Глава 4

Ян

– Ваш кофе, – ставит на стол серебряный поднос официантка с двойным американо, а я невольно тяну аромат ноздрями и прикрываю на секунду глаза. Воспоминания услужливо подкидывают самые болезненные обрывочные фрагменты подсознания. Где я учу варить кофе по-турецки ту, которая растоптала душу и предала, перечеркнув все хорошее, что между нами было, уничтожив будущее.

– Спасибо, – выдаю сухо слова благодарности в спину уходящей девушке, а затем перевожу взгляд на Женьку, друга детства. – Как же тебя так угораздило? – оценивающим взглядом скольжу по разбитой физиономии товарища и его сломанной руке.

– Любовь, – наиглупейший ответ получаю на свой вполне серьезный вопрос.

– Суриков, ты меня за кого принимаешь?

– Ян, тут навалилось все разом, – юлит и опускает взгляд в стол друг. – Я Трусовцу задолжал.

Чувствую, как давлюсь напитком, и начинаю закашливаться.

– Льву Федоровичу? Я не ослышался?

Ну мало ли на белом свете однофамильцев! Почему сразу известный в определенных кругах Трусовец? Хочется верить, что Женька при мозгах и совсем не идиот.

– Он, – печально отвечает товарищ.

Идиот.

– Сколько?

Теперь понимаю, что наша встреча состоялась не просто так, Женька пропадал периодами, а потом появлялся внезапно и снова отчаливал в свою настоящую реальность. А я не мог игнорировать его, особенно после того, как он подогнал отличного реабилитолога и остеопата. Эти два специалиста поставили меня на ноги, а Женька суетился и был моими руками и ногами в тот момент, когда у меня, кроме головы, больше ничего не функционировало.

– Много, – друг подтягивает мой телефон пальцами, торчащими из-под гипса. – Сними блокировку.

Он открывает калькулятор и начинает вбивать цифры. От появляющихся нулей на экране не сдерживаюсь и присвистываю в голос, привлекая излишнее внимание присутствующих людей в ресторане.

– Суриков, – едва сдерживаюсь от едких колкостей в его адрес и опять же не хочу напугать за соседним столиком пожилую женщину с внуком. – Ты чем думал?

– Тем местом, о котором ты подумал, Ян. Во всем виновата любовь.

Искренне не понимаю, друг сейчас бредит или разыгрывает меня.

– Ее зовут Милана.

По блеску глаз друга понимаю, что не врет и дело действительно принимает романтический оборот.

– Я ее когда увидел…

– Где же ты встретил ту, что подвела тебя под монастырь? Ты вообще в курсе, что сделает с тобой Трусовец? Бетон не его метод – это давно вышло из моды, а вот несчастный случай вполне подойдет, учитывая его связи в правоохранительных органах.

– Она такси вызвала.

– Такси?

Женька кивает в сторону окна, и я замечаю припаркованный внедорожник у тротуара. Дорогой, новенький и совершенно не по карману другу.

– Ты же слышал наверняка о службе такси «Вмиг»?

– Допустим, – начинаю раздражаться оттого, что друг совершенно не умеет излагать ситуацию четко и по делу.

Я уже мог две встречи провести с важными клиентами, пока сижу здесь и пытаюсь понять, во что вляпался мой друг детства и вообще каковы шансы на успех ему помочь вылезти из этого …

– Водителей эконом-класса они давно набрали, а на бизнес-тарифе машины премиум и g-класса. Премиум для меня сильно по-бабски, а внедорожники вставляют, опять же, новые знакомства, – с особым запалом начинает рассказывать друг.

– Вижу я твои знакомства, – усмехаюсь, хотя ситуация катастрофическая и как бы совсем не до веселья, но это же Женька! – Вернемся к Милане.

– Ну я на выезде заказ ловлю, по этому адресу я ездил уже не раз, всегда возил директора завода холодильного оборудования, а тут ворота отъезжают, и выходит она… Я ее как увидел, совсем башку потерял.

– Суриков, ты сейчас о своем малом мозге?

– И о нем тоже. Вижу, тебе совсем не интересно, – с обидой высказывает Женька.

– Ну почему же, друг сильно влип, задел интересы особого человека и, судя по всему, попортил чью-то дочь, верно?

– Что это сразу попортил?! – вскидывается Женька. – Она знаешь какая, не для меня одного ягодка…

– Так зачем же? Баб тебе, что ли, мало, вон их сколько, – киваю в сторону окна, – по улицам ходит, а ты на элитных полез. Без обид, подробности ваших встреч меня не интересуют. И денег столько дать не смогу, часть, на остаток продашь машину и перекроешь разницу.

– Не могу ее продать. Она в лизинге у службы такси. Я на выкупе по договору, два месяца осталось отпахать, и будет машина моей. Работаю как вол, уже шестнадцать часов не спал, энергетики жру.

– Так и себя, и того, кого везешь, угробишь, – подвожу итог нашего разговора. – Сколько нужно еще для выкупа?

– Я подсчитал, – приободрился Женька, – если месяц откатаюсь в таком графике и возьму кредит…

– У тебя нет этого месяца. Трусовец не из тех, кто будет ждать столько.

– Что же делать, Ян? – совсем сникает друг.

– Мозги включать, – подношу руку и слегка постукиваю ему по лбу, – не для красоты они в твоей голове. Часть денег получишь через две недели, а сейчас поезжай домой, выспись.

– Нет, – машет руками Суриков, – мне только новый заказ пришел, тут не очень далеко, до Рижской всего лишь, а потом…

– Никаких сейчас и потом, – практически уже рычу на Женьку, – себя угробишь и ни в чем неповинных людей, за руль не пущу. Отменяй заказ.

– Штраф будет, а там у нас знаешь как строго!

– Дать бы тебе… взбучку, – вижу заинтересованный взгляд все той же пожилой женщины и замолкаю.

Выход остается лишь один. Вызывать нашего семейного водителя, чтобы он отвез этого бессмертного домой отоспаться. Диктую адрес, а сам решаюсь на очередную глупость.

– Если останешься жив, считай, мы с тобой в расчете, Суриков, – говорю это больше для себя, чем для него. – Ключи давай от машины и свой телефон.

– Ты что, серьезно? – заикающимся голосом уточняет Женька. – Ты же…

– Пора взглянуть своим страхам в лицо, – не улыбаясь, начинаю знакомство с приложением «Вмиг» на смартфоне друга.

***

В салоне не своей машины сижу минут пять. Привыкаю. Дышу. Стараюсь переключить внимание на что-то… Занимаюсь полной ерундой.

«Панические атаки. Это бывает. Особенно после… Вам необходима терапия».

Клинический психолог проводил со мной по часу два раза в неделю. Я чувствовал себя подопытной крысой, да и сейчас ощущаю себя так же, когда касаюсь кожаной отделки руля и провожу пальцами по приборной панели.

Музыка. Да. Надо включить любую радиостанцию и попробовать вслушаться. С кнопки на руле включаю первую радиоволну – новости, переключаю до тех пор, пока не появляется что-то наше: понятное, мелодичное, со смыслом.

Включаю рабочий телефон друга, открываю инструкцию и сразу первым пунктом натыкаюсь: «В момент посадки клиента не должно звучать никакой музыки. По запросу клиента вы можете выбрать радиоволну, приемлемую и разрешенную с его стороны».

Тоска.

Пристегиваюсь и завожу двигатель.

Надеюсь, сейчас никто не решит позвонить, потому что я только мало-мальски успокоился, вспомнил, как дышать, и наконец смог сфокусировать взгляд.

Еду не спеша, в левый ряд не лезу, потому что совершенно не смогу отдаться привычному скоростному потоку. Чувствую себя дилетантом.

Один заказ. Главное – выдержать. Хорошо, водителям не доступен функционал набора нескольких заказов сразу, хотя Женька утверждал, что есть хитрость, но после того, как я метнул в его сторону злобный взгляд, друг не стал вдаваться в подробности.

Мне везет, на дороге вполне свободно, комфортно.

На карте навигатора клиент мерцает точкой. Я сосредоточен, стараюсь по сторонам не сильно смотреть, пальцы подрагивают от накатившего напряжения, и немного стало не хватать воздуха.

Как обычно, люди не всегда знают правила, и кто-то вызвал машину на автобусную остановку. А значит, этого недоумка придется быстро загрузить и уехать в надежде, что на машину не прилетит штраф.

С другой стороны, это будет каплей в море с учетом того, в какую лужу умудрился посадить себя Женька.

Притормаживаю. Включаю аварийку. Жду.

От присутствующих на остановке людей быстро отделяются две фигуры: женская и ребенка.

Ребенок почему-то идет в одежде не по размеру, и он как-то передвигается странно. Кошусь на заднее сиденье, повезло, что весь салон кожаный, легко чистится и всегда можно заказать мойку при разных обстоятельствах без особых потерь.

На девушке облегающие джинсы и бесформенная толстовка, на голову накинут капюшон, а мальчишка в ветровке совершенно ему не по размеру.

Я терпеливо жду, когда они залезут в салон, чтобы быстрее свалить с остановки. Как только хлопает дверь, начинаю движение.

– Добрый день, – говорит незнакомка и тянется к ремню безопасности.

– Добрый, – приветствую, а в душе начинает ворочаться что-то странное, давно забытое.

Отгоняю сомнения и задаю резонный вопрос:

– Девушка, почему не указали, что вы с ребенком?

Она что, вздрагивает или мне показалось?

Поворачиваю голову в ее сторону, играть в гляделки через зеркало неудобно. И меня словно холодной водой окатывает. Я забываю, где сейчас нахожусь и какой сегодня день. На меня смотрят до боли знакомые глаза Вельской.

Моей бывшей. Жены. Предательницы.

Она явно растеряна и … напугана. Я такой страшный? Или считает, устрою ей разборки на глазах у… Кстати, а кто это с ней? Смотрю на мальчугана, его лицо, глаза, и становится не по себе.

Значит, слова и доказательства матери, предоставленные тогда в больнице, были правдой. Рине не нужен был инвалид, и она нашла кого поздоровее. Наверняка у них крепкий союз, раз есть общий ребенок. А когда-то она ласковой кошкой терлась о мои бедра и мечтала о маленьком сыне. И я мечтал. Идиот. Насколько бывшая оказалась двуличной особой! Меркантильной и лживой.

– Класс, – вклинивается в наши молчаливые гляделки ребенок.

– Что, нравится, малец? – нет сил смотреть ей в глаза, нормальные слова вылетают из головы, и я пытаюсь отвлечься. Старательно хватаюсь за руль и сейчас чувствую впервые, что страха перед ездой совершенно нет. Правильно. Адреналин сейчас просто зашкаливает, и хочется выйти и вытащить Марину на улицу.

– Очень, – мальчик улыбается и с интересом посматривает по сторонам.

– Рижская, восемь, – бывшая наконец нашла в себе силы заговорить, а я цепенею, меня до сих пор волнует ее голос. И если вначале я был уверен, что это злоба и ярое желание воплотить в жизнь свою месть, то сейчас начинаю сомневаться.

– Я в курсе, – вкрадчиво отвечаю и играю, как будто я хищник, решивший, что на сегодня сыт и можно позабавиться.

В зеркале заднего вида вылавливаю ее заинтересованный взгляд. Рина снова пугается и еще сильнее вжимается спиной в сиденье.

Сынишка у нее забавный. Неиспорченный. Заинтересованный.

– А бензина нужно много для этой машины? А она ваша? А мне такую подарите? – за несколько минут ребенок, как из пулемета, забрасывает меня вопросами. Я стараюсь удовлетворить детскую любознательность и отвечаю по порядку:

– Да. Нет. Как мама решит, – на последнем ответе специально упоминаю о Рине, в ее взгляде мелькает явная паника.

Неужели она и в правду решает, что я намерен возобновить наше общение? После всего?

В районе живота все скручивает в болезненном спазме. Меня немного прошибает пот. На повороте быстро стираю капли со лба. Вельская настолько погружена в себя, что совершенно перестает реагировать на внешние раздражители.

Я никогда не был в этом районе. Странно, что по этому адресу они проживают. Возможно, новый элитный район?

Я ошибаюсь. Из элитного тут если только кованая скамейка у подъезда и урна, вмурованная в тротуар. Остальное все уныло и печально. Обычный спальный район. Не новостройка. Старый фонд. В таком только разве тараканов морить.

По правилам службы такси водитель должен открыть двери и, если необходимо, вынуть багаж клиента. Препроводить до дверей подъезда. Глушу двигатель. Отстегиваю ремень безопасности и стараюсь быть галантным, насколько это возможно в подобной ситуации. Еще раз осматриваюсь, и только сейчас мелькает закравшаяся мысль о несовпадении тех данных с реальными фактами. Где же ее укомплектованный муж-бизнесмен?

На фотографиях, предоставленных матерью, была зафиксирована целая история искрометной любви. Я тогда кричал по ночам в подушку от дикой и разрывающей на куски боли. Как только представлял, что к ней прикасается какой-то мордоворот, трогает там, где складывались в дорожки мои поцелуи…

От необдуманных поступков уберег Женька. Договорился с охранником и принес «обезболивающее» хорошее, двадцатилетней выдержки, прямо в палату. Врачи поутру находились в шоке. Я не то что не помнил о Рине, я едва вспомнил, кем являюсь сам.

Тогда мне стало легче, а сегодня тот же друг окунул своими проблемами меня в болезненное прошлое с головой.

– Это вовсе не обязательно, – отодвигается в сторону бывшая и демонстративно обходит меня с другого конца автомобиля.

– Тариф «бизнес» обязывает, – хочется придушить мерзавку за ее дерзость и наглость. – Желание клиента – закон, – игнорирую ее выходку и направляюсь к ребенку.

Ее словно кто толкает с места, она несется к нам с мальчиком, как только я собираюсь к нему прикоснуться.

– Спасибо, не надо. Саша, я помогу.

Выпрямляюсь и смотрю на ее странное поведение. И если в машине могло показаться, то сейчас все говорило явно о том, что она не хочет, чтобы я как-то взаимодействовал с ребенком. Неужели я в ее глазах такой урод, что могу из чувства мести причинить мальчику вред? Это безумно бесит и еще больше подталкивает к тому, чтобы разузнать, как прошли последние пять лет жизни мадам Вельской.

– Пока, – мальчик активно машет мне рукой, когда Рина пытается как можно дальше уйти с сыном. От меня.

– И даже не попрощаешься?! – бросаю язвительно в спину, чтобы окончательно убедиться, что она явно чем-то напугана.

Теперь остается выяснить, что именно послужило толчком к подобному поведению девушки.

– Прощай, Ян, – отрезает она, не поворачивая головы, и еще быстрее припускается по направлению к подъезду.