Антрополог Джозеф Хенрик занимался изучением быта в общинах мапуче, пока жизнь не занесла его на факультет психологии и экономики в Университете Британской Колумбии. Погрузившись в мир экспериментов о дилемме пассажира и тройственного выбора, он удивился одной очевидной вещи, которую никто до этого не замечал: результаты таких исследований принято распространять на весь человеческий род, тогда как участие в них, как правило, принимали только студенты из США или стран северной Европы. Подключив несколько десятков учёных из разных стран, Хенрик выяснил, что наука зациклена не просто на белых мужчинах, а на представителях исключительно западных, образованных, промышленно развитых, богатых и демократических обществ, которые никогда не выдают тот же результат, что жители Кореи, Саудовской Аравии или Фиджи. То, что принято назвать «человеческой психологией» оказалось лишь культурно-психологической особенностью человека Запада.
В своей монографии «Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели» Хенрик попытался объяснить человеческое психологическое разнообразие и выяснить, откуда растут ноги у особенностей представителей западного общества. Религия, семья, торговля, кооперация и воины – всё это составляет основу для культурной эволюции, которая происходит параллельно эволюции генетической. Согласно теории Хенрика, такие мелочи, как моногамный брак или запрет на браки родственные, влекут за собой упразднение институтов, основанных на родстве, и ослабление связей с членами семьи, а это, в свою очередь, делает человека более сосредоточенным на себе и взращивает в нём мораль, основанную на намерениях. И вот мы уже стоим у обезличенных рынков, разделяем труд и больше зависим от формальных институтов, чем от воли троюродного дяди-большого начальника, с которым поссорились на свадьбе двоюродной сестры. Привет, новый человек, с низким уровнем конформности и внутригруппового фаворитизма, зато с жаждой всё решать и контролировать самому!
Немного жаль, что Хенрик наслушался советов редакторов и начал свою книгу с «козырей»: в основной части работы кулстори, к которым привык в начале, практически исчезли, а многостраничные пояснения к графикам и диаграммам стали настолько избыточными, что хотелось пролистывать. Тем не менее в работе много интересного, чего стоит только новый взгляд на эволюцию человеческого мозга, которая произошла благодаря чтению и до сих пор затронула далеко не всех людей на планете.