2

Они стояли друг против друга в небольшой гостиной, ведущей в бальный зал. Том ругался на Джека, а тот вместо того, чтобы ткнуть друга в бок и смиренно извиниться за свою неуклюжесть, выпрямил спину и напрягся. Лицо его побелело, губы сжались, а приятные серые глаза стали холодными и твердыми, как гранит. Затем Том произнес слова, после которых пути назад уже не осталось.

– Я вызываю тебя на дуэль! – объявил он торжественным, но слегка дрогнувшим от злости голосом.

Славный добрый Гарри Денвер, который видел стычку и последовал за потерпевшими сторонами в гостиную, попытался уладить ссору, призвал молодых людей не глупить и помнить о том, где они находятся.

– Гарри, будешь моим секундантом? – не терпящим возражений тоном спросил Том.

Бедный Гарри опешил и с трудом выговорил:

– Ну, знаешь ли, Том!.. Джек не желал тебе зла. Джек, да скажи ты ему…

– Я к услугам мистера Кроли, где и когда ему угодно! – холодно и раздраженно ответил Джек.

– Соблаговолите назвать своих секундантов, мистер Фрит! – изрек Том, не желая, чтобы его превзошли в соблюдении формальностей.

– Джек, ты же не пьян, – торопливо забормотал Гарри, – а ведешь себя как набитый дурак, дружище!

Затем он вдруг заметил, что они не одни. Господин из Лондона, ранее вальсировавший с Марианной, вошел в гостиную и закрыл за собой дверь. Все три молодых человека устремили на незнакомца неприязненные взгляды.

– Прошу меня простить, – учтиво произнес господин. – Дело чести, насколько я понимаю? По-моему, лучше прикрыть двери. Могу я быть чем-то полезен?

Они вытаращили на него глаза. Гарри, которому позарез требовался союзник, немедленно рассказал, из-за чего возникла ссора, и стал умолять господина из Лондона убедить заклятых врагов не валять дурака.

Джек, мысленно перебиравший своих знакомых, но так и не обнаруживший среди них подходящей кандидатуры на роль секунданта, процедил высокомерно:

– Я склонен считать, что ни один порядочный человек не посоветует другому отказаться принимать вызов. Разумеется, если мистер Кроли возьмет свои необдуманные слова обратно…

Это было умышленное оскорбление, поскольку Том прекрасно знал, что Джек гораздо более меткий стрелок, чем он сам. В ответ он выпалил только одно слово:

– Нет!

– Но они не должны драться! – протестовал Гарри с мученическим выражением на честном лице. – Скажите им, сэр!

Господин из Лондона, словно извиняясь, произнес:

– Я согласен с мистером Фритом. Порядочному человеку, сэр, непозволительно не принять такой вызов.

Джек посмотрел на него с одобрением, однако сухо заметил:

– Вы меня знаете, а я вас нет, сэр.

– Меня зовут Килхэм, – представился господин из Лондона. – Могу я еще раз предложить свои услуги? Буду рад стать вашим секундантом, мистер Фрит.

Три пары глаз в изумлении уставились на него. Можно жить далеко от Лондона, но нельзя быть до такой степени невежей, чтобы не знать о сэре Гэвине Килхэме, друге королевских отпрысков, почетном члене клуба «Уайтс», спортсмене-любителе, виртуозном наезднике и законодателе мод. Теперь понятно, почему узел его шейного платка выдержал самый придирчивый взгляд, а сюртук сидел на нем как влитой!

Джек, ошарашенный мыслью о том, что секундантом у него будет столь высокопоставленная персона, нервно сглотнул и кое-как отвесил приличествующий моменту поклон. Том заскрежетал зубами: Джеку опять повезло.

Этот щеголь Килхэм наверняка знает, что полагается делать в таких случаях, подумал Гарри и рискнул произнести:

– Я… я заеду к вам, сэр, когда пожелаете!

– Боюсь, что так будет не совсем удобно, – сказал сэр Гэвин, для которого сия трагическая ситуация, казалось, не представляла ничего особенного. – Видите ли, я в этом доме всего лишь гость. Давайте обо всем договоримся здесь и сейчас!

Гарри, полагавший, что секунданты обязаны попытаться примирить стороны, выглядел озадаченным, зато будущие дуэлянты горячо одобрили предложение.

Сэр Гэвин вынул табакерку, легким щелчком открыл ее и взял щепотку табаку.

– Поскольку, сэр, право выбора за нами, предлагаю остановиться на пистолетах. Стреляемся на расстоянии двадцати пяти ярдов, завтра, а время и место я попрошу указать вас.

На лице Гарри отразилось глубокое беспокойство: столь большое расстояние обеспечивало полное преимущество лучшему стрелку. Прежде чем он успел открыть рот, Джек – что, по мнению Тома, было совсем уж невыносимо, – заявил:

– Предпочитаю стреляться с мистером Кроли на расстоянии двенадцати ярдов, сэр!

– А я не намерен стреляться с тобой на двенадцати ярдах! – гневно возразил Том. – Двадцать пять, черт тебя дери!

– Том, ради бога!.. Да послушайте же вы, дурни. Вашу ссору можно уладить в два счета! – воскликнул Гарри.

Они налетели на него, затаенные чувства нашли выход в ненависти, с какой ему было приказано помалкивать. Бедному Гарри ничего не оставалось, как назначить время и место – и с тем, и с другим сэр Гэвин весьма любезно согласился.

Вдруг всех троих молодых джентльменов сбила с толку одна мысль.

– А как же… оружие? – пробормотал Гарри, страдальчески взглянув на Тома.

На мгновение повисла тишина. Сэр Гэвин, опустив глаза, будто в задумчивости рассматривал прелестную табакерку, а его губы если и тронула легкая усмешка, то она осталась незамеченной. Джек и Том внезапно разозлились на своих отцов, хранивших дуэльные пистолеты (если они у них были) под семью замками. Вообще-то любой благоразумный родитель должен вручить своему сыну пару хороших дуэльных пистолетов – не дробовиков, – и научить, как вести себя в ситуации, подобной сегодняшней. Однако ни сэр Джон, ни сквайр даже не попытались принести настоящую пользу своим наследникам; те же, в свою очередь, знали обоих джентльменов настолько хорошо, что прекрасно понимали: обращение к ним по этому поводу приведет к тому, что о дуэли придется забыть.

Гарри, хотя и стремился замять это дело, не желал показать господину из Лондона, что у его дуэлянта нет пистолетов. Он заявил, что, к сожалению, пистолеты Тома отправлены мастеру на мелкий ремонт. Джек не мог позволить, чтобы тут его переплюнули, и, не придумав другой причины отсутствия пистолетов, отвратительно скривил губы и произнес:

– Странно, что я никогда не видел оружия мистера Кроли!

– У тебя тоже его нет, не притворяйся! – мгновенно среагировал Том.

– В таком случае, – заключил сэр Гэвин, кладя табакерку обратно в карман, – об оружии позабочусь я. А поскольку до назначенного часа уже не так много времени, предлагаю прямо сейчас отправиться по домам и хоть немного поспать. Мистер Фрит, я заеду за вами в половине шестого. Мистер Денвер, можно вас на пару слов, прежде чем мы разойдемся?

3

Легко говорить о сне, если в дуэли ты всего лишь секундант, сердито думал Том. Он незаметно покинул Трин-Холл и при свете полной луны поехал домой. Студеный ветер с болот охладил ему голову и значительно успокоил ярость. К тому времени, как он добрался до Манора и отвел лошадь в стойло, ему все трудней становилось ждать хоть чего-то приятного от завтрашнего дня. Даже не от завтрашнего: высокие напольные часы у лестницы показывали начало первого ночи.

Мать уже легла, но сквайр, как назло, все еще бодрствовал.

– Это ты, Том? – послышался его голос.

Пришлось зайти в библиотеку, где отец сидел не один – он играл в шахматы с сэром Джоном Фритом. Том относился к сэру Джону с привязанностью, как к родному дяде, однако видеть его сейчас молодому человеку хотелось меньше всего.

– Что-то рано ты сегодня, – заметил сквайр, внимательно посмотрев из-под кустистых бровей.

– Да, сэр, – беззаботно ответил Том. – Там гостей полным-полно, а нам с Гарри завтра рано вставать – хотим съездить на пруд порыбачить.

– О! – произнес сквайр, вновь опустив взгляд на шахматную доску. – Полагаю, твоя взяла, Джон.

– Похоже, что так, – согласился гость. – Джек едет с вами, Том?

Лицо Тома залил предательский румянец.

– Да… конечно! – пробормотал он, чувствуя себя Иудой. Хотя, скорее всего, именно его, а не Джека, через несколько часов принесут домой на носилках.

– Приятно слышать! – сказал сэр Джон. – Для дуралеев вашего возраста это гораздо лучшее занятие, чем бегать за юбками.

Так позволяли себе разговаривать с молодежью престарелые маразматики сорока пяти (а может, и больше) лет от роду, давно позабывшие, что значит быть юным и влюбленным! Том сухо ответил, что идет спать.

– Да, да, иди, – кивнул отец. – Спокойной ночи, мой мальчик. Да смотри утром не перебуди весь дом! Напрасно я пошел слоном, Джон…

Бездушные стариканы, принявшиеся обсуждать только что сыгранную партию, даже не заметили, как Том вышел из комнаты. Ему вовсе не хотелось, чтобы они заподозрили неладное, но почему-то вдруг стало больно и обидно, что на него совсем не обращают внимания.

Улегшись в кровать, Том вдруг с ужасом подумал о том, что будет, если его секундант не явится вовремя. Гарри должен был заехать за ним на двуколке, и опоздай они, случился бы кошмар. К тому же он и сам мог проспать. Господин из Лондона, само собой, привезет своего дуэлянта к месту встречи точно в условленный срок.

Вскоре Том понял, что проспать ему не грозит. Он совершенно не мог заснуть, метался в постели, сбрасывал и вновь натягивал на себя одеяла, взбивал подушки – все тщетно. Сна не было ни в одном глазу, в голове беспокойно роились тревожные мысли. К такому он совсем не привык.

Ему казалось, будто он ничуть не волнуется – по крайней мере, не больше, чем перед кутежом в Итоне; однако было очень жаль отца, которого перед завтраком, по всей вероятности, будет ждать «приятное» известие о том, что единственный продолжатель его рода убит или тяжело ранен. Мать никогда не оправится от удара. А каким потрясением станут для сэра Джона и леди Фрит новости, что их наследник вынужден бежать из страны и что настал конец их дружбе с семейством сквайра. Бедный дядя Джон, искренне считающий, что Джек собирается на рыбалку!

Последнюю мысль неожиданно потеснила другая: ах, если бы это было правдой, если бы они с Джеком запаслись бутербродами, взяли удочки и садки и ранним утром зашагали бы по росистой траве, болтая о том о сем… И не нужно им никакого Гарри, без него даже лучше. Впрочем… можно пойти и с Гарри, если ему так хочется, потому что он добрый малый и преданный друг, хотя с Джеком, конечно, не сравнить. Порой Гарри путается под ногами, вот и давеча увязался за ними… Том быстро оборвал эту мысль. К чему вспоминать об их с Джеком совместных забавах, развлечениях, потасовках! Все кончено. Даже если в дуэли ни один из них не погибнет, прежней дружбы больше не будет. Однако ему не удавалось заглушить воспоминания. Да и какой толк размышлять о жалком лицемерном поступке Джека! Преподнес ли он Марианне цветы за спиной у Тома или повел себя безупречно, как и подобает, – он все равно остается другом, с которым делишься самыми потаенными мыслями, который всегда придет на выручку, а когда нужно, сам попросит о помощи, и еще неизвестно, кто тебе ближе – он или отец родной.

Если подумать хорошенько, то виной всему конопатая вертихвостка Марианна Трин, которую, возможно, они вообще не волнуют! Станцевала с каждым из них всего по разу – притом это был всего лишь контрданс! – а с сэром Гэвином Килхэмом вальсировала дважды и оставила кадриль за другим городским франтом. Сколько же времени пропало впустую – да-да, впустую, не иначе! Они с Джеком могли бы провести лето куда веселее и не заискивать перед девчонкой, которую раньше даже не замечали.

Чем больше Том так размышлял, тем сильнее бледнел образ сегодняшней Марианны, тем яснее проступала в памяти маленькая веснушчатая девочка, портившая своим присутствием все их игры: то в ручей упадет, то хнычет, что устала, то ей страшно идти через поле, где щиплют траву коровы. И они с Джеком – подумать только! – должны теперь из-за нее стреляться. Это могло бы оказаться очень смешной шуткой, если бы не было трагической правдой. А вдруг по прихоти судьбы (представим лишь на мгновение) именно пуля Тома найдет свою цель? Тогда он застрелится и сам – иного выбора у лучшего друга Джека просто не останется.

4

Мысли незаметно перетекли в беспокойные сновидения. Судя по всему, Тому все же удалось ненадолго забыться, потому что, открыв глаза, он обнаружил, что вместо луны сквозь ставни пробивается свет хмурого утра. Стрелки часов показывали больше пяти, и он торопливо выбрался из смятой постели. Когда внизу тихо зашуршал гравий, Том уже был одет, о чем он и сообщил Гарри, перегнувшись через подоконник. Тот как раз собирался кинуть в окно пригоршню камушков, но ссыпал их обратно на землю и подал Тому знак – пора ехать.

Том прокрался вниз по лестнице и выскользнул через черный ход – в доме ни звука. Приятели молча прошли по дорожке к месту, где Гарри оставил свою двуколку.

– Все это мне совсем не по душе, дружище, – сказал Гарри, отвязывая от столба поводья.

Разве можно взять и отказаться от поединка, тем более если это первая в твоей жизни дуэль, и у тебя еще не было шанса доказать свою храбрость?

– Мечтаешь, что я пойду на попятную? – строго спросил Том.

– Не знаю, – ответил Гарри, усаживаясь рядом. – В конце концов, вы с Джеком…

– Даже не начинай! – посоветовал Том. – Попроси об этом Джека – увидишь, что он скажет. Ответ будет коротким, уж я-то его знаю!

– Не стоит ждать, что Джек откажется.

– А я и не жду!

– Знаю, только вызов бросал не он. Ты был пьян, Том, признайся.

– Ничего подобного! – запротестовал Том.

– Черт побери, вызвать человека на дуэль только потому, что он нечаянно толкнул тебя в дверях…

– Дело вовсе не в этом, – ответил Том. – И хватит, я ничего не желаю слушать!

Гарри больше не проронил ни слова, и остальной путь молодые люди проделали в тишине.

К месту дуэли они прибыли вовремя, как раз когда на лесной дороге появился белый двухколесный экипаж, запряженный парой великолепных гнедых коней. В нем сидели только двое – врача ни в экипаже, ни где-либо поблизости не наблюдалось. Интересно, укажет ли мой мягкотелый секундант сэру Гэвину на это упущение, подумал Том. Для себя он решил, что спрашивать об этом не его дело, и украдкой взглянул на Джека: тот соскочил на землю и сбросил пальто. Выражение лица у бывшего друга оставалось каменным, глаза не потеплели ни на миг, когда их с Томом взгляды встретились. Том принялся рассматривать коней. Как бы ему хотелось спросить Джека, легкий ли у них ход и позволил ли ему сэр Гэвин взять поводья.

Сэр Гэвин неторопливо прошел по просеке к Гарри. На нем были начищенные почти до зеркального блеска высокие сапоги и пальто с многослойной пелериной, под мышкой он держал зловещий футляр. Они с Гарри перекинулись парой слов, осмотрели содержимое футляра и отмерили шагами расстояние. Тома затошнило, руки похолодели, в груди будто застрял свинцовый ком. Секунданты могли бы и поспешить, их нерешительность действовала на нервы. Он вновь исподтишка посмотрел на Джека: тот выглядел хладнокровным и собранным, только очень бледным.

К Тому подошел Гарри, чтобы сопроводить его к положенному месту. Сэр Гэвин держал пистолеты за стволы. Джек взял один из них в правую руку, опустил дулом вниз и повернулся боком к противнику.

Сэр Гэвин поднес Гарри второй пистолет. Том видел, что курок взведен, и взял пистолет осторожно, с удовлетворением заметив, что рука не дрожит. Сэр Гэвин рассказал, что делать после того, как упадет носовой платок, Том кивнул. Затем секунданты отошли. Он смотрел на Джека – между ними будто распростерлось необъятное поле.