Третьим, менее популярным, источником сведений о Троянской войне в средние века была гекзаметрическая «Латинская Илиада», относимая учеными к I веку н. э. Это емкий пересказ гомеровской «Илиады», сокращенный до 1070 стихов, именовавшийся «Латинским Гомером». О Троиле здесь не сообщается. Поэтические воплощения сказаний о Троянской войне принадлежат двум эпикам, выдающимся представителям «Ренессанса XII века». В начале 1180-х годов в Реймсе была написана на латыни «Илиада» Иосифа Эксетерского, эпическая поэма в шести песнях^[12]. Здесь Троил, «душой неистов, алчен до брани», насмехается над своим братом, предсказателем Геленом, когда тот осуждает поход Париса в Грецию (Илиада, III, 65–73); доблестно воюет, руководя троянцами наравне с Гектором: «Отличиться они во славе ревнуют, / И, в сомненье, Молва разделяет меж них благосклонность» (IV, 29–30). Следуя Дарету, Иосиф приводит Каталог портретов предводителей, где гиперболизирует воинственность Троила: «Думой Гигант, летами дитя, никому не уступит / В доблести дерзких делах» (IV, 61–64). В последней книге поэмы подробно, красочно описана героическая смерть Троила: в смертельном бою он дважды легко ранит Ахилла, но тому помогает Афина Паллада, Ахилл убивает коня противника и когда тот, придавленный конем, оказывается на земле, отрубает ему голову. Ахилл мстит за смерть Ипарка, убитого перед тем Троилом. Троила патетически оплакивает сам автор (VI, 283–330).

Примерно за двадцать лет до «Илиады» Иосифа при дворе Генриха II Плантагенета был создан знаменитый «Роман о Трое», принадлежащий перу французского трувера Бенуа де Сент-Мора (ум. ок. 1173 года). Используя все основные латинские источники, но также не зная Гомера, Бенуа дал грандиозное описание в стихах всей Троянской эпопеи, начав с похищения Золотого Руна Ясоном и закончив падением Трои. Любовные эпизоды, которых немало, отправлены на периферию сюжета, а на передний план выдвинуты военные действия, которым уделены самые подробные описания. Мир романа чрезвычайно медиевизирован. Троя у Бенуа представлена как средневековая крепость, подвергнувшаяся осаде, а воины показаны рыцарями, блюдущими куртуазные обычаи. Отголоски такого ви́дения присутствуют и у Боккаччо, но менее заметны. Среди женских персонажей в романе Бенуа есть Брисеида^[13], дочь троянского прорицателя Калхаса, перебежчика на сторону врага. Бенуа впервые изобразил Троила влюбленным, сделав Брисеиду его любовницей, чего не было ни у Дарета, ни у Диктиса. В целом эпизод любви Троила и Брисеиды у Бенуа сводится к следующему. Между троянцами и греками происходит обмен пленными («Роман о Трое», стихи 13065—13120); горе влюбленных Троила и Брисеиды из-за предстоящего ее отъезда в стан греков; Брисеида в сопровождении Диомеда едет к своему отцу, Диомед начинает за ней ухаживать (13261—13866); в одной из схваток Диомед сбрасывает Троила с седла и, по рыцарскому обычаю, передает его коня в подарок Брисеиде (14268—14352); в ответ на ухаживания Диомеда Брисеида дарит ему свой рукав (15001—15186); вторая (15617—15658) и третья стычка Троила с Диомедом, в которой первый ранит второго и упрекает в том, что тот отнял у него Брисеиду (20057—20118); Брисеида жалеет раненого и отдает ему свою любовь (20193—20340); Троил негодует на легкомыслие Брисеиды и вместе с ней проклинает всех троянских молодых дам (20666—20682); Ахилл предательски убивает Троила и волочит по полю его труп, привязанный к хвосту коня (21242—21512).

Итак, весь изначальный сюжет состоит из девяти разрозненных эпизодов и умещается в 1370 стихов «Романа о Трое» из общего их количества 30316. На этом материале Боккаччо создаст свой первый роман. Остальные источники практически не давали ему никакого дополнительного материала. В 1287 году сицилийским писателем Гвидо делле Колонне была составлена латинская «История разрушения Трои». Никаких новых трактовок событий этим автором не давалось. Как добросовестный компилятор, в изложении он верен Дарету и Диктису, но в большей степени зависит от Бенуа де Сент-Мора, у которого без изменений заимствует фабулу истории Троила и Брисеиды. Неизвестно, насколько хорошо Боккаччо знал французский роман, но, безусловно, он был обстоятельно знаком с его итальянской версией Бендуччо делло Шельто и книгой Гвидо делле Колонне.

III

Роман Бенуа де Сент-Мора в ту эпоху был еще популярен. Он входил в круг досужего чтения неаполитанского общества, тяготевшего ко всему французскому, и считался развлекательной литературой, а не серьезным источником. В качестве последнего прекрасно подходила книга Гвидо делле Колонне, которую не связывали тогда с «Романом о Трое», ошибочно считая написанной ранее. Выбирая чужой сюжет для себя, Боккаччо остановился на этом достаточно сыром материале, вероятно, видя в нем большой потенциал для себя. И не прогадал. Ему удалось создать цельное, до мелочей продуманное повествование, сделав протагониста своим alter ego. «Поэма имеет важное автобиографическое значение, потому что автор любовь своего героя к героине изображает параллельно своей собственной любви к той даме, которую намерен почтить этим сочинением», – пишет английский переводчик «Филострато» Натаниэль Э. Гриффин^[14].

Как мы уже говорили, роман открывается прологом-посвящением даме, написанным уже после его завершения. Прологу предшествует эпиграф, объясняющий значение названия, а сразу затем Боккаччо себя называет Филострато, адресуя произведение некоей Филомене. Конечно, имя фиктивное. Как предположил Пьер Джорджо Риччи^[15], оно было выбрано в качестве аллюзии на мифологическую Филомелу, которая превратилась в соловья, следовательно, намек на певческий дар адресата. То, что Фьямметта хорошо пела, подтверждает сам Боккаччо в ряде сонетов.

Пролог, важный для понимания замысла, начинается с упоминания «двора любви». Это один из главных элементов куртуазной культуры позднего Средневековья. Знатные юноши и молодые дамы собирались для своеобразной интеллектуальной игры в вопросы и ответы относительно различных любовных казусов. Во Франции наиболее известные «суды любви» практиковались при дворах Алиеноры Аквитанской и Марии Шампанской и были описаны в знаменитом латинском трактате XII века «О любви» Андрея Капеллана. Аналогичные проводились и в Неаполе при дворе просвещенного короля Роберта Анжуйского. Непременный участник «судов», Боккаччо оставил яркое описание их в четвертой книге своего «Филоколо». Но в «Филострато» эта тема служит лишь для экспозиции. Автор обсуждает на диспуте, что предпочтительней: увидеть даму, беседовать с ней или только воображать себе ее. Через осознание своего заблуждения он приходит к истинным страданиям из-за отъезда дамы. Он понимает, что образ, создаваемый поэтическим воображением, не способен заменить реальный, зримый. Уже здесь, может быть невольно, Боккаччо противостоит концепции любви стильновистов и Данте. Его Фьямметта не отстраненная аллегория, не идеал, а женщина из плоти и крови. Ее поэтическое воплощение, Крисеида, по словам Франческо де Санктиса, «сменила Беатриче и Лауру, любовь чувственная любовь платоническую, раньше главным было стремление души улететь на свою родину, на небо, теперь – это радости плоти. Переворот совершился. На смену Данте пришел Боккаччо»^[16].

Во второй части пролога сообщается содержание книги и причина, побудившая к ее сочинению.

После второго, стихотворного, посвящения даме автор приступает к рассказу. Мы узнаем, что прорицателю Калхасу, жившему в Трое, открылось пророчество о скором падении города и гибели его жителей. Поступив малодушно, он тайно бежит к врагам, бросив свою дочь на произвол судьбы. Первоначально Крисеида показана в отчаянном положении: как отнесутся соотечественники к ней, дочери предателя? Великодушие Гектора избавляет ее от тревог, она живет тихо и скромно в собственном доме. Она бездетна и вдова, значит, опытна в любви и одновременно свободна. Мужа она потеряла недавно, поскольку носит траурное облачение. В храме на празднике Афины Паллады Крисеиду замечает юноша Троил, один из сыновей царя Приама, и моментально влюбляется. Возможно, Боккаччо здесь вдохновился описанной у Стация сценой первой встречи Ахилла с Деидамией, как раз на празднике в честь Афины (Ахиллеида, I, 285–306). Как и в античной поэме, героя привлекает сперва внешний облик дамы, ее одежда, поза, поведение в толпе празднично одетых красавиц. И лишь затем пламя проникает глубоко ему в сердце. По такому же сценарию создавался миф о зарождении любви Боккаччо к Фьямметте: в храме в Страстную субботу при большом стечении народа поэт видит прекрасную даму в темном облачении, с белым платком. Для Троила, который, напомним, alter ego самого Боккаччо, это месть бога любви Амора, чьим противником он был еще недавно, когда насмехался над влюбленными, играя роль разочаровавшегося знатока женщин. Отныне у Троила одна забота: скрыть любовное чувство от своих же товарищей, а, главное, от тех, над кем еще недавно он потешался. В следующем веке этот сюжет с блеском использует Полициано в начале «Стансов на турнир». Во второй части в повествование введен выдуманный самим Боккаччо персонаж, Пандар, двоюродный брат Крисеиды. Характер Пандара раскрывается почти сразу, в диалоге с Троилом. Это жизнерадостный, добрый человек, готовый поступиться любыми принципами во благо ближнему. Он действует решительно, обладает остроумием и житейской рассудительностью. Образ, близкий Дионео из «Декамерона». Пандаром движет не столько возможная выгода от союза царского сына с его родственницей, сколько искреннее желание помочь в беде другу, чье отчаянное положение он не может не заметить. Троил раскрывается перед ним не сразу, лишь благодаря доброжелательности и логике проницательного друга.

Все диалоги, которыми изобилует эта часть, построены Боккаччо с необыкновенным мастерством, позволившим представить героев выпукло и психологически убедительно. Выяснив обстоятельства, Пандар действует незамедлительно, и можно лишь восторгаться тем, как ловок он в обращении с Крисеидой, которая «строга в вопросах чести», безошибочно находит к ней подход. Свою речь он предваряет молчаливой паузой, возбуждая тем самым в кузине интерес, и затем, играя на женском любопытстве, в непринужденной беседе начинает расхваливать Троила, как опытный купец дорогой товар. Один из самых веских его доводов: «Лови момент, покуда не стара / Красу утратишь как придет пора» (I, 58, 7–8). Наконец, не без труда, он вызывает в собеседнице жалость к Троилу и сомнения насчет обета целомудрия, который она должна соблюдать как подобает недавней вдове. Пандар возвращается к Троилу, оставив героиню в раздумьях, колеблющуюся между долгом и заманчивой перспективой любовного приключения. Не жалость к Троилу, а забота о самой себе, желание устроить свою жизнь наилучшим образом заставляет ее в конце концов ответить взаимностью, при этом и для чести найден компромисс: их отношения будут держаться втайне. Память о покойном муже ее не беспокоит, она заключает (I, 74, 1–5):

 
Как хитростью добытая вода
Обильных вин нам слаще и дороже,
Так и любовь, украдкою когда,
Отрадней, чем супружеское ложе,
Что под рукой.
 

Запретный плод всегда сладок. Даже мысли о том, что их любовь может зайти слишком далеко, что Троил охладеет к ней и что она неравна ему по положению, не останавливают Крисеиду. Между тем Троилу мало одних мимолетных встреч с возлюбленной, он ждет большего и просит у Пандара содействия. По совету последнего следует традиционный обмен письмами между влюбленными. Крисеида начинает игру с целью показать Троилу через Пандара, сколь она строга, чтобы тем самым еще больше привязать его к себе. Игра ее настолько убедительна, что даже искушенный Пандар верит ей. Она сначала отклоняет письмо, а затем, как бы проявляя снисхождение, охотно соглашается его прочитать. И читает в «жгучем нетерпенье». Искренность признаний Троила ей по душе, в ответном письме она дает ответ уклончивый, но такой, в котором было бы завуалированное «да». Вскоре Пандар уговаривается с Крисеидой о тайной ее встрече с Троилом.

В первых двух частях романа повествование придерживалось сценария любви самого Боккаччо к Фьямметте, то есть носило автобиографический характер. Далее, как сообщается в прологе, автор дает своему герою кратковременное счастье в любви, которого не имел сам. Вместо воспоминаний здесь ему приходится подключить свое пылкое воображение.

Первая октава третьей части вводит нас в атмосферу любовного таинства, главной цели стольких душевных мук влюбленного. Встреча героев описана во всех деталях выразительно и красочно, не без той интимности, которая должна была вызвать у читателя улыбку. На Троиле сказывается благотворная сила любви. Обретя счастье и исполнение желаний, он преображается в своих душевных качествах, в мужестве и доблести, в нем пробуждается поэтический дар. Тема любви, облагораживающей человека, будет раскрыта Боккаччо во всей полноте в повести «Амето», написанной несколько лет спустя уже во Флоренции. Но всё это лишь недолгое затишье перед бурей страстей и несчастий, выпавших на долю его Филострато.

Начиная с четвертой части, Боккаччо следует канве романа Бенуа де Сент-Мора. Прежде в разработке сюжета он был самостоятелен.

Калхас, вспомнив о своей дочери, воспользовался ситуацией на войне и требует выдачи Крисеиды. Он убеждает греков не брать выкуп золотом за пленных, так как всё им и так скоро достанется, когда Троя падет, а обменять ее на Антенора, очень нужного Приаму советника и воина. События складываются не в пользу Троила, и он, присутствуя на совете, где решалась судьба его дамы, сквозь величайшие страдания вынужден уступить. Даже своей пылкой любви он предпочитает вопрос женской чести. Боккаччо подробно описывает внутреннюю борьбу своего героя, потому что это созвучно тем чувствам, которые он сам испытывал. Троил готов на всё – даже поступиться честью и бежать, похитив Крисеиду, даже убить собственных братьев; только страх запятнать честное имя дамы останавливает его. Очень живо и драматично описана последняя ночь влюбленных перед расставанием. Сперва сильно переживавшая Крисеида, видимо, втайне смирилась, не желая перечить царской воле, хотя отец ей совершенно безразличен. Перспективы дальнейших отношений с Троилом она не видит, он сам ей говорит, что Приам никогда не позволит ему взять ее в жены. И потому, будь что будет. Она успокаивает друга, пообещав вернуться через десять дней. Длиннейшая часть романа, сто шестьдесят семь октав, посвящена состоянию героев перед разлукой.

Далее события развиваются достаточно быстро. Троил, будто бы выехав на охоту, провожает Крисеиду до ворот, где ее встречает Диомед. Это один из самых видных героев среди греков. Он внук царя Оилея, участника знаменитой охоты на Калидонского вепря, и сын Тидея, отличавшегося храбростью и жестокостью. В «Илиаде» Гомера подвигам Диомеда посвящена отдельная песнь, сообщается, что в бою он даже ранил вмешавшуюся было Афродиту. У Дарета он охарактеризован так: «Мужественный, крепкий, статный, крупный, с суровым лицом, яростнейший в сражении, громкоголосый, с пылким умом, нетерпеливый, дерзкий» (История о разрушении Трои, XIII). Достойный соперник Троилу. Последние слова Троила Крисеиде перед расставанием звучат как заклинание: «Вернись, иль не найдешь меня живого» (V, 12, 8). Опытный Диомед отмечает про себя любовную связь между ними. Дальше идет подробное описание того, как Троил проводил десять дней ожидания.

В короткой шестой части мы переносимся в греческий стан, где видим Крисеиду как бы отстраненной от общего фона. Наедине с собой она вся во власти переживаний из-за разлуки с Троилом. В ее искренность можно верить и ее можно понять, ведь здесь ей не на кого опереться, нет рядом близкого человека, отец не в счет. Боккаччо не сообщает, как ее встретил отец и какими были его доводы, обращенные к ней, он сосредоточен на своей героине, и Калхас, выполнявший по ходу действия служебную роль, бесследно исчезает из повествования. Впрочем, скорбит дочь его недолго. На четвертый день к Крисеиде приходит искуситель, Диомед, неравнодушный к ней еще с момента первой их встречи. Для него завоевать Крисеиду не столько потребность души, сколько эгоистическая цель, желание испытать себя в искусстве обольщения. Диалог между Диомедом и Крисеидой – одно из лучших мест романа. Дерзость и самоуверенность воина, зрелого мужчины, оказывают на нее куда большее и скорейшее воздействие, чем робкая и деликатная, но гораздо более сильная любовь юного Троила. Мы видим, как от презрения, почти ненависти, она приходит к противоположным чувствам, являя своему напористому искусителю благосклонность в столь же уклончивом ответе, как тот, что недавно дала Троилу. От желания иметь сильного защитника в сложившейся ситуации в ней зарождается любовное чувство к Диомеду, столь же искреннее, что и к Троилу, и к этому чувству примешивается ее очарованность мужественностью грека. Она говорит ему, что никого не любила, кроме мужа. И действительно, Троил сразу стирается у нее из памяти, его место занимает Диомед. Здесь мы расстаемся с героиней и дальше видим ее глазами Троила.