Цитаты из книги «Благоволительницы»

есть три возможных способа восприятия нашего абсурдного существования. Первый демонстрируют массы, hoi polloi, отказывающиеся замечать, что жизнь всего лишь шутка. Вот они и не иронизируют над ней, а работают, копят, жуют, испражняются, блудят, плодятся, стареют, словно волы в упряжке, и подыхают идиотами. Их большинство. Другие, и я в их числе, отдают себе отчет, что жизнь – фарс, и имеют мужество смеяться над ней, так поступают еще

Однажды, уже очень давно, я среди ночи застал своего трехлетнего сына у колыбели младшей сестры: „Расскажи мне о Боге, – просил он, – а то я забываю“. Вот почему человеку потом приходится все узнавать о Боге заново по книгам, вот почему люди становятся злыми и убивают друг друга.

Старик пояснил, что это подарок карачаевского народа немецкому правителю Адольфу Гитлеру; Кестринг выразил признательность и заверил, что жеребца обязательно доставят фюреру в Винницу на Украину.

Десятое октября, день моего рождения, я отметил в ресторане с Фоссом

Именно поэтому все соседи называют нас по-разному: Allemands, Germans, Duits, по-итальянски Tedeschi – тоже, кстати, от Tuits, или здесь, в России, „немцы“, то есть „немые“, те, кто не владеет речью, те, кого греки звали „варвары“.

Deutschland – земля „народа как такового“; deutsch – субстантивированное прилагательное от древненемецкого Tuits – „народ“

снова погрузился в размышления о Лермонтове: такова судьба поэтов – сначала убивают, потом чтят.

И то, что Блок написал о Пушкине: «Его убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха», в полной мере относится и к Лермонтову.

Кестринг родился в Москве, в 1918 году руководил военной миссией в Киеве при гетмане Скоропадском, дважды назначался военным атташе нашего посольства в Москве, и на сего

Рождение должно смерти, а смерть рождению“ или еще лучше: „Рождение и смерть взаимные кредиторы“». – «Вы, безусловно, правы. Я всегда был сильнее в греческом. У меня есть друг, лингвист, я спрошу у него».