Он не Бек.

Ну зачем тот родился одновременно сексуальным и умным? Голубоглазый кудрявый блондин так и просился на обложку журнала. Высокий и мускулистый, он отлично смотрелся и в смокинге, и в плавках. В отличие от Беккета при виде Тома у нее не кружилась голова, а сердце не билось быстрее, и это ее вполне устраивало. Взрослые отношения, где нет места подростковым гормонам, что кружат голову, мешая ясно мыслить. Правда, и порывов сорвать с Тома одежду тоже не было.

Она была осторожна в своих чувствах. В конце концов, она отдала Беккету все, включая девственность, а он, пресытившись, вышвырнул ее прочь.

При виде Тома у нее не загорались глаза. Жаль только, что забеременела она именно сейчас. Одинокая и беременная. Родители будут ею гордиться.

Кэди положила руку на живот. Что бы ни ждало ее в будущем, одно она знала точно: от ребенка она ни за что не избавится.

Том вернулся со стаканом виски и, усевшись за стол, бросил на нее холодный взгляд.

– Он мой?

– Ты спятил? Конечно твой. С тех пор как мы начали встречаться, я не спала ни с кем, кроме тебя.

Том пожал плечами. Задумчиво проследив взглядом за вошедшей в бар девушкой, он равнодушно посмотрел на Кэдди.

– Том, у тебя будет ребенок, – повторила она.

Он поморщился.

– Это ты так говоришь.

– Том, мы встречаемся уже почти год.

– Я не думал, что мы встречаемся только друг с другом.

Сбитая с толку, Кэдди моргнула. Какого черта?

Неужели он хочет сказать…

– Ты мне изменял?

– Учитывая, что я не считал, что у нас нечто эксклюзивное, я бы не назвал это изменами.

– Ублюдок! – Она с трудом сдержалась, чтобы не ударить по столу. – С кем?

– Какая разница? – холодно спросил Том. А потом указал на ее живот и сказал: – Избавься, или ты уволена.

– Ты не можешь меня уволить. У нас контракт! – возмутилась она, совершенно не подозревала, насколько бессердечен этот человек. Если она лишится еще и этого контракта…

– Так подай на меня в суд. – Том беззаботно пожал плечами. – Только я выиграю. Ребенок мне не нужен, и если захочешь финансовой поддержки, тебе тоже придется обратиться в суд. – Том залпом допил виски. – Но тогда я натравлю на тебя не только своих адвокатов, но и адвокатов моей жены.

Что? Адвокатов его жены? Но он же уже больше года разведен. Развелся, потому что Кэди отказывалась с ним встречаться, пока он связан с другой.

– Ты назвал Гретхен женой. Значит ли это, что ты изменял мне с женой?

От Тома так и веяло ледяным холодом.

– Я никогда с ней не разводился. Это ей я изменял… С тобой.

* * *

Отправив сообщение группе «Семья», заверявшее, что с ним все отлично и он наслаждается путешествием, Бек уселся за стол в роскошном номере отеля и вызвал Эмми по скайпу.

– Давно пора позвонить, – нахмурилась она на экране.

– И тебе привет, – улыбнулся Бек, в очередной раз гадая, кто в их отношениях главный. Может, он и директор, но Эмми, личная помощница как его, так и Линка, и тех, кого они считали достойными, была серым кардиналом. – Что случилось?

– Много всего. – Эмми подняла указательный палец. – Не отключайся, я налью вина.

Когда на экране появилась перевернутая голова Джулии, посылавшей ему воздушный поцелуй, Бек усмехнулся. Многолетняя спутница и будущая жена, Эмми обожала дурачиться и в кругу близких совсем не напоминала холодную профессионалку, известную в деловом мире.

Подхватив ноутбук, Бек перебрался на кровать и вытянул длинные ноги. Он всегда любил большие кровати, способные вместить его метр девяносто. Потянувшись за пивом, он молча наблюдал, как кот Эмми, Ленивый Джо, с видимым усилием вспрыгивает на ее кресло и сворачивается бело-серым клубком. Вернувшись, Эмми взяла кота на руки и устроилась в кресле.

– Черт, взъерошенные волосы, щетина и ничего, кроме штанов. Ты чертовски сексуален.

– Перестань клеиться к Беккету, он твой начальник, – беззаботно отмахнулась Джулия.

– В любом случае ты не мой типаж. Даже если бы мы захотели, химии у нас все равно бы не вышло, – вставил Бек.

– Верно, так что я просто не буду обращать внимание на широкую грудь и шесть кубиков пресса.

– Очень мило с твоей стороны.

– Выглядишь так, словно вынужденный отпуск тебя измотал.

После первого года работы в семейном деле Конор настоял, что, раз Бек такой трудоголик и работает не меньше шестнадцати часов в день, каждые четыре месяца он должен отдыхать хотя бы неделю. Сперва Бек чувствовал себя так, словно его наказывают за излишнюю преданность делу, но постепенно понял, что таким образом дядюшка пытается заботиться о его здоровье. Конор отлично понимал, что не может запретить племяннику работать, но так хотя бы регулировал его график.

Теперь же ему никто не мог приказать. Смерть дяди уравняла их с братьями права. Сами они так и не поняли, а он не собирался им объяснять, что ему нравится внеурочная работа. Что преданность делу – это его способ завоевать и удержать место в семье.

– Во всем виноват мальчишка. Упрашивал вернуться домой. Сломал запястье, его нужно было обработать, и он настаивал, что они должны вернуться и быть с ним.

– Это который?

– Сейчас не вижу, средний, тот у которого случился приступ паники в церкви.

– Две жизни и неродившийся ребенок – слишком высокая цена за сломанную руку. Интересно, узнает ли он когда-нибудь, во что обошелся его каприз.

Спрятавшись под столом с длинной свисавшей скатертью, Бек прекрасно слышал разговоры собравшихся после похорон гостей и отлично все понимал. В смерти родителей виноват он один.

Да он и сам уже это понял. Разговор взрослых лишь подтвердил его мысли. С того дня он всегда чувствовал себя чужаком и стремился к полной независимости. Он морально отстранился от братьев и сестры и держал дистанцию, тем самым избегая боли, которую приносят настоящие связи. Дистанция позволяла сохранять контроль.

Однажды он едва его не потерял, и ему пришлось дорого за это заплатить. За два с половиной месяца путешествия Кэди сумела пробраться ему в сердце и стать для него всем.

Бек в очередной раз повторил себе, что она была всего лишь ошибкой юности. У каждого парня есть в голове идеальная девушка. Это ничего не значит.

Именно в этом он и пытался себя убедить последние десять лет. Но тогда она была для него всем.

– Ты сейчас где? – спросила Эмми, возвращая его к реальности. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты валяешься на пляже с книжкой.

Не его стиль. Каждый отпуск он заполнял физической нагрузкой, активно доводя тело до изнеможения, но, по крайней мере, такой отдых давал возможность немного расслабиться работавшему на космических скоростях мозгу.

– В Финляндии.

– На лыжах катаешься? Как всегда, выбрал нечто самое опасное?

Тронутый заботой, Бек улыбнулся. Эмми ненавидела его экстремальные забавы.

– Вовсе нет, – соврал Бек. Сегодня он совершил парочку сложнейших траверсов, но ничего же с ним не случилось, верно? Так к чему ее расстраивать?

– Лжешь.

Улыбнувшись, Бек отпил пива. После встречи в Таиланде Эмми стала его самым близким другом. Сам он был достаточно общителен, но старательно воспитываемая в себе сдержанность подразумевала, что настоящих друзей у него было немного. Эмми же настойчиво влезла в его жизнь. Отправив Кэди домой, он полетел в Ханой, и Эмми сразу же поняла, что ему плохо, и не оставляла его до самого конца того путешествия, показав себя внимательным, добрым и чутким другом. А благодаря ее нетрадиционной ориентации они никогда не осложняли эту дружбу сексом.

Закончив путешествие, они вернулись в Америку, где Бек пустил в ход свои навыки в «Баллантайн интернэшнл», и, поскольку Эмми нужна была работа, он временно устроил ее секретарем, всего за три месяца она успела стать поистине незаменимой не только для него самого, но и для его бывшего опекуна и дяди Конора Баллантайна. Непочтительная и разнузданная, Эмми стала Конору глазами, ушами и правой рукой и была в отчаянии, когда у Конора нашли болезнь Альцгеймера.

Именно Эмми перевозила Джагера домой после автокатастрофы в Италии и держала Бека за руку у больничной койки брата и на похоронах дяди.

– Как дела на работе? – спросил Беккет, постукивая пальцами по горлышку бутылки.

– Все, как обычно. Сегодня я разослала запросы на ребрендинг в пиар-агентства.

Бек слегка нахмурился.

– В какие именно?

Эмми перечислила несколько знакомых названий, и он одобрительно кивнул.

– Так же Линк приказал отправить запросы в несколько развивающихся фирм, что не побоятся выйти за рамки.

– Непросто таких отыскать.

– У Джулии есть несколько предложений.

– Каких?

Эмми пожала плечами.

– Ты все равно их не знаешь.

Нахмурившись, Бек попытался разгадать эту необычную молчаливость.

– Посмотрим, что они смогут нам предложить. Отправь мне их наработки.

Эмми покачала головой.

– Линк сказал, что сам их посмотрит и выберет четыре для более подробной презентации. К тому времени ты уже вернешься и поучаствуешь в окончательном решении.

Судя по упрямому выражению ее лица, этот раунд он проиграл. Да, по правде говоря, ему и не хотелось вникать во все эти документы. Скучная кропотливая работа, и, раз Линку хочется, пусть он ею и занимается.

– Слушай, Бек…

Эмми закусила губу, и он сразу понял, что она собирается сказать нечто такое, что он не захочет слушать. И что хуже всего, именно с таким видом она примерно раз в год предлагала ему отыскать Кэди, чтобы узнать, как она и что с ней. Потому что у них есть настоящая связь, как у нее самой с Джулией.

И каждый раз он упрямо отвечал, что его это не интересует и что он и так счастлив. Ну пусть не счастлив, но уж, как минимум, доволен жизнью.

– Угадай, кого я сегодня встретила? – спросила она, прежде чем он попросил не начинать.

Бек напрягся. Имя можно было не называть, по тону и так понятно.

– Где?

– В «Боннете», в баре на…

– Я знаю, где это. – Его мгновенно обдало сперва жаром, а затем холодом. Сглотнув, он уставился на синий с белым плед.

– Нью-Йорк – большая деревня, – выдавил он с трудом. – Слушай, мне нужно идти.

– Опять врешь. Ты всего лишь пытаешься избежать разговора о Кэди. Я должна сказать, что…

– Пока, я потом позвоню.

Не обращая внимания на протестующий писк подруги, Бек захлопнул ноутбук.

Взъерошив волосы, он вновь открыл ноутбук и быстро отыскал единственную оставшуюся у него фотографию Кэди, где она лежала в ярко-розовом купальнике на пляже острова Пхипхи. Она полуобернулась, ее длинные шелковистые волосы касались песка, а огромные глаза светились веселыми искорками и любовью.

Они разошлись десять лет назад и никогда больше не встретятся. Он давно это принял и именно поэтому никогда о ней не думал, не произносил ее имени и не обсуждал первые месяцы того путешествия. Между ними все раз и навсегда кончено. Так почему же тогда он сейчас разглядывает ее фото, мечтая, чтобы все сложилось иначе?

Да потому что он не занят и у него появилось время подумать. И вспомнить.

Но в основном потому, что, несмотря на высоченный уровень интеллекта, он самый обычный дурак.