Цитаты из книги «Женщина французского лейтенанта»

Одиночество озлобляет – или учит независимости

Подобно многим дочерям богатых родителей, как в прошлом, так и в будущем, она обладала единственным талантом – условно хорошим вкусом… то есть знала, как потратить немалые деньги на портних, модисток и краснодеревщиков. Это был ее круг интересов, причем единственный, и ей не нравилось, когда на него посягали.

Слово mal (вот вам еще одна монетка в копилку бесполезных знаний) является древнеанглийским заимствованием из древнего норвежского языка, пришедшим к нам от викингов. Первоначально оно означало «речь», но поскольку к этому не вполне мужскому занятию викинги обращались лишь тогда, когда им надо было что-то потребовать под угрозой топорика, оно затем сменило значение на «дань» или «выплата дани». Часть викингов двинула на юг и основала сицилийскую мафию, а другая (к тому времени слово mal уже превратилось в mail) совершала набеги на границе с Шотландией. Если кто-то положил глаз на урожай соседа или на его девственницу-дочь, он должен был заплатить mail местным вождям. Ну а жертвы со временем стали это называть black mail, то бишь «шантажом».

Цыгане не англичане, а стало быть, почти наверняка каннибалы.

Говоря по-простому, он был несколько одержим Сарой… или, во всяком случае, загадкой, каковую она из себя представляла.

мы обрели новый теологический статус: не власть, но свобода – вот наш главный принцип.

Чарльз испытал чувство легкого триумфа. Все произошло так, как предсказал доктор Гроган. Если она кому-то откроет свои чувства, то это приведет к выздоровлению… или по меньшей мере укажет верный путь. Он поднял с земли свою ясеневую трость, лежавшую рядом с кремневым булыжником.

ссматривают вероятность физической близости. Мы считаем подобные откровенные проявления человеческих инстинктов здоровыми, но во времена Чарльза индивидуальное сознание не допускало самого существования страстей, запрещенных общественным мнением, поэтому когда из подсознания вдруг выскакивал доселе таившийся тигр, человек оказывался к этому до смешного не готов. А еще викторианцы страдали редкой «египетской болезнью», клаустрофилией, которая так хорошо просматривается в их всеохватывающих, мумифицирующих одеждах, в их архитектуре – узкие окна и узкие коридоры, в их страхах перед открытостью и наготой. Утаить реальность, обуздать человеческую природу. Революционерами в искусстве в те годы были, конечно, прерафаэлиты, они по крайней мере предпринимали попытки признать природу и сексуальность; достаточно сравнить пасторальные пейзажи Милле или Форда Мэдокса Брауна с пейзажами Констебла или Палмера, чтобы увидеть, насколько первые были идеализированными и зацикленными на декоре в своих подходах к внешней форме. Поэтому для Чарльза это признание – открытое само по себе, да еще и сделанное под открытым небом – было не столько свидетельством грубой

овела головой, как бы в сомнении. А затем с решимостью купальщицы, застывшей перед прыжком в воду, нырнула в свою исповедь. – Его звали Варгенн. Он был доставлен в дом капитана Талбота после крушения судна. Тогда все утонули, кроме него и еще двоих. Но вы про это уже слышали? – Только о самом происшествии. Без подробностей. – Я восхищалась, прежде всего, его смелостью. Тогда я еще не знала, что мужчины бывают одновременно очень отважными и очень лживыми. – Она обратила взор к морю, как будто оно, а не Чарльз, было ее слушателем. – У него была ужасная рваная рана. От бедра до колена. Если бы началась гангрена, пришлось бы ампутировать ногу. Хотя в первые дни боль была мучительная, он не кричал. Ни одного стона. Когда доктор делал ему перевязку, он стискивал мою руку. Один раз я чуть не упала в обморок.

Непостижимо? Да просто в то время некоторые грехи казались настолько противоестественными, что они как бы не существовали. Я сомневаюсь, что миссис Поултни вообще слышала такое слово – «лесбийский», а если и слышала, то для нее оно писалось с заглавной буквы и относилось к греческому острову. И вообще, женщина не испытывает плотских желаний – для нее это был такой же непреложный факт, как то, что земля круглая или что епископом Эксетера является доктор Филлпоттс. Она, конечно, знала, что представительницам низшей касты нравятся кой-какие ухаживания, как, например, этот вызывающий поцелуй, однажды запечатленный на щеке Мэри, но сие она объясняла женским тщеславием и женской слабостью. Да, проститутки, как ей могло бы напомнить известное сочинение леди Коттон, существуют, но это особые существа, настолько развращенные, что из-за жажды денег они преодолевают врожденное отвращение женщины ко всему плотскому. Именно такая мысль посетила ее при виде хихикающей Мэри, которую грубо совращал этот конюшенный: «Вот, будущая проститутка».