Цитаты из книг автора «Джуно Блэк»

Белки многозначительно переглянулись. Понаблюдав за его работой, они поняли, что перед ними настоящий врач, и не могли дождаться, когда смогут всем об этом рассказать. Возвращаясь назад в ресторан, чтобы подготовиться к наплыву посетителей в обеденное время, Сунь Ли судорожно размышлял. В голове у него царил настоящий хаос! Несомненно, его тайна больше не будет тайной. Глазом моргнуть не успеешь – а новость о том, что он не тот, за кого себя выдавал, распространится по всему городу. Когда‑то он поклялся, что больше никогда не возьмет ничью жизнь в свои лапы. Но что он мог поделать? Несколько вещей в прошлом Сунь Ли на самом деле соответствовали тому, что поговаривали в городе, но имелись и существенные отличия. Когда‑то Сунь Ли был уважаемым хирургом в своей родной стране. Во время самой обычной операции сыну премьер-министра что‑то пошло не так, и пациент умер. Сунь Ли несправедливо наказали за эту трагедию и лишили медицинской лицензии. Не зная, чем заняться, он ушел в монастырь в горах. После несколько лет жизни там и безмолвных молитв Сунь Ли решил, что с него хватит. Он уехал с родины, чтобы начать новую жизнь в другой далекой стране. Сунь Ли всегда любил готовить, а здесь, в Тенистой Лощине, его блюда считались инновационными и очень нравились горожанам. Он знал, что вызывает любопытство у местных жителей, но никогда и ни с кем не обсуждал свое прошлое. Эта часть его жизни закончилась. Он был просто поваром. До этого дня. Сунь Ли зашел в «Бамбуковый лес» и принялся за работу на кухне – нарезал овощи с уверенностью первоклассного шеф-повара… или хирурга. Вокруг него росли горы кусочков моркови, стручкового гороха, каштанов. Что‑то подсказывало панде, что сегодня ему придется трудиться очень напряженно.

Белка-парамедик кивнула, дернула хвостом и понеслась вниз по улице к ресторану. К счастью, до обеда оставалось еще много времени, и в ресторане никого не было, за исключением самого Сунь Ли. Панда спокойно стоял перед Орвиллом, державшим в лапе пустую бутылку. Белка, заикаясь, начала излагать проблему Орвиллу, и тут, к ее удивлению, Сунь Ли выхватил из-за стойки небольшой чемоданчик. – Я могу помочь пациенту. Сунь Ли быстро поменял табличку «Открыто» на «Закрыто» на входной двери и побежал к больнице. Поставленная в тупик белка последовала за двумя медведями. Белка не знала, как панда может помочь, но радовалась, что кто‑то взял ответственность на себя. Сунь Ли вошел в больницу и оценил положение дел. Внезапно изменилось не только его поведение, казалось, он даже внешне изменился. Он действовал энергично и по-деловому, рявкал, отдавая приказы, которым тут же подчинялись белки без лишних вопросов. Они вкатили фон Биверпелта на каталке в смотровую. Сунь Ли проверил жизненно важные показатели – пульс, дыхание, температуру. Никто не спрашивал, почему шеф-повар обследует пациента, которому требуется медицинская помощь. Сунь Ли объявил, что фон Биверпелта, вероятно, отравили и нужно растворить яд в большом количестве жидкости – чем больше, тем лучше. Все указания были выполнены, и в конце концов жизнь пациента оказалась вне опасности. Фон Биверпелта перенесли в солнечную палату и оставили отдыхать. Он что‑то лепетал про кофе и Эдит, но белки мягко уложили его на кровать, и бобер в изнеможении закрыл глаза. Орвилл, который приходил в «Бамбуковый лес», чтобы допросить панду по поводу бутылки, теперь находился в растерянности и смущении. Если панда был как‑то замешан в смерти Отто, то зачем ему спасать жизнь другого зверя? – Вы выглядите удивленным, – заметил Сунь Ли, обращаясь к Орвиллу. – Я не знал, что вы еще и врач, мистер Ли. М-м, то есть доктор Ли. – На самом деле правильнее говорить «доктор Сунь». При всем моем уважении к полиции, вы очень мало про меня знаете. – Сунь Ли немного помолчал. – Если вы хотите узнать что‑то еще, то всегда можете меня найти в ресторане. Я буду счастлив поговорить с вами, но сейчас мне нужно заниматься своим делом.

Реджинальд наблюдал за ней. Секретарша была молодой бобрихой, примерно одного возраста с его дочерьми. Реджинальд хотел, чтобы одна из них или обе работали в администрации завода, изучали дело, но они отказались. Он надеялся, что у него родятся сыновья, молодые крепкие бобры, которые примут эстафету. Но Анастасия и Эсмеральда хотели только тратить деньги, которые он зарабатывал. Бобер потряс головой, чтобы очистить ее от этих мыслей, и налил из шикарного кофейника себе чашку ароматного напитка, с помощью которого хотел восстановить силы. Фон Биверпелт пил черный кофе, но для лучшего вкуса добавлял в него чайную ложку сахара. Реджинальд сделал глоток обжигающего кофе и откинулся на спинку кресла. Он не очень хорошо себя чувствовал после разговора с журналисткой. Закрытие завода обернется катастрофой. Из-за этого не только нарушится производство, но также на поверхность могут всплыть и неудачные решения, которые Реджинальд принимал в моменты слабости. К тому времени, как Реджинальд допил вторую чашку кофе, он чувствовал себя действительно плохо. Что с ним такое? Это было не просто беспокойство. У него начало затуманиваться зрение. Его взгляд упал на кофе. Напиток ведь имел какой‑то… странный вкус? Бобра охватила паника. Может, что‑то действительно не так. В конце‑то концов, по Тенистой Лощине бегает убийца! Реджинальд закашлялся, но успел позвать Бренду до того, как свалился с кресла и рухнул на пол. Бренда вбежала в кабинет и, увидев лежащего на полу начальника, дико закричала. Вскоре в кабинете появились другие звери, включая Говарда Читтерса. Кто‑то (не Бренда) сообразил, что следует позвонить в скорую. Бренда не особо любила своего начальника, но это было лучшее место из всех, где она успела поработать, и ей совсем не хотелось его терять. Если фон Биверпелт умрет, а лесопильный завод закроется, Бренде придется вернуться к матери. Через несколько минут Бренда услышала шум в приемной, а потом в кабинет вбежали две белки в медицинской форме и с носилками. Они присели рядом с распростертым телом Реджинальда и перекатили его на носилки. Одна из белок проверила у него пульс, а вторая в это время расспрашивала секретаршу о том, что случилось. Между рыданиями та объяснила, что директор встречался с лисой из газеты, затем попросил ее принести кофе. Она понятия не имела, что произошло после этого. – С ним все будет в порядке? – спросила Бренда у парамедиков. Белки с мрачными мордочками заверили ее, что сделают все возможное. После этого они выбежали из кабинета, чтобы доставить бобра в больницу.

Вера вошла в кабинет, площадь которого превышала всю ее нору.

– Я считаю, что мы мало проводим времени вместе и ты уделяешь недостаточно внимания моим потребностям, – сварливо заявила Эдит. – Я говорю про время содержательного общения с семьей. Для Реджинальда это заявление прозвучало словно цитата из какого‑то журнала; так и было на самом деле. Эдит страстно увлекалась чтением журналов, а вот книги совсем не любила (за исключением кулинарных, которые регулярно покупала). К этому Реджинальд не был готов и тупо уставился на жену. – Время содержательного общения с семьей? – И поддержания эмоциональной связи, – добавила Эдит. Он снова попытался ее успокоить: – Дорогая, я буду рад обсудить это с тобой позже, но сейчас мне нужно на завод. Знаешь ли, он сам работать не будет. Обычно эта тактика оказывалась весьма эффективной, но только не сегодня. – О да, ты всегда сбегаешь на работу. Ты всегда так рад уйти из дома. Что сегодня в программе? – спросила Эдит, голос которой становился все громче и настойчивее. Она требовала внимания! – Собираешься встретиться с ней? – Последнее слово было произнесено на полной громкости, затем Эдит шумно разрыдалась. – С кем? – Реджинальд изобразил на морде невинность и непонимание. – С этой потаскухой, – выплюнула Эдит и прищурилась. – Бренда – прекрасная секретарша и милое юное создание, как тебе прекрасно известно, – быстро ответил он. – Я не ее имею в виду! Реджинальду этого хватило. – Я не знаю, о ком ты говоришь! – заорал он, хотя прекрасно знал. – Мне нужно заниматься делами!

Орвилл отвернулся. Несмотря на толстую шкуру, его пробирала дрожь.

Орвилл знал, как следует начинать расследование дела. Он совершенно точно опознал труп как Отто Зумпфа, проживавшего в пруду. Он собрал доказательства, включая пробу воды. Он также позвонил в ритуальное агентство, чтобы их представители приехали и забрали тело после обследования. Придется делать вскрытие, и для этого вызвали патологоанатома из соседнего городка, потому что в Тенистой Лощине своего не имелось. Орвилл послал голубя со срочным сообщением. Он с нетерпением ждал прибытия специалиста, потому что сейчас были заняты обе камеры: в одной на койке лежало тело Отто Зумпфа (пока оно не пахло, но это неизбежно случится в скором будущем), во второй находилось совсем не неподвижное тело Левши, который своим талантом к словесным оскорблениям мог посоперничать с усопшим. Не обращая внимания на Левшу, Орвилл тихо стоял у входа в камеру, где лежал Отто, и думал. Он не очень хорошо знал погибшего, но все равно зрелище было отрезвляющим. Жизнь коротка и в одно мгновение может оказаться еще короче. Медведь направился к своему гигантскому письменному столу, чтобы подготовить отчет для шефа. Начальник полиции никогда не появлялся на работе рано (если появлялся вообще), но рассчитывал на то, что заместитель будет информировать его о происходящем в городе. Орвилл почти с нетерпением ждал прихода начальника, чтобы увидеть шок у него на морде. Ни у одного из них не было опыта расследования убийств, но Орвилл поставил бы деньги на себя. Он довольно много читал и в свободное время изучал методы работы полиции и методы ведения расследования. Он был почти уверен, что Мид понятия не имеет, что делать в такой ситуации. Но Орвилл был также уверен, что его начальник поставит себе в заслугу поимку преступника независимо от того, кто это сделает. Сейчас самым важным была видимость продвижения вперед. Поэтому Орвилл выяснил, где находился Левша, и сразу же его арестовал. Ему в любом случае требовалось найти этого зверя: Левшу разыскивали в связи с серией пропаж ювелирных изделий, о чем сообщили из соседнего с Тенистой Лощиной округа ниже по реке. Именно там находились основные «охотничьи угодья» Левши. Сам Орвилл сомневался, что тот имел какое‑то отношение к убийству. Но он хотел, чтобы жители города были спокойны. Вскоре в Тенистую Лощину прибыл патологоанатом, поспешно скользя по земле. Его звали Соломон Бродхед, он был самцом гадюки с большим опытом определения различных причин смерти. Он не внушал доверия (только страх и отвращение), но на самом деле великолепно выполнял свою работу. Большинство существ, попадавшихся ему на пути, быстренько находили причины, чтобы убраться подальше, но это абсолютно не беспокоило доктора Бродхеда. Он проследовал по внезапно опустевшей Главной улице и вскоре проскользнул в отделение полиции. – Здравсссствуйте, госссподин полицейсссский, – прошипел он. – Где жертва? Орвилл кивнул на камеру, в которой лежал Отто.

Во второй половине дня большинство жителей Тенистой Лощины занимались своими обычными делами, хотя и несколько нервозно, что для них было нетипично. Однако это не касалось заместителя начальника полиции Орвилла. Его распорядок дня в корне не изменился из-за обнаружения трупа в пруду, да и начальника полиции, как обычно, не было на месте.

– Я пишу статью про смерть Зумпфа, – пояснила Вера. – Ты знаешь, что в Тенистой Лощине никогда раньше не случалось убийств? – Это не совсем так. – Ленор взъерошила перышки. – Я только что перечитывала местные хроники. В первые годы своего существования Тенистая Лощина была довольно суровым городом. Убийство произошло при жизни моего деда, когда лесопильный завод только начали строить. На строительной площадке нашли мертвого рабочего. Вначале его смерть посчитали несчастным случаем, но вскоре выяснилось, что он застукал другого рабочего за воровством денег из фонда строительства. Личность вора выяснили быстро, но он успел сбежать до того, как до него добралась полиция. Ласка [4] – что тут еще говорить. – Заканчивая историю, Ленор многозначительно взмахнула крыльями. – Как интересно! Я могу вставить это в статью, – заметила Вера, быстро все записывая. – Я не думаю, что Отто мог разозлить кого‑то достаточно сильно, чтобы в него воткнули нож, – задумчиво продолжала Ленор. – Он, конечно, был чудаковатый, но вел себя так последние десять лет, а не только вчера. – Вероятно, кто‑то отреагировал на сказанное несколько по-другому, – заметила Вера. – Или произошло что‑то еще. Их разговор прервал донесшийся с улицы шум. Лиса с вороной напряглись, повернулись и выглянули в открытую дверь. Заместитель начальника полиции Орвилл не тратил время зря. Он вел енота со скованными за спиной лапами по середине Главной улицы. Енот громко протестовал из-за такого отношения, но мрачное выражение морды медведя показывало, что он вряд ли изменит свое решение. Ленор удивленно каркнула. – Орвилл ведет Левшу в полицейский участок! Вера выскочила из книжного магазина на улицу.

– Вообще это ужасно, – серьезно сказал Джо. – Это неправильно – то, что случилось с Отто. – А убийство хоть когда‑нибудь бывает правильным? – задала она риторический вопрос. Джо молчал какое‑то время, затем заговорил, очень медленно произнося слова: – Иногда оно бывает оправданным. – Казалось, он говорил сам с собой. Затем Джо покачал головой, и его ветвистые рога поцарапали потолок. – Но Отто никому не приносил зла. – Он много спорил и ругался с жителями города, – заметила Вера. Она, как и все остальные, прекрасно знала репутацию жабы, хотя и не жила всю жизнь в Тенистой Лощине. Джо снова покачал головой. – Но это были только слова! Да, он был ворчуном. Но его споры с соседями были развлечением. Он так забавлялся! Он же никому не навредил. Если кто‑то и страдал, то он сам, живя в полном одиночестве. Из-за его чудачеств все держались от пруда подальше.