джо, шагавшего по северной тропе, и его массивные копыта поразительно тихо ступали по дороге. Лось по своей природе не относился к тем, кто рано встает – по крайней мере, в сравнении с птицами. Но Джо и подумать не мог о том, чтобы заставить кого‑то из посетителей ждать перед закрытыми дверьми кафе. Он вставал до рассвета, чтобы открыть заведение и сварить свежий кофе, который будет подавать своим клиентам. Казалось, Джо всегда на работе, при этом он никогда не жаловался, несмотря на то что был один в этом мире, если не считать его сына, Джо-младшего. Официанты и повара приходили и уходили… Джо неизменно оставался.

Глэдис уделила Джо мало внимания, пока махала крыльями над лесом. У нее хватало собственных проблем, о которых стоило беспокоиться, спасибо большое. Когда она пролетала над самыми высокими ветками, у нее буквально гудело в голове – мозг был занят мыслями о ее младшей дочери Хизер, которая недавно переехала к новому мужу. Да, они оба взрослые, но прерогатива матери – беспокоиться о своих отпрысках, и Глэдис не являлась исключением. Конечно, ее девочка говорила, что счастлива. Они с мужем жили в своем собственном мире, в дне лёта от Глэдис. Но кто знает, что там творилось на самом деле?

Глэдис не знала и, что для нее несвойственно, чувствовала себя не в своей тарелке, а в результате беспокоилась. Она не хотела пребывать в таком состоянии. Никогда! Ее просто трясло от одной мысли, что она не услышала сплетню!

Погрузившись в свои мысли, Глэдис два раза облетела по кругу пруд у лесопилки, а потом стала набирать высоту вместе с направленным вверх воздушным потоком. Она бросила взгляд на воду, до которой еще не дошел солнечный свет. Глэдис летела вместе с ветром и внезапно заметила кое-что необычное, то, что несколько не вписывалось в привычную картину. Она спустилась чуть ниже, чтобы взглянуть еще разок. Что это может быть? Какой‑то мешок? Кусок дерева, плавающий в пруду? Она опустилась еще ниже, ее гнало вперед природное любопытство.

Бесформенный предмет плавал на гладкой поверхности воды в бледном свете зари и озадачивал Глэдис. Он был неподвижен, не издавал звуков, но точно не являлся кучей спутавшихся водорослей или куском бревна, который слабое течение отнесло в центр пруда.

У колибри все похолодело внутри. Предмет становился все более… знакомым, и это было ужасно! Глэдис судорожно махала крыльями, спускаясь все ниже и ниже, пока наконец не зависла непосредственно над телом жабы, плавающей брюхом вверх. И не просто какой‑то жабы. Это был Отто Зумпф.

Отто давно жил в пруду в Тенистой Лощине. Он заработал репутацию сварливого и неприветливого типа, хотя некоторые обитатели настаивали на том, что в душе он очень добрый. Правда, он ни за что не поблагодарил бы вас, если б вы про него такое сказали.

А теперь, похоже, он умер. Бледные лапы не двигались и словно застыли. Если б не положение тела и не жуткая неподвижность, можно было подумать, что он собирается прыгнуть.

Ошарашенная Глэдис отмечала эти вроде бы несущественные факты, глядя на несчастную жабу с точки обзора, доступной только птицам. Если б кто‑то наблюдал за Глэдис с берега, то не понял бы смысла ее действий. Однако она об этом не думала, потому что все еще пыталась переварить ужасную правду о кончине Отто. Она была в панике.

Мертв! Несчастный Отто мертв! А она, Глэдис Ханисакл, первой узнала об этом! Наконец Глэдис нервно огляделась вокруг, чтобы выяснить, нет ли кого‑то поблизости. Она обнаружила труп, но ей требовалось с кем‑то этим поделиться. Ее крошечное сердечко колибри просто гудело от учащенного сердцебиения. Сердце билось так быстро, что Глэдис испугалась: она же может лишиться чувств! У нее была очень важная новость, которая заинтересует всех в Тенистой Лощине. Она должна с кем‑то поделиться. Нет, она должна сообщить ее всем!

Маленький голосок у нее в голове напомнил, что в первую очередь необходимо поставить в известность полицию. Так будет правильно. Глэдис с важным видом кивнула сама себе. Нужно сообщить властям. Она позвонит в полицию после того, как доберется до редакции и немного успокоится. Хотя она не особо любила Отто, он был ее соседом, а если ты обнаруживаешь соседа мертвым по пути на работу, это шокирует.

Каким‑то чудом пораженная Глэдис, которая никак не могла прийти в себя от увиденного, добралась до места назначения и приземлилась у редакции газеты. Она поспешила в здание, надеясь, что еще никто не пришел. Но стоило ей войти, как она почувствовала сильный запах кофе, который пили в отделе новостей. Она точно знала, кто его пьет – лиса.

Глава 2

Вера Виксен работала корреспондентом отдела новостей «Вестника». Она являлась одной из штатных сотрудников, которые, казалось, жили в редакции, и давно следовала журналистской традиции пить крепкую яву ^[3] – черный и обжигающий кофе. Его варили из-за производимого им эффекта, а не ради удовольствия. Казалось, что шустрая рыжая лиса подпитывается от него энергией и расцветает. Почти все остальные покупали кофе у Джо. Надо отдать Вере должное, она тоже часто покупала кофе у лося, но ей требовалась постоянная подпитка.

Вера всегда надеялась разузнать какую‑то сенсационную новость и опубликовать эксклюзив, и сегодняшний день не был исключением. Стоило ей только услышать, как в редакцию залетела Глэдис, и у нее задергались острые ушки: она приготовилась услышать последние сплетни, выдаваемые на большой скорости. Но вместо того, чтобы открыть клюв, Глэдис поспешила к своему письменному столу, не сказав ни слова. Это было так необычно, что лиса поднялась со своего места и потрусила к маленькой колибри.

– Доброе утро, – поздоровалась Вера с улыбкой.

Глэдис резко кивнула, но так и не встретилась глазами с лисой. Только Вера неспроста считалась лучшим специалистом по журналистским расследованиям. Она заметила, как тяжело дышит маленькая птичка, буквально хватая клювом воздух.

– Что случилось, Глэдис? – спросила Вера. – Ты выглядишь расстроенной. В чем дело?

Глэдис расплакалась. Сокрытие информации противоречило ее природе. Стоило Вере чуть-чуть подтолкнуть ее – и она совершенно позабыла о своих намерениях и выдала все.

Вера слушала взволнованную колибри, и ее рыжие уши встали торчком, а черный нос подергивался. Смерть? В Тенистой Лощине? Вера, естественно, заинтересовалась. Именно поэтому она и была отличной журналисткой. Хотя некоторые жители города называли ее пронырливой и сующей нос не в свои дела, Вера не обращала на них внимания. Она считала, что хороший репортер должен интересоваться всем и задавать такие вопросы, которые другие задать побоялись бы.

Вытянув основные факты из Глэдис, Вера посадила продолжающую плакать колибри в уголке, принесла ей стакан воды с сахаром, который так любила птичка, и целую стопку салфеток. Мозг Веры напряженно работал. Если Глэдис только что обнаружила тело, возможно, его пока больше никто не видел. И если Вера поспешит, то может оказаться на месте раньше всех и зафиксировать все детали. Смерть Отто станет главной новостью хотя бы потому, что всем в городе когда‑то доставалось от этой жабы.

В отличие от колибри, Вера совсем не считала себя обязанной сразу же отправляться в полицию. Начальником отделения полиции в Тенистой Лощине служил Теодор Мид, черный медведь, который медленно двигался и медленно думал. У него не возникало проблем, когда требовалось разобраться с воровством в магазинах или нарушением уровня шума, но на большее он был не способен. Вера с радостью сообщит о кончине Отто Зумпфа полицейским, но только после того, как сама осмотрит место. Она перекинула ремень фотоаппарата через плечо и приготовилась отправиться в путь.

Перед тем как выйти из здания редакции, она еще раз проверила, как себя чувствует Глэдис. Маленькая птичка все еще тяжело дышала и вытирала глаза. Как только Глэдис придет в себя, то разболтает об увиденном всем, кто встретится у нее на пути. У Веры имелся очень небольшой запас времени до того, как весь город окажется у пруда, чтобы поглазеть на тело Отто. Вера вышла из редакции «Вестника» и поспешила к пруду.

К счастью, было еще слишком рано и проснулись лишь немногие жители городка, за исключением работников лесопильного завода, который возвышался над дальней частью пруда. Колесо уже непрерывно вращалось, и от него по напоминающей стекло поверхности воды разбегались расширяющиеся круги.

Вера шла целенаправленно, висевший на перекинутом через плечо ремне фотоаппарат бил ее в бок. Она остановилась на берегу пруда и принялась его рассматривать. У края воды густо росла плакун-трава с пурпурными цветками, сразу за ней цвели маленькие зеленые водоросли. Все казалось обманчиво спокойным. Только чуть дальше находился Отто Зумпф. Плавал в воде. Мордой вверх. Точно так, как описала Глэдис.

Вера наклонилась и быстро сделала несколько фотографий. Земля у края воды была мягкой и влажной. Из уважения к Отто Вера постаралась не затоптать следы лап. Даже мертвый, Отто, вероятно, не хотел бы, чтобы кто‑то слонялся по его территории и устраивал беспорядок.

По привычке Вера сделала несколько фотографий отпечатков лап, хотя и не была уверена, что по ним можно будет кого‑то опознать. Она прошлась вокруг зарослей сорняков, ее нос при этом яростно подергивался. Вера заметила пустую бутылку, слишком блестящую для того, чтобы быть мусором, спрятанную среди возвышающихся у пруда стеблей. Похоже, кто‑то хотел выбросить бутылку в воду, но она не долетела, пойманная камышами. Вера не стала к ней прикасаться, но сделала еще один снимок.

Ее притягивал вид мертвой жабы – и Вера снова принялась осматривать плавающее в воде тело. Оно находилось далековато от берега, поэтому она не могла рассмотреть детали или вытащить Отто без лодки. При мысли о том, как бедного Отто придется тащить назад на твердую землю, Вера содрогнулась. Она почти с ним не общалась, но, конечно, не могла представить его мертвым. У него случился сердечный приступ? Все дело в возрасте? Хотя всем казалось, что Отто будет жить вечно. Тем не менее с любым может произойти несчастный случай. Может, он вчера вечером напился, не смог правильно оценить расстояние до воды в темноте, упал в пруд и утонул.

– Но разве амфибии тонут? Кто‑нибудь слышал про такое? – пробормотала она себе под нос. – Если б Отто в чем‑то и утонул, то в бутылке со спиртным.

У Веры заканчивалось время. Солнце уже поднялось над вершинами деревьев, вокруг слышались звуки дня, начиналась обычная жизнь. Она еще какое‑то время осматривалась, а затем решила, что пора сообщить о случившемся полиции. Начальник отделения Мид, по крайней мере, раздобудет лодку и доставит тело Отто на сушу.

Перед тем как отправиться в отделение полиции, Вера проскользнула в редакцию «Вестника» и осторожно засунула фотоаппарат в самый большой ящик своего стола, а по пути завернула к Глэдис, чтобы проверить, как там она.

Но Вера не успела дойти до угла, где работала колибри. Она услышала, как Глэдис стрекочет без остановки, и решила подслушать.

– Меня всю затрясло, мурашки побежали по позвоночнику, вверх и вниз, затем я увидела, как несчастный старый Отто плавает там… О, когда я только проснулась сегодня утром, то почувствовала, что день будет плохой! – трещала Глэдис, сообщая новость. Похоже, она полностью восстановила душевное равновесие после пережитого ужаса. Вера обратила внимание, что Глэдис успела приукрасить свой рассказ, добавив намеки на злой рок, который не упомянула, когда рассказывала об увиденном Вере.

Лиса покачала головой и побежала из редакции, чтобы первой добраться до полиции, пока никто не успел ее остановить.

В отделении стояла тишина, но дверь была распахнута, поэтому Вера вошла, не удосужившись постучаться. Мида на месте еще не было, поэтому Вера сообщила об увиденном его заместителю Орвиллу Брауну. Как и его начальник, Орвилл был крупным медведем, хотя и бурым, и гораздо лучше соображающим.

Он заявил Вере, что немедленно отправится к пруду, чтобы заняться расследованием и забрать тело для проведения похорон подобающим образом. Он знал, что начальника не будет еще в лучшем случае пару часов, и Мид не станет спешить даже из-за чего‑то такого серьезного, как смерть. Однако Орвилл любил приходить на работу и начинать свой день спокойно, задолго до появления начальника. Таким образом ему удавалось решать ежедневные проблемы, связанные с охраной правопорядка в Тенистой Лощине. Сидя в одиночестве в отделении, Орвилл мог предаваться своим грандиозным мечтам, в которых сам становился начальником полиции, надевал новую фуражку и блестящий жетон полицейского, пользовался уважением и вызывал восхищение у всего городка.

Может, его преданность делу сейчас сыграет ему на руку. Он займется печальным делом о смерти Отто Зумпфа до обеда, а эта лиса-журналистка напишет про его компетентность и стойкость во время этого тяжкого испытания. Да, на самом деле звучит неплохо.

Вернувшись к реальности, Орвилл предупредил Веру, чтобы она никому не рассказывала о случившемся, пока он со всем не разберется.

– К сожалению, скрыть информацию не получится. Я узнала о случившемся от Глэдис Ханисакл, – сообщила Вера.

Медведь закатил глаза.

– Ну, ладно. Не получится скрыть, значит, не получится.

Заместитель начальника отделения полиции Орвилл собрал все необходимое полицейскому для выполнения своих обязанностей – фуражку, наручники, – нахмурился, принял угрожающий вид и направился к пруду. Вера шагала рядом. Она не спрашивала разрешения к нему присоединиться, но Орвилл еще полностью не проснулся. В любом случае у него не было оснований не допускать лису на место происшествия. Он знал репутацию Веры, знал, какая она журналистка. Она в любом случае оказалась бы там.

– Мне придется где‑то реквизировать лодку, – проворчал Орвилл по пути к пруду. – Начальник забрал лодку полиции, чтобы отправиться в рыболовную экспедицию.

– И что он надеется найти во время этой экспедиции? – с любопытством поинтересовалась Вера.

– Думаю, рыбу. – Орвилл в непонимании уставился на лису. – А что еще можно?

Она подозрительно посмотрела на бурого медведя.

– Это буквально рыболовная экспедиция? Не сбор каких‑то сведений?

– Конечно.

Вера прищурилась, затем вздохнула.

– Не важно. Я знаю, что в здании суда Тенистой Лощины вы оба бываете нечасто.

– Почти не бываем, – улыбнулся Орвилл, демонстрируя огромные зубы. – Большинство сразу же признается.

– Да уж, – выдохнула Вера. Орвилл мог наводить ужас, если хотел.

Он осматривал берег, пока они шли.

– Значит, теперь мне придется искать другую лодку.

– На лесопильном заводе есть несколько, – сообщила Вера. – На тот случай, если лес упадет с баржи.

– Пойдет, – буркнул медведь.

Они дошли до того места, с которого Вера чуть раньше делала фотографии. Она сказала, что посторожит тут, пока Орвилл ходит за лодкой, и затем наблюдала, как огромный медведь спешит к лесопилке и становится все меньше и меньше, удаляясь от нее.

Вера ждала. Через четверть часа она увидела, как лодка отходит от причала у завода и направляется к плавающему телу Отто. Несколько горожан заметили, что что‑то явно не так, и начали собираться вдоль берега, чтобы посмотреть, что же происходит.

Когда Орвилл добрался до тела, Вера услышала, как он удивленно вскрикнул, и на мгновение подумала, что Отто, возможно, все еще дышит. Но медведь не торопился, а это означало, что спешить уже некуда. Он привязал тело к лодке веревкой и начал медленно грести к берегу, к тому месту, где стояла Вера.

Недалеко от берега Орвилл выпрыгнул в воду, подняв огромный фонтан брызг, и вытащил лодку на сушу. Он увидел собравшуюся толпу и заорал:

– Назад! Все назад! Освободите место! Имейте уважение!

Все испугались при виде разъяренного бурого медведя и отступили назад… за исключением Веры. Она знала, что что‑то не так.

– Мне помочь его вытащить? – предложила она.

– Незачем.

Орвилл подошел к телу и аккуратно его поднял, словно это был детеныш, а не труп. Абсолютно спокойно он донес Отто до берега и осторожно опустил на холодную грязную землю мордой вниз. Огромный медведь содрогнулся лишь раз, не от отвращения или холода, а от ярости.

Вера поняла почему, когда присмотрелась получше.

В дополнение к тому, что Отто лежал мордой вниз и не двигался, из тела струилась темная струйка крови. Больше всего пугала рукоятка ножа, торчавшая из его спины.

Вера отступила назад, ее скрутило.