Из расследования, которое Рози провела тысячелетия назад, у нее сложилось впечатление, что дело было в самой земле. В конце восемнадцатого, начале девятнадцатого века Новый Орлеан был поражен многочисленными вспышками болезней. Оспа. Испанка. Желтая лихорадка. И даже бубонная чума. Тысячи людей погибли, и еще больше попали в карантин. Часто мертвых и умирающих размещали рядом, оставляя гнить. Земля, на которой стоял дом де Винсентов, широко использовалась во время одной из таких вспышек. И даже после того, как дом был построен, земли вокруг еще некоторое время использовались во время более поздних вспышек. Все эти болезни и смерть, замешанные на горе и безнадежности, оставляют после себя неприятные флюиды.

И, черт возьми, у земли де Винсентов были плохие флюиды.

Сам дом горел несколько раз. Пожары можно было легко объяснить, но все эти смерти? И было то, о чем рассказывала ей Никки. Было проклятие де Винсента и кое-что еще более безумное.

Линии лей.

Линии лей представляли собой практически прямые линии энергии, идущие через весь земной шар, и считалось, что они контролируют духовные связи. Та линия, что тянулась от Стоунхенджа, пересекала Атлантику и проходила через такие города, как Нью-Йорк, Вашингтон, округ Колумбия, Новый Орлеан. И, согласно ее исследованиям, прямо по земле де Винсентов.

Рози пошла бы на что угодно, плохое и ужасное, чтобы проникнуть в этот дом и провести там расследование.

Но это вряд ли когда-либо случится. Когда Рози заикнулась об этом Никки, та осадила ее быстрее, чем успели бы остыть свежеиспеченные булочки.

Никогда раньше она не встречала де Винсентов и уж точно не сталкивалась с Девлином де Винсентом, но она видела достаточно его фотографий, чтобы понять, что Девлин… ну, он ей нравился.

В нем было нечто, что разгоняло ее гормоны до скорости Шевроле Импала тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Широкоплечий, с узкими бедрами, этот мужчина был высок, гораздо выше шести футов. Его темные волосы были коротко острижены. Его лицо всегда оставалось красивым. Высокие, широкие скулы и прямой, с горбинкой нос вкупе с полными, идеально очерченными губами. У него был квадратный жесткий подбородок с небольшой ямочкой.

Мужчина ошеломлял ее, но в его собранности было нечто холодное, почти отстраненное и немного жестокое. Для кого угодно другого это могло бы снизить его привлекательность, но для Рози? Для нее он становился еще более красивым.

О Боже, в этот момент Рози кое-что вспомнила. Как она могла забыть? Она не была уверена, но вроде бы недавно умер его отец. Лоуренс де Винсент умер так же, как мать де Винсентов. И так же, как Йен.

От собственной руки.

Хотя Лоуренс де Винсент не застрелился. Он повесился. Во всяком случае, так заявляла желтая пресса.

В тот момент ее сердце разрывалось от жалости к нему и ко всем братьям. Испытать то, что они испытали, не один раз, а дважды? Боже правый…

Девлин повернулся к ней лицом и пристально посмотрел на нее, в то время как она пялилась на него. Не так она представляла себе поездку на кладбище.

– Чем могу помочь? – спросил он, и, о Боже, его голос был глубок, словно океан.

– Я видела вас там и как цветы упали в лужу, – сказала она, делая маленький шаг ближе. – У меня есть лишние. Можете взять.

Солнечный свет скользнул по его скулам, когда он склонил голову набок. Он не ответил.

Так что она просто протянула ему пионы.

– Хотите?

Девлин все так же не отвечал.

Она закусила нижнюю губу и решила, что если уж идти, то идти до конца. Перешагнув каменный бордюр, она подошла к Девлину. Честное слово, этот мужчина был так высок, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Эти глаза.

Густые, тяжелые, темные ресницы обрамляли глаза цвета залива, потрясающие, сине-зеленые.

Он не смотрел ей в глаза. Кажется, он пялился… на ее губы.

Ее окатила теплая волна. У него есть невеста.

Или, по крайней мере, так ей помнилось. Это она повторила себе трижды, прежде чем перестать закусывать нижнюю губу, и вновь попыталась заговорить с ним.

– Пионы – мои любимые, – объяснила она. Действительно, почему бы не объяснить? – Те, от которых пахнет. Знаете, запах есть не у всех.

Он поднял голову и наконец встретился с ней взглядом. Она едва не пожалела об этом, потому что никогда раньше не видела настолько пристального, серьезного взгляда. Взгляда без намека на юмор. И совершенно определенно – обеспокоенного взгляда.

Хотя чему удивляться? Его отец умер, и она готова была поклясться, что еще совсем недавно в газетах было еще что-то драматическое об их семье, но как бы там ни было, он пришел на кладбище и стоял у семейной могилы. Так что да, он наверняка был не спокоен.

Была ли спокойна она сама?

– Я не знал, – ответил он.

Робкая улыбка тронула ее губы.

– Ну, теперь знаете.

Он помолчал.

– И чем они пахнут?

– Ну, эти пахнут розами. И, думаю, можно было бы просто купить роз, раз мне нравится этот запах, но мне всегда казалось, что пионы красивее.

Его взгляд опустился к цветам.

– Да.

Рози улыбнулась шире.

– Они ваши, если хотите.

Прошла секунда, потом он потянулся взять цветы. Его пальцы задели ее, когда сжимали стебли. Ее взгляд метнулся к его лицу. Уголки его губ чуть приподнялись. Всего на мгновение, но она подумала…

Как бы странно это ни звучало, но Рози решила, что он задел ее нарочно.

– Кажется, люди не часто поступают так, – сказал он, взглянув на пионы, а затем вновь посмотрев на нее.

– Как? – Она опустила руки.

– Искать кого-нибудь на кладбище, чтобы дать цветы на замену тем, которые он неосторожно уронил, – объяснил он, поднимая взгляд на самолет, летевший в сторону аэропорта. Затем он так же пристально, как и раньше, сосредоточился на ней. – Думаю, большинство даже не подумало бы об этом.

Рози пожала плечами.

– Надеюсь, что вы не правы.

– Я прав. – Он сказал это так, будто не испытывал ни капли сомнений. – Благодарю.

– Не за что.

Он кивнул и вновь повернулся к склепу. Рози понадобилось какое-то время, чтобы осознать безумие ситуации. Он стояла тут, разговаривая с Девлином де Винсентом, и не приставала к нему с вопросами о его доме с привидениями.

За то, что она не поддалась порыву и доказала, что, по сути, у нее хватило здравого смысла проявить уважение к тому факту, что они находились на кладбище, где подобные темы были неуместны, она заслужила кучу булочек.

Она сообразила, что пришла пора оставить его, тем более, ей действительно нужно было ехать к Никки, а ему – побыть одному. Но ей казалось, что нужно что-то сказать на прощание.

– Соболезную по поводу вашего отца.

Она сказала лишь это, поскольку знала: когда люди теряют кого-то таким образом, каждый воспринимает это по-своему. Некоторые нуждаются в признании и хотят говорить о случившемся. Другие нескоро находят на это силы, а ведь самоубийство его отца случилось совсем недавно.

Девлин вновь посмотрел прямо на нее. Он склонил голову набок, и его идеальные черты лица приобрели ироничное выражение.

– Вы знаете, кто я?

Рози тихо рассмеялась.

– Я практически уверена, все знают, кто вы.

– Это точно, – пробормотал он, заставив Рози снова рассмеяться. Не было причин отрицать это. – А вы знали, кто я, когда я уронил цветы?

Она снова рассмеялась.

– Нет. Вы стояли спиной ко мне и слишком далеко от меня. Я знала лишь, что вы мужчина.

То, как он внимательно смотрел, заставило ее усомниться, поверил ли он, но она едва ли могла что-то добавить к сказанному. Когда небо над головой слегка посветлело, Рози подняла очки наверх. Утром она собрала волосы в узел на макушке. Она знала, что, если не сделать этого, при такой влажности они превратятся в кудрявую копну.

Что-то странное скользнуло по его лицу, пока он смотрел на нее. Она понятия не имела, что это, и крутанула на пальце кольцо с ключами.

– Ну, я и так отняла достаточно вашего времени…

– Это не для Лоуренса, – сказал он, и она подумала, как странно, что Девлин назвал его так, а не «отец». Он сделал шаг, ступив на камень. – Мы в неравном положении.

– Да? – Она наблюдала, как он опускается на колени, и только затем увидела имя. Марджори де Винсент. Была ли это его мать?

Девлин опустил пионы в вазу.

– Вы знаете меня, я не знаю вас.

– О. – Рози едва не представилась. Имя вертелось на кончике языка, но Рози вроде как свела Никки со своим другом, который попытался провести для местных газет расследование о де Винсента, ни слова не сказав Рози. Она не знала, известно ли Девлину об этом, но она не видела смысла рисковать.

– Это не важно.

Он повернулся к ней, нахмурившись.

– Не важно?

– Да. – Она улыбнулась, когда ее взгляд скользнул туда, где в камне было вырезано имя его отца. – Знаете, я уверена, вам уже говорили это раньше, но это правда. Вы, может быть, никогда не поймете, почему ваш отец сделал то, что сделал, но со временем справляться с этим… станет проще.

Девлин смотрел на нее, приоткрыв рот.

Она почувствовала, как вспыхнула, ведь он, конечно же, знал это. Он уже имел такой опыт с матерью, а она стоит тут как идиотка, раздавая ненужные советы.

Сойдя с камня, он шагнул к ней.

– Как вас зовут?

Прежде чем она успела ответить, зазвонил телефон. На мгновение ей казалось, что он не ответит, но затем он потянулся в карман и вынул телефон.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я должен ответить.

– Все нормально.

Девлин отвернулся и заговорил, уперев руку в бок. Это был ее шанс тихонько уйти. Она задержалась лишь на секунду, чтобы еще раз охватить взглядом линию его подбородка и ширину плеч, а потом опустила очки обратно на нос и попятилась.

Развернувшись с легкой улыбкой на губах, она пошла прочь от Девлина де Винсента, уверенная, что едва ли встретится с ним снова.