В его ярости был какой-то магнетизм. Нечто ощущалось за его хмурым взглядом, но я не мог сформулировать, что именно. Может быть, цельность и гордость. Знание своей цели. Да, оно самое! Он бежал так, словно перед ним стояла важная, но неясная мне цель. Как будто от этого зависели человеческие жизни. С таким выражением лица вбегают в горящий дом, чтобы спасти котенка или бабулю. Каждый его шаг нешуточно сотрясал землю. Но его физическая форма в течение всего ультрамарафона была совершенной, внимание — сфокусированным, глаза полны стопроцентной решимости. Он просто бежал… сверялся со временем на часах… и снова бежал. И так все 160 километров.