Я ждала заключительную часть трилогии, как пуск отопления в октябре. И вот я открываю её…
Третья книга отличается от двух предыдущих. Мне кажется, это потому, что последняя часть стала самой личной, даже интимной, самой тяжёлой для писательницы. Ведь она рассказала всё так, как оно было, не пытаясь приукрасить, не стараясь замолчать, не выгораживая себя или кого-то другого. И от этой честности становится не по себе. В какой-то момент хочется фыркнуть и съязвить, мол, плохо придумано, не похоже на правду. А потом вспоминаешь, что не вымысел это, а реальность. Реальность она ведь такая — неудобная, некрасивая, нелитературная…
Я думала, что книга будет о тяжёлом возвращении на родину. И она, конечно, об этом тоже. Всё-таки вернуться в страну, которая когда-то была родной, а потом предала тебя, из которой ты бежал, бросив всё — от большого дома до розового плюшевого кролика — трудно, больно, странно. И даже страшно.
Но в большей степени книга о взрослении, об отношениях детей и родителей, об ответственности, о любви. О том самом моменте, когда стоишь у кровати заболевшей мамы и вдруг понимаешь, что теперь ты — взрослый. О том, как тяжело принять этот груз ответственности, как хочется бросить его посреди улицы и бежать без оглядки… Но ты берёшь его, робко и неумело тащишь вдоль дороги, натирая руки.
Страшно. Тяжело. Больно. Но нужно справиться с этим.
Джудит Керр не была бы Джудит Керр, если бы не закончила на светлой ноте, если бы не дала надежду, если бы не приотворила дверь. И, хоть трилогия закончилась, у читателя есть невероятная возможность — узнать, что было дальше. А дальше: семья и дети, и Тигр, который пришёл выпить чаю, и кошка Мяули, и дом, наполненный счастьем. И женщина, которая со всех фотографий улыбается своей открытой доброй улыбкой. Смотришь на неё и веришь — всё хорошо.