Часть I
Фундамент

Глава 1
Элен

18 мая 2015 года

Бетономешалка сделала очередной оборот. Свежий бетон полился из желоба в форму из деревянных брусьев и жесткой изоляционной пены, уложенной на толстую гравийную подушку. Грузовая машина изрыгнула клубы дизельных выхлопов в чистый утренний воздух с сосновым ароматом.

«Нам суждено быть здесь», – сказала себе Элен, отворачиваясь от едких выхлопных газов. Было восемь часов утра. Обычно в это время она спешила на работу или останавливалась выпить чашку кофе латте, делая вид, что небольшое опоздание ничего не значит. Но теперь она находилась здесь, в окружении деревьев и северных птиц, чьи песни были непонятны ей, и наблюдала за тем, как рабочие заливают фундамент дома.

Заливка фундамента была единственной работой, которую они заказали на стороне. Глядя на людей в желтых сапогах, Элен радовалась, что они поручили дело профессионалам. Рабочие выравнивали бетон над арматурой и сеткой, а Элен изучала окружающий пейзаж: поляну, где они стояли, густой лес вокруг, холм на западе и узкую тропу, ведущую к болоту на юге. Нат говорил, что они могут справиться сами и что свободно лежащая плита ничем не хуже других вариантов, но Элен настояла на том, что профессиональная планировка и заливной фундамент будут лучшим стартом для строительства.

– Если бы мы ошиблись хотя бы на четверть дюйма, то вляпались бы по-крупному, – сказала Элен. – Можешь мне поверить, на этом будет стоять весь дом, и это нужно сделать правильно.

Нат неохотно согласился. Они внимал доводам науки и математическим расчетам. Если подойти к нему с твердыми фактами и числами и подкрепить свои аргументы с научной точки зрения, то он шел на уступки. Да, к этому утру привели многомесячные бдения, – в сущности, даже сегодня ночью, в мотеле, Нат изучал бесчисленные книги о строительстве – «Строительство дома для всех», «Строительство и дизайн вашего дома» и «Руководство по созданию дома вашей мечты». Он записался на воскресные курсы строителей частных домов и провел несколько выходных в комплексе «Живая среда обитания», возвращаясь по вечерам с головокружительными ощущениями и безостановочно рассказывая о стенах нового жилища и первичной электропроводке, которую они прокладывали.

– Это самая чудесная работа, какую мне приходилось видеть, – говорил он.

Но отец Элен был строителем. Одним из ее самых ранних воспоминаний было лето перед поступлением в первый класс, когда он привел дочь на стройплощадку и научил выпрямлять погнутые гвозди; сначала он показал, как нужно держать молоток, обхватив ее пальцы своими. Элен проводила выходные дни и летние каникулы, заколачивая гвозди, вешая и закрепляя листы гипсокартона, вставляя рамы для дверей и окон. Она помогала отцу ремонтировать и реконструировать изъяны некачественного строительства: выравнивать кривые стены с потрескавшейся штукатуркой, чинить плохо установленные окна со щелями и протечками, укреплять крыши, грозившие обрушением из-за слабой стропильной конструкции. Элен понимала, какая тяжелая работа их ожидает. Уже несколько месяцев лицо Ната принимало блаженно-глуповатое выражение, когда он с довольным видом рассуждал о строительстве «дома нашей мечты». Элен нравился его энтузиазм и поэтическое описание изгибов крыши или окон с видом на юг, но тем не менее ее желудок завязывался в узлы, и она прикусывала щеки, пока не ощущала вкус крови во рту.

Сейчас, когда рабочие заливали цемент, Элен взяла руку Ната и нервно сжала ее.

«Нам суждено быть здесь, – мысленно повторила Элен. – Я сдвинула дело с мертвой точки. Это моя мечта». Психотерапевт из Коннектикута научил ее этой чепухе разглагольствованиями о том, что она может создавать собственную реальность позитивными утверждениями каждый раз, когда чувствует, что почва уходит из-под ног.

Нат ответил на ее пожатие – один, два, три быстрых толчка, словно тайный шифр, который гласил: «Мы здесь, мы сделали это!» Она ощущала дрожь радостного волнения в его теле.

Двое рабочих в желтых сапогах аккуратно провели доской по волнистой поверхности застывающего бетона, выравнивая его.

* * *

Возможно, это она сдвинула дело с мертвой точки, но на самом деле они были здесь из-за Ната. Примерно полтора года назад отец Элен умер от сердечного приступа, и она, обычно спокойная и уверенная в своей жизни, оказалась в тяжелом положении. Элен чувствовала себя несчастной и запутавшейся. Ей казалось, что жизнь должна представлять собой нечто большее, чем необходимость каждое утро идти на работу, пусть даже это была любимая работа. Элен преподавала историю США школьникам средних классов, сообразительным детям, задававшим разумные вопросы. Работа давала Элен ощущение цели, смысла и осознания того, что она делает нечто полезное… но все-таки этого было недостаточно. Смерть ее отца была похожа на звонок будильника или на предупреждение о том, что однажды она тоже умрет, – возможно, раньше, чем ожидает, и без всякого предупреждения. Вместе с тем Элен мучила мысль, что она живет не так, как должна жить. Эта мысль наполняла ее ужасом, и тяжелое, давящее ощущение распространялось на все остальное.

– Чего ты хочешь? – спросил Нат однажды вечером. Он рассматривал ее новую тревогу как загадку или проблему, требующую решения.

Они сидели в гостиной их кооперативной квартиры в Коннектикуте. Нат открыл бутылку вина, и они прижались друг к другу на диване перед газовым камином, который никогда не нравился Элен, потому что был плохой заменой настоящему камину с потрескивающими дровами и запахом дыма. Нат купил ей благовония с сосновым и кедровым запахом, чтобы зажигать их перед работающим камином, что было очень мило с его стороны, но не особенно помогало.

– Что может сделать тебя счастливой? – спросил Нат, снова наполнив ее бокал.

Она посмотрела на своего симпатичного, усердного, серьезного мужа, любителя решать проблемы, и абсурдность его вопроса поразила ее как удар под ложечку.

– Счастливой? – тупо повторила Элен. Казалось, что счастье – это естественное состояние Ната. Он находил искреннюю радость в еженедельных экскурсиях с группой орнитологов-любителей, состоявшей в основном из пожилых людей, в заповедники и национальные парки для наблюдения и фотографирования дроздов, балтиморской иволги и щеглов. Он с наслаждением просматривал свои любимые научные блоги и подкасты. Он обретал душевное спокойствие, изучая окружающую природу и подразделяя живых существ на царства, типы, порядки, классы и виды. В магистратуре Нат постоянно выступал в качестве гостя в блоге своего лучшего друга Пита. Пит писал о проблемах окружающей среды и привлек Ната к съемке серии коротких видеосюжетов под общим названием «Спросите ученого мужа». Читатели присылали вопросы, вроде: «Какие мутации характерны для лягушек?» или «Что происходит с популяцией пчел?», и Нат выступал в лабораторном халате, объясняя мутации, биологическое разнообразие и эволюцию доступным, обаятельным и вместе с тем вполне научным образом.

Для Ната с его научным складом ума мир обладал изначальным смыслом; везде присутствовал успокоительный порядок, которым он с удовольствием делился с другими людьми. Он никогда не испытывал потребности задавать себе более серьезные вопросы, вроде: «Чего не хватает в этой картине мира?» или «В чем подлинная цель того, что называется жизнью?».

Сейчас он поморгал и кивнул, продолжая смотреть на Элен в ожидании ответа и явно не собираясь отступать, пока не получит его.

Элен подумала о том, как она проводит время, и о своих ежедневных поездках по пригородному пейзажу, состоявшему из аптек, ресторанов, стрип-клубов, автомоек и прачечных. Много света и шума, множество людей, спешащих по своим делам, покупающих занавески, лекарства от изжоги или забирающих белье из прачечной перед тем, как отправиться на работу. Все это казалось совершенно бессмысленным.

«Что делает меня счастливой?» – подумала она.

В последнее время она чувствовала себя лучше всего во время бесплатных экскурсий по выходным, которые она время от времени водила в музее Гринсборо – крошечном историческом музее, воссоздававшем быт и нравы середины XIX века. Одетая в плотное длинное платье со старинным капором, она делала маканые свечи и сбивала сливочное масло под любопытными взглядами посетителей. Она с удовольствием отвечала на вопросы о том, какой была жизнь в то время и как мужчины и женщины проводили свои дни. Элен была историком, и становление Америки было областью ее профессиональных интересов. Подобно Нату, игравшему роль ученого мужа, ей нравилось делиться своими знаниями. Но больше всего она любила минуты тишины в музее, в промежутках между экскурсионными группами, когда она действительно могла представить, что вернулась в прошлое, где жизнь была спокойной и осмысленной. Нужно было доить коров, ухаживать за садом, сбивать масло, топить печь и готовить ужин.

Нат продолжал смотреть на нее, Элен сделала большой глоток вина, закрыла глаза и углубилась в свою память в поисках старейшей мечты, появившейся в детстве, когда она читала о маленьком доме в прерии, – мечты, подкрепленной ее студенческими и научными исследованиями о жизни колониальной Новой Англии и американских первопроходцев.

Элен не могла прямо сказать Нату, что ее сделало бы счастливой путешествие в прошлое, поэтому выбрала самое близкое к этому.

– Дом в сельской глуши, – наконец сказала она.

Нат удивленно повернулся к ней.

– В глуши? Ты серьезно?

– Да, – ответила она. – С хорошим земельным участком, где есть место для большого сада; возможно, для кур и коз. И с кладовой. Я хочу научиться консервировать овощи, которые буду сама выращивать. Я хочу вести простую жизнь, подальше от шума и уличного движения.

Когда она произнесла эти слова, то почувствовала их подлинность: это была ее мечта, ее неизменное тайное желание. Она посмотрела на жалкий огонек газового камина и добавила:

– Еще я хочу иметь настоящий камин, где горят настоящие дрова.

Нат с улыбкой поставил свой бокал и взял жену за руку.

– Эти желания легко выполнимы, – сказал он, целуя ее пальцы.

В тот момент Элен не придала особого значения его замечанию.

Как подступиться к такой грандиозной перемене? Их жизнь казалась высеченной в камне: приятная новая квартира, которой им пришлось дожидаться, новенькая «тойота приус», ежемесячные счета, после оплаты которых оставалось лишь немного денег. У обоих имелась завидная преподавательская работа в академии Палмера, частной школе с полным пансионом для богатых детей со всей Новой Англии. Нат преподавал курс естественных наук, а Элен – историю. С учетом времени на дорогу, школьные уроки, проверку домашних заданий, письменных тестов и составление учебных планов по вечерам, они работали по шестьдесят часов в неделю, а то и больше. Все это никак не сочеталось со спокойной жизнью в глубинке.

Но Нат уже строил планы.

– Мы не так глубоко застряли здесь, как ты думаешь, – сказал он спустя пару дней и указал на стопку конвертов, которые начали поступать через несколько недель после смерти ее отца.

Элен понимающе кивнула. Она была единственным ребенком, и ее отец – простой человек, проживший на своем ранчо более пятидесяти лет, водивший старый пикап «форд» и покупавший одежду в «Уолмарте», – оставил дочери большой сюрприз. Она была слишком поглощена горем, чтобы все правильно понять в первые дни после похорон, когда его юрист впервые поднял этот вопрос, но когда она наконец заставила себя разобрать отцовские архивы, то испытала настоящее потрясение. Элен понятия не имела, что все эти годы он копил деньги на вкладах и делал разумные капиталовложения, что он имел два полиса страхования жизни с щедрыми выплатами и что его скромный дом, который он выкупил за двадцать лет, из-за своего выгодного расположения стоил каждого доллара, потраченного на ипотечные выплаты. Это было непредвиденное наследство, и, хотя Элен была скорее ошеломлена, нежели обрадована, Нат был совершенно прав. С такими деньгами можно было решить почти любые проблемы.

Все остальное промелькнуло, как в тумане. Однажды Нат купил ей книгу о домашнем консервировании. В субботу рано утром он разбудил ее поцелуем и улыбкой.

– Пойдем собирать яблоки, – предложил он за чашкой кофе.

Элен очень понравилось гулять в саду, дыша чистым и прохладным осенним воздухом. Она вернулась домой с новой энергией и, следуя инструкциям в своей новой книге, приготовила шесть банок яблочного соуса и шесть банок яблочного мармелада. В течение следующих нескольких недель Нат с головой погрузился в интернет-поиск и проводил долгие часы на сайтах по продаже недвижимости в Новой Англии.

Они просматривали дома в Коннектикуте и Массачусетсе, но потом сузили свой поиск до Вермонта и Нью-Гэмпшира. Ни один из домов не выглядел по-настоящему привлекательно. Элен нравились старые колониальные особняки и дома в фермерском стиле, но все это было построено более ста лет назад и требовало огромной работы: они видели потрескавшиеся фундаменты, грязные подвалы, старинную электропроводку на трубках и роликах, протекающие трубы, гнилые балки, просевшие крыши. Элен увлеклась мыслью о находке дома с историей, который можно было вернуть к жизни. Ей очень понравился дом, он был одним из первых, которые они осмотрели: старинный дом с мезонином в крошечном поселке неподалеку от Кина в Нью-Гэмпшире. Там почти в каждой комнате были вытесанные вручную открытые балки и половицы из широких сосновых досок. Элен стояла перед глубокой кухонной раковиной из мыльного камня и смотрела на передний двор, чувствуя себя как дома. Но Нат, вооруженный неделями исследований, указал на сухую гниль, древнюю проводку, грозившую пожаром, и на выщербленную шиферную крышу.

– Мы можем спасти его, – с надеждой сказала Элен.

Нат покачал головой. Элен была уверена, что он уже провел мысленные расчеты.

– Не думаю, что нам хватит денег на это. Бедный дом нужно разобрать и собрать заново. – Он беспомощно оглянулся по сторонам и пробормотал: – Мы могли бы просто построить новый дом.

Хотя эта мысль и пришла в голову, понадобилось еще несколько недель на просмотр полутора десятков заброшенных домов (некоторые из них восхитили Элен, но Нат объявил их недостойными спасения), прежде чем идея укоренилась.

Они обедали в комнате мотеля, перекусывая заказанной пиццей после очередного долгого дня поездок по проселочным дорогам Вермонта.

– Наверное, нам стоит подумать об этом, – сказал Нат. – Новый дом, построенный с нуля. Так мы получим именно то, чего хотим.

– Но новый дом выглядит таким холодным и безжизненным, – возразила Элен. Она снова вспомнила о маленьком доме в прерии и подумала о своем отце – о бесчисленных домах, где он работал, и о том, как он изучал дом и выносил суждение о его «здоровых костях» или о его характере. Он говорил о старых домах, как о людях.

– Не обязательно, – сказал Нат. – Дом будет таким, каким мы его построим.

– Но в нем не будет ощущения истории, – сказала Элен.

– Если хочешь, мы можем отделать его в старом колониальном стиле, – предложил Нат. – Только подумай: мы можем взять лучшее от двух миров! Мы можем взять классический образец и приспособить его под свои нужды. Энергоэффективный, экологичный, с солнечными батареями… как угодно.

Элен улыбнулась:

– Кто-то снова побывал в кроличьей норе Google?

Он рассмеялся, поскольку все было ясно без слов. Но вопрос по-прежнему висел в воздухе, и Нат смотрел на нее в ожидании ответа.

– Не знаю, – призналась Элен. – Это обойдется гораздо дороже.

– Не обязательно, – возразил Нат. – В сравнении с настоящей реконструкцией старого дома, вроде тех, что мы видели, мы можем даже сэкономить, особенно в долгосрочном плане, если мы сделаем дом максимально эффективным и независимым от внешних источников питания.

Чем больше Нат говорил, тем больше он воодушевлялся: его идея обрастала подробностями, как снежный ком. Они будут работать сами, ведь они уже обсуждали теоретическую реконструкцию многих старых домов. Почему бы не сделать еще один шаг?

– Боже мой, как же мы раньше не подумали об этом? Мы и близко не подошли к дому нашей мечты, потому что его еще не существует: нам нужно построить его! Мы будем работать, как Торо на пруду Уолден!

Элен покачала головой, думая о том, как это нелепо. Она изучала Торо в колледже и даже совершила поездку на пруд Уолден.

– Торо построил крошечную хижину, где можно было поставить стол и кровать. А мы говорим о доме площадью две тысячи квадратных футов со всеми современными удобствами. Ты представляешь, какая это работа?

– Я не говорил, что это будет легко, – сказал Нат. А потом он бросил ей вызов: – Тебе не кажется, что этого хотел бы твой отец?