На самом деле я понятия не имела, почему я так боролась против трахеостомии. Теперь я думаю, что сопротивление росло из того же источника суеверий, из которого я черпала столь многое после смерти Джона. Если ей не разрежут горло, завтра же она может прийти в себя, сможет есть, говорить, вернется домой. Если обойдется без трахеостомии, в субботу мы уже, наверное, сядем в самолет. А если ей пока запретят перелет, я заберу ее к себе в “Беверли Уилшир”: сделаем маникюр, посидим у бассейна. А если и потом ей не разрешат перелет, поедем в Малибу, погостим у Джин Мур, отдохнем.