заговорил эгоизм и он вызвал племянника, чтобы ему предложить либо хозяйский дом, либо особнячок по соседству. Любой вариант сгодится. Разницы особой нет, лишь бы дядя держался подальше
дочерям богатых родителей, как в прошлом, так и в будущем, она обладала единственным талантом – условно хорошим вкусом… то есть знала, как потратить немалые деньги на портних, модисток и краснодеревщиков. Это был ее круг интересов, причем единственный, и ей не нравилось, когда на него посягали
Перспектива переезда в Уинсайетт ее не очень вдохновляла, хотя можно было по крайней мере помечтать о том, как с толком потратить часть своего огромного приданого – окончательно избавиться о
женщине той эпохи общество отрицало: страсть воспринималась как чувственность, а воображение – как пустые фантазии. Такое пренебрежительное отношение Чарльза к этому двойному уравнению можно считать его серьезным изъяном… но тут он был продуктом своего времени.
у. Вот если бы он сейчас не ушел от огня, причем навсегда, тогда другое дело. Но уж за этим он проследит. На то он и человек с высоким интеллектом, один из сильнейших в своем виде, наделенный абсолютной свободой воли, а не мотылек, одержимый горящей свечой. Если бы он не был уверен в этом спасательном круге, разве бы он рискнул войти в столь опасные воды
Чарльз ясно осознал: он одной ногой в пропасти. Он уже готов был в нее прыгнуть. Он понимал, что если протянет руку, то не встретит сопротивления… ответом будет взаимная страсть. Щеки у него уже горели. Наконец он прошептал:
человек, долго шагавший вдоль высокой стены и наконец наткнувшийся на заветную дверь… вот только она оказалась запертой. На несколько мгновений они застыли: женщина – запертая дверь и мужчина без ключа