Цитаты из книги «Поправка-22»

Была только одна закавыка – Поправка-22, – но этого вполне хватало, потому что человек, озабоченный своим спасением перед лицом реальной и неминуемой опасности, считался нормальным. Орр летал, потому что был псих, а будучи нормальным, отказался бы от полетов – чтоб его обязали летать, как всякого нормального пилота, по долгу воинской службы. Летая, он проявлял себя психом и получал право не летать, но, реализуя это право, становился нормальным и отказаться от полетов не мог. Пораженный всеобъемлющей простотой Поправки-22, Йоссариан уважительно присвистнул.

– Да уж не без этого. Поправка-22. «Всякий, кто хочет уклониться от выполнения боевого задания, нормален», – процитировал на память доктор Дейника.

Он был доволен собой, потому что к тридцати шести годам стал в чине полковника командиром полка, и недоволен жизнью, потому что ему уже исполнилось тридцать шесть лет, а он дослужился только до полковника.

Он понимал, что перед ним истинный мастер своего дела, достойный внимательного изучения и всемерного подражания. Ночью сосед Йоссариана умер, и Йоссариан решил, что подражать ему больше не стоит.

– Так ведь тот Бог, в которого я не верую, – он же хороший Бог, справедливый Бог, милосердный Бог, а не глупый и жестокий и гнусный, как у тебя.

Он опасался, что не сумеет вовремя распознать первый приступ озноба, лихорадки, колотья, судорог, одышки, посинения, потери памяти, ориентировки или сознания, когда наступит неизбежное начало неизбежного конца.

Йоссариан ринулся в госпиталь с твердым намерением лучше проваляться там всю жизнь, чем совершить хотя бы один боевой вылет сверх своих тридцати двух. Через десять дней, когда он передумал и вернулся в эскадрилью, полковник повысил число боевых вылетов до сорока пяти, и Йоссариан ринулся обратно в госпиталь с твердым намерением лучше проваляться там всю жизнь, чем совершить хотя бы еще один вылет сверх тех шести, которые он налетал, вернувшись.

– Врагом, – с тяжкой непреклонностью сказал Йоссариан, – следует считать всякого, кто добивается твоей смерти, на чьей бы стороне он ни оказался, значит, и Кошкарта. Не забывай об этом, Клевинджер, потому что чем тверже ты это запомнишь, тем дольше, быть может, проживешь.

Он один тут не сумасшедший, даром что псих.

В университете своего штата он занимался так серьезно, что гомосексуалисты считали его интеллектуалом, а интеллектуалы – гомосексуалистом.