Цитаты из книги «Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет»

Когда я был подростком, то отец и дядя Джим водили меня воскресным утром в паб Golden Cross. Поскольку внутрь меня не пускали, то я сидел на ступеньках, а они приносили мне шэнди – пиво, наполовину разбавленное лимонадом.

Мой дом был очень беден. Отец работал по ночам инструментальщиком. Он был английским Арчи Банкером[294] и не изменился со временем. Он так и не купил маме швейную машинку. Обычно я спал вместе с кем-нибудь из братьев на одной постели. У нас не было простыней. Мы ходили в старых пальто.

Помнится, я росла с пластинками Леонарда Коэна и мечтала: «Вот бы он обо мне писал». Мне хотелось быть Сюзанной, хотелось жить у реки (героиня одной из самых известных песен Коэна). Поскольку в том возрасте я еще не знала, чем мне хочется заниматься, я просто хотела быть девушкой из песни Леонарда Коэна.

Но она работала и работала над собой и снова стала говорить и работать рукой. И при нашем последнем разговоре я спросил: «Мама, как ты объяснишь это чудо?» И она ответила: «Я не завидовала. Не ревновала. И во мне не было ненависти»

Эти две индустрии нельзя сравнивать. За несколько сотен тысяч долларов пока что можно выпустить пластинку. В настоящее время невозможно снять фильм меньше чем за 18–25 миллионов долларов, поэтому провал одного из таких фильмов оказывает сильнейшее влияние на жизни всех, кто в нем занят. Провал пластинки не оказывает особого влияния на компанию звукозаписи. А по-моему, если нет возможности провала, то, значит, нет и шанса на успех, и поэтому все кончается тем, что в кинобизнесе так много дерьмовых фильмов.

Я «прозрел», когда купил биографию Луиса Б. Майера «Раджа Голливуда», написанную Босли Кроутером. Прочел эту книгу и подумал: «Хочу это делать». Мне эта работа казалась величайшей в мире.

Я не мог дождаться, когда вырасту и перееду в Калифорнию. Мне хотелось быть там, где снимаются фильмы, в той земле, где светит солнце, где клевые девчонки, и сёрфборды, кабриолеты, и зеленые газоны, и красивые дома. На следующий день после окончания средней школы я переехал в Лос-Анджелес.

Самое странное по части наркотической зависимости то, что мне не часто приходилось выкладывать деньги. Когда ты знаменит, то почти все дарят тебе кокаин. Это дает им некую власть над тобой; по крайней мере, ты оказываешься их должником в социальном плане. И это также старинная хитрость совершенной рекламы. Они могут заявить: «Я накачал Робина Уильямса». «Да? Дай-ка и я куплю один грамм». Чем больше ты увлекаешься, тем больше суеты вокруг.

Может быть. Не думаю, что я зашел бы далеко. Мне кажется, я уже ждал того, чтобы кто-нибудь сказал: «Хватит». В конце концов, мне пришлось выработать свою линию. Любой, кто в конце концов дает себе под зад и хочет завязать, вырабатывает собственную линию. Потому что понимаешь, что стоишь на краю.

На меня он действует как депрессант, как бы отгораживая меня от людей и от мира, которого я боюсь