Кейтилин

Барабаны гремели, и ее голова гремела вместе с ними. На хорах в дальнем конце зала завывали волынки, верещали флейты, пиликали скрипки и дудели рога, но барабанный гром перебивал все остальное. Музыка отражалась эхом от стропил, а внизу ели, пили и перекрикивались гости. «Уолдер Фрей, должно быть, глух как пень, если терпит такую музыку». Кейтилин пригубила вино, глядя на Динь-Дона, скачущего под звуки «Алисанны». По крайней мере, ей казалось, что это «Алисанна» – у таких музыкантов это в равной степени могло быть «Медведем и прекрасной девой».

Снаружи все еще шел дождь, но в Близнецах стояла духота. В очаге ревел огонь, на стенах дымно пылали многочисленные факелы, но основной жар шел от человеческих тел: гости теснились на скамьях так плотно, что всякий, кто хотел поднять свою чашу, толкал в ребра своего соседа.

Даже у них на помосте сидели теснее, чем Кейтилин было бы желательно. Ее поместили между сиром Риманом Фреем и Русе Болтоном, и это сказывалось на ее обонянии. Сир Риман пил так, словно завтра в Вестеросе вина больше не останется, и обильно потел. Перед этим он, видимо, выкупался в лимонной воде, но никакой лимон не мог перешибить такое количество кислого пота. От Русе Болтона шел более сладкий, но не менее неприятный запах. Вместо обычного алкоголя он пил смешанное с медом и специями вино и ел очень мало.

Кейтилин не могла его винить за отсутствие аппетита. Для начала им подали жидкий луковый суп, за ним последовал салат из зеленых бобов, лука и свеклы. Затем принесли щуку в миндальном молоке, пареную репу, успевшую остыть по дороге, студень из телячьих мозгов и жилистую говядину. Такое угощение вряд ли приличествовало подавать королю, а от телячьих мозгов Кейтилин просто затошнило. Но Робб ел все это без жалоб, а ее брат был слишком занят своей молодой женой, чтобы обращать внимание на еду.

Кто бы мог подумать, что Эдмар сетовал на свою судьбу всю дорогу от Риверрана до Близнецов? Муж и жена ели с одной тарелки, пили из одного кубка, а между глотками обменивались невинными поцелуями. Эдмар отказывался от большинства блюд, и неудивительно. Кейтилин не смогла бы вспомнить, что подавали на ее собственном свадебном пиру. «Съела ли я тогда хоть кусочек? Или все время смотрела на Неда, гадая, каков он, мой муж?»

У бедняжки Рослин улыбку словно приклеили к лицу. «Ну что ж, девочку выдали замуж, но брачная ночь еще впереди. Конечно же, ей сейчас страшно, как и мне в свое время». Робб сидел между Аликс и Уолдой Светлой, самыми спелыми из девиц Фрей. «Я надеюсь, вы не откажетесь потанцевать с моими дочерьми на свадебном пиру, – сказал ему недавно Уолдер Фрей. – Это порадует стариково сердце». Должно быть, его сердце порадовалось вдоволь – Робб исполнил свой долг, как подобает королю. Он потанцевал с обеими соседками по столу, с новобрачной и восьмой леди Фрей, с вдовушкой Ами и женой Русе Болтона Уолдой Толстой, с прыщавыми двойняшками Серрой и Саррой и даже с Ширеей, меньшой дочкой лорда Уолдера, лет шести от роду. Кейтилин гадала, доволен ли лорд Переправы или он в обиде за всех прочих дочек и внучек, еще не танцевавших с королем?

– Ваши сестры прелестно танцуют, – сказала Кейтилин сиру Риману, стараясь быть любезной.

– Это не сестры, а тетки и кузины. – Сир Риман глотнул еще вина, и струйка побежала по щеке ему в бороду.

«Изволь тут поддерживать беседу с таким угрюмцем, который к тому же крепко набрался». Если на угощение лорд Уолдер поскупился, то напитков он не жалел. Эль, вино и мед текли, как река за стенами замка. Большой Джон уже был в стельку пьян, сын лорда Уолдера Меррет шел с ним вровень, но сир Уэйлен Фрей уже отказался от борьбы с ними обоими. Кейтилин предпочла бы видеть лорда Амбера трезвым, но попросить Большого Джона не пить – все равно что запретить ему дышать.

Маленький Джон и Робин Флинт сидели рядом с Роббом, по обе стороны от Аликс и Уолды. Они оба, а также Патрек Маллистер и Дейси Мормонт, будучи этим вечером телохранителями короля, не пили вовсе. Свадебный пир – не поле боя, но от пьяных всего можно ожидать, и короля нельзя оставлять без охраны… Кейтилин радовалась этому, а еще больше тому, что пояса с мечами висят на колышках вдоль стен. «Чтобы резать студень, мечи не нужны».

– Все думали, что милорд выберет Уолду Светлую, – рассказывала сиру Венделу, перекрикивая музыку, леди Уолда Болтон – кругленькая, розовая, с водянистыми голубыми глазами, жидкими желтыми волосами, огромной грудью и дрожащим писклявым голосом, весьма странным для таких объемов. Трудно представить ее в Дредфорте в этих розовых кружевах и беличьей накидке. – Но мой лорд-дедушка обещал дать в приданое столько же серебра, сколько весит невеста, и милорд Болтон выбрал меня. – Она засмеялась, тряся своими подбородками. – Я вешу на шесть стоунов больше Уолды Светлой, и впервые в жизни я порадовалась этому. Теперь я леди Болтон, а моя кузина осталась в девках, при том, что ей скоро уже девятнадцать, бедняжке.

Лорд Болтон не обращал внимания на ее болтовню. Иногда он отведывал кусочек того, ложку другого, отламывал хлеб от ковриги своими короткими сильными пальцами, но еда не отвлекала его от происходящего. В начале пира он предложил тост за внуков лорда Уолдера, не преминув напомнить, что Уолдер и Уолдер сейчас находятся под присмотром его бастарда. По взгляду, который бросил на него старик, и по движению его беззубого рта Кейтилин поняла, что невысказанная угроза дошла до лорда Фрея.

«Видал ли свет более тоскливую свадьбу?» – спросила она себя, но тут же вспомнила бедную Сансу, выданную за Беса. Да смилуется Матерь над ее нежной душой. От жары, дыма и шума Кейтилин чувствовала дурноту. Музыкантов на хорах много, и играют они громко, но талантами явно не блещут. Кейтилин выпила еще немного вина и позволила пажу наполнить ее чашу. «Еще несколько часов и худшее будет позади». Завтра к этому часу Робб уже выступит в поход – теперь на Ров Кайлин, чтобы сразиться с островитянами. Кейтилин, как ни странно, испытывала едва ли не облегчение от этой мысли. «Он победит в этом бою. Он побеждает во всех своих сражениях, а железные люди сейчас остались без короля. К тому же, Нед хорошо его обучил». Барабаны гремели, Динь-Дон снова проскакал мимо нее, но за музыкой она не расслышала его колокольчиков.

Шум внезапно перекрыло громкое рычание – это две собаки сцепились из-за кости. Они покатились по полу, вызвав всплеск общего веселья. Кто-то облил их элем из кувшина, и они расцепились. Одна заковыляла к помосту, и лорд Уолдер разинул от хохота свой беззубый рот, когда мокрая собака встряхнулась, обрызгав элем трех его внуков.

Собачья драка напомнила Кейтилин о Сером Ветре, но его нигде не было видно. Лорд Уолдер не допустил волка в чертог.

– Я слыхал, ваш зверь любит человечинку, хе, – сказал он. – Рвет глотки почем зря. Такому чудовищу не место на свадьбе моей Рослин, среди женщин и моих милых ребятишек.

– Серый Ветер для них не опасен, милорд, – возразил Робб. – Особенно когда я рядом.

– Когда он накинулся на моих внуков, которых я выслал вам навстречу, вы тоже были рядом, не так ли? Не думайте, что я ничего об этом не знаю, хе.

– Никто не пострадал.

– Король говорит, никто не пострадал? Никто? Петир свалился с лошади – я так одну из жен потерял. – Старик пожевал ртом. – Или не жену, а какую-то потаскушку? Да, мать бастарда Уолдера, вспомнил теперь. Она упала с лошади и разбила себе голову. Что бы вы сделали, ваша милость, если бы и Петир сломал себе шею, хе? Принесли бы мне извинения за потерянного внука? Ну уж нет. Вы, может, и король, не спорю, Король Севера, хе, но у себя в доме правила устанавливаю я. Либо волк, либо свадьба, государь, – выбирайте, что хотите.

Кейтилин видела, что сын ее в бешенстве, но Робб сдержал себя и подчинился воле хозяина дома. Не зря же он сказал ей у ворот замка: «Если лорд Уолдер подаст мне тушеную ворону под соусом из червей, я съем и попрошу добавки». Это самое он и сделал.

Еще один из потомков лорда Уолдера свалился под стол, побежденный Большим Джоном, – на этот раз Петир Прыщ. «Амбер вмещает в себя втрое больше – на что этот юноша рассчитывал?» Большой Джон встал, вытер рот и запел: «Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с косматою шкурой!» Голос у него был совсем не плох, хотя и осип от выпитого. Музыканты, к несчастью, в это время играли «Весенние цветы», чей мотив подходил к словам «Медведя», как улитки к овсянке. Даже бедный Динь-Дон зажал себе уши.

Русе Болтон пробормотал что-то неразборчивое и отправился на поиски отхожего места. В тесном зале царили непрекращающийся гул гостей и толкотня слуг, сновавших взад-вперед. Кейтилин знала, что в замке на том берегу идет другой пир, для рыцарей и лордов более мелкого пошиба. Лорд Уолдер сплавил туда все свое незаконное потомство, за что это торжество получило у северян название «бастардов пир». Кое-кто из гостей, без сомнения, потихоньку бегает посмотреть, как пируют бастарды – а ну как у них веселее? Некоторые, может быть, даже в лагерь заглядывают. Фреи свезли туда в изобилии вино, эль и мед, чтобы простые солдаты тоже могли выпить за союз Риверрана и Близнецов.

Робб пересел на освободившееся место Болтона.

– Еще несколько часов, и эта комедия кончится, матушка, – тихо произнес он. Большой Джон тем временем пел про деву с медовыми волосами. – Уолдер Черный нынче кроток, как ягненок, а дядя Эдмар, кажется, доволен своей женой. – Он перегнулся через нее. – Сир Риман!

– Да… Ваша милость? – захлопал глазами Риман Фрей.

– Я хотел просить Оливара быть моим оруженосцем, когда мы выступим на север, но не нашел его здесь. Может быть, он на другом пиру?

– Оливар? – Сир Риман покачал головой. – Нет. Оливара нет. Он того… уехал из замка. По делам.

– Понимаю, – сказал Робб, хотя его тон предполагал обратное. Сир Риман так больше ничего не добавил, и Робб спросил Кейтилин: – Не хочешь ли потанцевать, матушка?

– Благодарю, но нет. – Голова у нее разболелась так, что танцевать ей хотелось меньше всего. – Кто-нибудь из дочерей лорда Уолдера, без сомнения, с удовольствием составит тебе пару.

– О, без сомнения. – Его улыбка выражала покорность судьбе.

Музыканты теперь заиграли «Железные копья», а Большой Джон затянул «Гуляку-парня». «Хоть бы кто-нибудь свел их вместе – это помогло бы достигнуть гармонии». Кейтилин снова обратилась к сиру Риману:

– Я слышала, что один из ваших кузенов – певец.

– Алесандер, сын Саймонда. Аликс – его сестра. – Он указал чашей на упомянутую им девушку, которая танцевала с Робином Флинтом.

– Разве он не споет для нас сегодня?

– Не споет. Он уехал, – нахмурившись, ответил сир Риман. Он вытер пот со лба и нетвердо поднялся на ноги. – Прошу прощения, миледи, – молвил он и, шатаясь, вышел из зала.

Эдмар целовал Рослин, сжимая ей руку. В глубине зала сир Марк Пайпер и сир Денвел Фрей состязались, кто кого перепьет, Хромой Лотар рассказывал что-то забавное сиру Хостину, кто-то из молодых Фреев жонглировал тремя кинжалами, потешая хихикающих девиц, Динь-Дон сидел на полу и облизывал вино с пальцев. Слуги внесли огромные серебряные блюда с ломтями сочной розовой баранины, самым аппетитным из всего, что подавалось до сих пор. Робб вел в танце Дейси Мормонт.

Когда старшая дочь леди Мейдж меняла кольчугу на платье, она становилась настоящей красавицей – высокая, гибкая, с застенчивой улыбкой, освещающей ее продолговатое лицо. Отрадно было видеть, что она столь же грациозна в танце, как и на ристалище. Добралась ли уже леди Мейдж до Перешейка? Остальных дочерей она взяла с собой, но Дейси как одна из соратников Робба решила остаться с ним. «Он, как и Нед, одарен способностью внушать людям преданность». Оливар Фрей тоже ее разделял. Робб, кажется, говорил, что Оливар не хотел его покидать даже после того, как он женился на Жиенне.