Глава 7. Антон

– Геныч – мудила, скажи же, – тянет Игнат, глядя, как я опускаю телефон и смотрю вперед невидящими глазами.

Мы стоим на парковке, по-прежнему, наблюдаем, как потихонечку рассасываются по домам наши сотрудники. Завтра им просыпаться и лечить похмелье. Жаль, что мое “похмелье” не отпустит меня так скоро…

Мудила – слишком слабо сказано. Смальков – кое-кто похуже!

Впрочем, оно и понятно, что на войне все средства хороши, и пока я играл плохого копа, Геныч отыграл хорошего, и вот пожалуйста – Хмельницкая прыгнула в одну машину с ним.

“Сколько времени ты будешь еще трепать Ирине нервы?”

Надо же, какой благородный. Просто Паладин Ордена Праведности и Непорочности, только сияющих доспехов не хватает, а нимб – он у Геныча уже имеется. Сам себе нарисовал!

Пыль в глаза пускает он прекрасно.

Не один я оценил задницу Хмельницкой. Оценил её и Смальков. И оценил, и подсуетился, выхватив эту стервозину прямо у меня из-под носа.

Я ведь её бы додавил.

Я прекрасно представляю, насколько просто сейчас развести Ирину на секс. Особенно если Геныч продолжит играть рыцаря, подставит грудь для рыданий и вот это все.

И уже сегодня он её завалит. Она раздвинет свои ноги перед ним.

В глазах все плывет.

Я слишком хорошо помню те ноги – длинные, красивые ноги в темных чулках…

Бля!

Я его урою…

А её…

А её – поимею все равно. Она будет вертеться на моем члене, пока я сам не позволю ей с него слезть.

И за то, что сегодня она даст Смалькову – я с неё тоже спрошу. Нехрен. После всего… После того, как она сама терлась об меня своими чертовыми сиськами, после того, как швырнула на колени меня – я не спущу ей вообще ничего. Геныч переспит с ней разик, но лезть принципиально мне наперекор он не будет.

Из-за бабы этот хрен порушит партнерство? Ой, не смешите. Даже я в ту его херню, что он нес по телефону, не поверил. Все было сказано для красного словца, для пыли в глаза Хмельницкой, ни для чего больше.

Я знаю Геныча четыре года. Он мог и поубедительней.

И все равно бесит.

Это моя территория и моя бухгалтерша. Об меня она терлась сиськами. Мне её и трахать.

– Нет, все-таки ты тоже дебил, Тоха, – замечает Игнат, уткнувшись в телефон, – что тебе вообще не понравилось? Шикарная же сучка. Я бы отодрал.

Так. А это еще что за маневры?

Выхватываю у друга из пальцев телефон смотрю на экран. Ну, так я и думал!

Она!

Чертова монашка, прятавшая один лишь дьявольский соблазн за своими унылыми тряпками.

Черное и белое кружево на гибком теле, ажурные резинки чулок на бедрах.

Сидит на столе, опираясь ладонями об столешницу, изящно положив друг на дружку длинные ноги в красных туфлях.

А туфли-то были чертовски сексуальные…

Это вот так она ждала меня?

И снова – никаких слов, одни междометия, снова звенит в ушах от кипящей в венах крови, снова встает все, что только может вставать. Боже, как же это бесит – вот это вот чертово наваждение. Я надеюсь, что хотя бы когда протрезвею – меня отпустит.

А если не отпустит – придется ускорить свои маневры, чтобы засадить этой сучке без лишних реверансов. Жду не дождусь момента, когда нагну её у своего же рабочего стола.

Фотку скидываю себе через приложение, а с телефона Игната удаляю.

– Эй, ну и какого хрена? – возмущается Третьяков. – Это был мой трофей.

Я смотрю на него – достаточно красноречиво, чтобы он заткнулся. Мне достаточного одного ублюдка, решившего поиметь Хмельницкую вперед меня. Двоих я точно не переживу. Ну, точнее – они не переживут. Не иначе.

– Не умеешь ты проигрывать, Тоха, – хмуро бурчит Игнат, отбирая у меня телефон.

– Я не проиграл, – я только ухмыляюсь, – ничего еще не окончено. И без обид, Третьяков. Но это – моя сучка. Тебе она не светит.

Игнат смотрит на меня долго, пристально, чуть покачивая головой. Затем пожимает плечами.

– И что ты дальше делать будешь?

А дальше – я звоню Виталику, чтобы он пригнал тачку Хмельницкой к моему дому – он не так далеко, я специально выбирал ресторан для корпоратива так, чтобы мне самому ехать недалеко было.

Виталик у нас оказался ответственный, настолько, что единственный из мужиков на корпоративе оказался трезвым. И очень хотел отомстить Хмельницкой за оттоптанные ноги.

Нет, я его, конечно, еще тихой сапой уволю, за то, что он лапал мою Хмельницкую. И уж больно он по трезвяку легко согласился поучаствовать в моем «сюрпризе» – значит, он изначально на неё пялился? Может, еще и глаз положил? А не хрен! Но пока я его не уволил – грех не воспользоваться этим трезвенником.

Я её по-прежнему хочу. Настолько сильно, что уже сейчас хочется сесть в машину, доехать до Геныча и оторвать ему все лишнее, выступающее из тела, чтобы не лез к моим сиськам. Тьфу, то есть к сиськам Хмельницкой. И ко всем остальным частям её тела Смалькову тоже нехрен тянуть свои руки.

И тем сильнее бесит, что она ломается!

Должна бы понимать, насколько сильно она меня выбесила.

– Антон Викторович, я, наверное, домой поеду, – томно тянет подрулившая откуда-то слева Ольга. Интересно, мне-то нафига в этом отчитываться? Хотя девочка оказалась полезной, пока мои же сотрудницы шушукались по углам ресторана и бросали на меня косые взгляды – Ольге хватило одной СМС-ки, чтобы она вынула из сумки Хмельницкой ключи от машины. По счастью, это не вызвало подозрений, они сидели за одним столиком.

– Езжайте Ольга, езжайте, – киваю я, – ваш муж уже заждался.

У Ольги обиженно вытягивается лицо. Кажется, она рассчитывала, что я буду её отговаривать.

– Спасибо мог сказать? – фыркает Игнат насмешливо. Защита прав своей секретарши? Сам он замужних «не портил», изображал правильного мальчика. Наверное, очень хотел к Генычу – в его паладинский орден.

– Я ей премию дам, обойдется ею, – я качаю головой.

Ловлю себя на том, что только что отказался от секса с согласной на него женщиной. И ради чего? Ради Хмельницкой? А с какого хрена вообще?

– Ольга, постойте, – окликаю я секретаршу Игната, – я вас довезу.

Довезу до своего дома, а там – уже сама придумывай, чем объяснять мужу свой поздний корпоратив. Хотя, такси я тебе, так и быть, вызову и даже оплачу.

Олечка оказывается на моих коленях уже в машине. Ей плевать на водителя, плевать, что я практически сразу задираю её юбку чуть ли не до пупа. Она знает, я терпеть не могу лишней ломки.

Ольга – одна из немногих, с кем я трахаюсь уже не в первый раз, и даже не в последний, я думаю. Шикарная девочка, пять звезд. Все при ней – задница, размер груди – все по высшему разряду. И волосы темные, длинные, не волосы, а мечта.

Один вопрос.

Вот как так выходит, что она оказывается на моих коленях, я зарываюсь лицом в её глубокое декольте, и у меня… заканчивается эрекция. Как?!

Вот только что была, пока смотрел на фотку в телефоне Третьякова, а сейчас – уже нету.

Да что за хрень вообще со мной происходит?

Я целуюсь с Ольгой и лапаю её назло себе, и в ожидании того, что настроение все-таки вернется. В конце концов, ну где это видано, чтобы я не мог поиметь шикарную девочку, которая так и норовит усесться на член?

Нет.

Не возвращается.

Не возвращается до самого моего дома и когда мы с Ольгой выгружаемся – меня тут же окликает Виталик, даже это занимает меня больше, чем девушка, которую я обнимаю за талию.

– Машина Мадамы доставлена, босс, – Виталик даже «отдает честь», забывая, что к пустой голове руку не прикладывают. За его спиной – серебристый мерседес Хмельницкой. Интересно…

Тачка эта – дорогая, я точно знаю. И много жрет бензина. Нет, конечно, зарплата у Хмельницкой весьма-весьма неплохая, многие бы за неё удавились, но… Но не для этой тачки все-таки. И работает Хмельницкая у нас недавно.

Интересно, откуда у неё именно мерседес? Насосала? В кредит взяла?

– Езжай домой, – сухо киваю я, забирая у курьера ключи. Его фамильярность в адрес Ирины почему-то бесит. Не знаю почему. И пусть она сама меня немыслимо раздражает, пусть я ни в жизнь не спущу ей все те унижения в мой адрес – но какому-то щенку из службы доставки не позволено так нагло именовать Хмельницкую за её спиной.

– Приятного вечера, – скабрезно улыбается Соловьев, косясь на Ольгу, прижимающуся ко мне.

– Наконец-то мы одни, – тянет Ольга, а я понимаю, что совсем этому факту не рад. Мне отчего-то этого не хотелось.

А чего мне хотелось?

Подсознание как-то само вдруг подбрасывает картинку.

Острые коготки скользят по моей скуле. И от них бегут по всему телу странные, колкие, мелкие искры.

– Не задерживайся, – это не просьба, и не пожелание. Это приказ, самый что ни на есть настоящий. И от него перехватывает дыхание, и сердце начинает чаще стучать в груди.

Дорогое подсознание, а не сходить ли тебе нахрен?

– Антон, может, уже пойдем к тебе? – мурлычет Ольга, касаясь губами моего уха.

Ко мне? Идея хорошая. Вот только я цепляю глазами мерседес Хмельницкой, и у меня возникает идея получше.

– Иди сюда, – тяну её к тачке, распахиваю заднюю дверь.

– Что, прямо тут? – опасливо тянет Олечка, оглядываясь. Впрочем, на улице – ночь. Слишком поздняя, чтобы на территории двора моего элитного дома кто-то терся.

– А что? – я укладываю её на черные кожаные сиденья, – слабо? Ты можешь только на кровати в миссионерской позе?

– Не-е-ет, – выгибаясь мне навстречу, тянет Ольга. Умница. Знает, что споров я тоже не переношу.

Зачем я делаю это в машине Хмельницкой?

Потому что мне отчаянно хочется надругаться хотя бы над частью её мира так же, как она надругалась над моим, заставив все встать с ног на голову.

Она швырнула меня на колени. Заставила меня хотеть её. Заломала на парковке так легко, так просто, будто всю жизнь этим только и занималась.

Из-за неё я будто с ума сошел…

И пусть пропитается сладкими духами Ольги весь салон, пусть разметаются её длинные темные волосы по этой коже, пусть каждый раз, садясь в свою тачку, Хмельницкая думает о том, что я тут кого-то пялил.

Пусть так же бесится, как я бешусь от мысли, что она сейчас дает Смалькову.

Идея была отличная. И в первую пару минут этот вспыхнувший в крови азарт снова побуждает либидо, я снова завожусь, наваливаюсь на Ольгу всем телом, второй раз и теперь уж окончательно задираю юбку её платья. Пальцы зарываются в волосы, скользят по гладким прядям вниз…

И все-таки снова садится моя батарейка. Быстро, практически махом, как только я вжимаюсь лицом в девичью кожу и вдыхаю её запах.

Не то…

И только поняв это, я замираю, как идиот, пытаясь выбросить эту дурь из головы.

Что значит «не то», дорогое подсознание? Какого хрена тебе надо?

Не тот запах, не те волосы, не та грудь.

И эта женщина, трущаяся об меня и лезущая целоваться – совершенно не та.

Сука!

– Антон? – тихо и нетерпеливо хнычет подо мной Ольга. – Мы долго будем? Меня муж убьет.

Спасибо, дорогая, ты умеешь поддержать в сложной ситуации. Вот надо было открыть свой рот именно тогда, когда меня торопить совсем не стоило.

А что это значит? А значит это, что секса сегодня никому не светит. Ни мне, ни ей!

Я слезаю с Ольги, вылезаю из машины.

– Приведи себя в порядок, – бросаю перед тем, как закрыть дверь, – я тебе машину вызову.

Стою у подъезда своего дома, утопив руки в карманах, и отчаянно хочу сжечь этот мир к чертовой матери.

Боже, ну почему именно она? Почему Хмельницкая?