– Да, я вижу. И даже при том, что от одной только мысли взять тебя здесь, на этой стене, я теряю над собой контроль, ты должна знать, что я отношусь к тебе серьезно. Ты не шлюха. И не
– Черт, Эвери. Ты думаешь, я не хочу тебя? – Его голос вырвался из груди глухим рыком. – Нет ни одной частички твоего тела, которой бы я ни хотел, ты это понимаешь? Я хочу быть на тебе и в тебе. Я хочу тебя у стены, на диване, в твоей постели, в моей постели – везде, где только можно трахать, и, поверь мне, моя фантазия в таких делах безгранична. Даже не сомневайся в том, что я хочу тебя. Только это не должно быть так
– Что ж, выходит, ты… почти совершенство.
– Я почти совершенство, – ответил он, нежно высвобождаясь из моих ног. Он поставил меня на пол, и я бы, наверное, рухнула, не поддержи он меня. – Все это знают. Просто до тебя медленно доходит.
– Но рубашку все-таки не надел.
Он выразительно посмотрел на меня, проходя на кухню.
– Я просто знаю, что это разобьет твое сердце, если ты не сможешь видеть меня без рубашки.
Только вот для начала мне надо было отвести взгляд от его бицепсов… и торса… и татуировки. Никогда не думала, что солнце может быть таким… сексуальным. Вау. Мне стало неловко.
Он сказал, что жизнь продолжается, пока встает и светит солнце. И это меня отрезвило. Может, потому что это правда. Пока светит солнце, все не так плохо, как нам кажется. Вот почему я сделал татуировку
Я любила танцевать – в танцах мне нравилось все. Тренировки, репетиции и особенно предвкушение выхода на сцену. Ничто не могло сравниться с тем ощущением, которое испытываешь, пока ждешь за кулисами, когда объявят твое имя; первый вздох перед выступлением, когда стоишь в центре сцены, в лучах софитов. Тот миг затишья, когда закрываешь глаза в ожидании первых тактов музыки, зная, что на тебя смотрит весь зал.