Самые странные в мире: Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

Обложка все же ввела в заблуждение. Рассчитывал на что-то другое. Что-то такое популярное, с водичкой, на тему почему они все на Западе, такие особенные) А получил в итоге масштабный труд по антропологии и истории. Свежий взгляд и теоретические построения, которые прекрасно дополняют ранее прочитанных авторов. Есть повод задуматься. Автор смог облечь в слова те мысли которые не давали мне покоя последние пару лет.

Собственно с момента как я стал периодически путешествовать как турист по нашему Северному Кавказу, слушать гидов, смотреть по сторонам.. и скорее смурнел, чем радовался новому. Теперь я хотя бы могу выразить это словами, а не ощущениями. Со всеми нашими особенностями и тягой некоторых уникумов к скрепам, мы русские достаточно урбанизированы и благополучно оставили патриархальные традиции в прошлом. В общем может быть не так своеобразны как выходцы Западной Европы, но в целом на той же волне. Но не все граждане РФ с момента развала СССР двигаются в одном направлении. Клановость, религиозность, стремление к обособленности от соседей, на основе превознесения своей культуры и веры...

В каждом моменте времени - ничего особенного. Мир, дружба, жвачка. Вот только в перспективе ничего хорошего нас не ждет. Данная книга в общем то о том, как вроде бы бытовые мелочи творят тектонические сдвиги в культурах. И про Россию кстати вообще почти ничего не сказано. Если не начинать прикладывать изложенные автором мысли на российские реалии, то вообще все хорошо) Науч-поп)

Если чуть подробнее, книга о том, как особенности семейной политики католической церкви заложили основы того мира в котором мы сейчас живем. Звучит конечно слишком громко, но с приведенной автором аргументацией сложно спорить. А вот раздражать она может. Особенно если вам близки ценности больших кланов и  сословного строя)

Антрополог Джозеф Хенрик занимался изучением быта в общинах мапуче, пока жизнь не занесла его на факультет психологии и экономики в Университете Британской Колумбии. Погрузившись в мир экспериментов о дилемме пассажира и тройственного выбора, он удивился одной очевидной вещи, которую никто до этого не замечал: результаты таких исследований принято распространять на весь человеческий род, тогда как участие в них, как правило, принимали только студенты из США или стран северной Европы. Подключив несколько десятков учёных из разных стран, Хенрик выяснил, что наука зациклена не просто на белых мужчинах, а на представителях исключительно западных, образованных, промышленно развитых, богатых и демократических обществ, которые никогда не выдают тот же результат, что жители Кореи, Саудовской Аравии или Фиджи. То, что принято назвать «человеческой психологией» оказалось лишь культурно-психологической особенностью человека Запада.

В своей монографии «Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели» Хенрик попытался объяснить человеческое психологическое разнообразие и выяснить, откуда растут ноги у особенностей представителей западного общества. Религия, семья, торговля, кооперация и воины – всё это составляет основу для культурной эволюции, которая происходит параллельно эволюции генетической. Согласно теории Хенрика, такие мелочи, как моногамный брак или запрет на браки родственные, влекут за собой упразднение институтов, основанных на родстве, и ослабление связей с членами семьи, а это, в свою очередь, делает человека более сосредоточенным на себе и взращивает в нём мораль, основанную на намерениях. И вот мы уже стоим у обезличенных рынков, разделяем труд и больше зависим от формальных институтов, чем от воли троюродного дяди-большого начальника, с которым поссорились на свадьбе двоюродной сестры. Привет, новый человек, с низким уровнем конформности и внутригруппового фаворитизма, зато с жаждой всё решать и контролировать самому!

Немного жаль, что Хенрик наслушался советов редакторов и начал свою книгу с «козырей»: в основной части работы кулстори, к которым привык в начале, практически исчезли, а многостраничные пояснения к графикам и диаграммам стали настолько избыточными, что хотелось пролистывать. Тем не менее в работе много интересного, чего стоит только новый взгляд на эволюцию человеческого мозга, которая произошла благодаря чтению и до сих пор затронула далеко не всех людей на планете.

Эту книгу нам посоветовали на курсе поведенческой экономики в момент, когда речь зашла о том, что если воспроизводить экономические эксперименты не на студентах западных университетов, результаты получаются другие (шок) и иногда контринтуитивные. Поэтому я ожидала, что книга будет в этом ключе - как культурные особенности влияют на экономическое поведение людей.

Отчасти, это так, но есть нюанс. Автор концентрируется не на том, как оно есть сейчас, а на том, как менялись институты и психология людей в Западной Европе по сравнению с другими обществами, чтобы вывести из этого теорию того, как Западный мир победил. Что-то такое уже писал герр Вебер в 1904 году, но автор этой книги копает куда дальше Реформации в глубь веков.

Общая идея этой книги заключается в том, что наше сознание адаптируется к институциональным и технологическим условиям путем культурной эволюции, зачастую длящейся веками. Чтобы понять психологию людей Запада, нам надо рассмотреть все более индивидуалистический мир, который во II тыс. н. э. начал складываться в некоторых регионах Европы.

Идея, что Римская католическая церковь в процессе своего становления влиятельной иерархической организацией и крупнейшим землевладельцем Западной Европы разрушила традиционные кланово-родственные институты (которые сохранились в том или ином виде в других обществах по сей день), что дало место для зарождения современных, обезличенных индивидуалистичных отношений... интересная.

Идея состоит в том, что средневековая Церковь сформировала современные психологические особенности посредством разрушения основанных на родстве европейских институтов

В целом, имеет право на жизнь, наверное. Но выводя теории из корреляции количества цистерцианских монастырей с моральной ценностью упорного труда не будем забывать, что между количеством пиратов и глобальным потеплением тоже существует корреляция.

Но графики интересные. К тому же автор проводил сам полевые исследования и ссылался на исследования других антропологов среди разных современных сообществ охотников-собирателей и подсечно-огневых земледельцев. Так что некоторую информацию по теме, на которую я изначально рассчитывала, я получила.