– Всегда к вашим услугам, – услужливо ответил швейцар, почтительно поклонился Тесс и ушел.

Присев на корточки перед коляской, Стефано отстегнул ремни безопасности и взял малышку на руки.

Отец и дочь уставились друг на друга одинаковыми карими глазами. Эсме хныкнула, протянула ручку и коснулась лица Стефано.

Стефано рассмеялся, глядя на нее сверху вниз. Выражение его лица изменилось и стало почти нежным. Тесс наблюдала за ними, и сердце болезненно сжималось у нее в груди.

Откашлявшись, он подошел к дивану и аккуратно положил ребенка в руки Тесс. Эсме тут же прижалась к ней.

– Тебе нужно что-нибудь еще? – спросил он.

К горлу Тесс подступил ком, она покачала головой, потому что не могла сказать Стефано правду.

Смотря на то, как он обнимает ее малышку, она хотела, чтобы он оказался тем, за кого она однажды его приняла.

Два часа спустя, когда Стефано закрыл дверь за врачом, Тесс и ребенок уснули на белом диване в гостиной. Рядом с Тесс стоял пустой поднос. Она съела сэндвич и суп и выпила три стакана воды.

Стефано медленно приблизился к дивану, глядя на нее сверху вниз. Даже сейчас, когда Тесс спала, у нее под глазами были темные круги. Ее красивое лицо было очень худым. Она уснула всего за несколько минут, пока он разговаривал с врачом.

– Ей надо отдыхать, – сказал врач. – Она слишком много работает. У нее сильное переутомление.

Тесс имела над Стефано сильную власть. Он по-прежнему помнил их поцелуй и то, как обнимал ее нежное тело. Он хотел ее. И она сейчас в его номере.

Он посмотрел на дверь спальни в конце коридора.

Покачав головой, Стефано отогнал эту мысль. Сейчас важно совсем другое, и оно никак не связано с сексом.

Стефано пристально взглянул на ребенка, прижимающегося к Тесс. Эсме заснула несколько часов назад, как только ее переодели и накормили. Стефано мало знал о детях, но в детстве, полном разочарований и невзгод, его каждую ночь укладывала спать няня. Его родителям-эгоистам хватило ума хотя бы нанять ему хорошую няню.

Стефано с нетерпением ждал результатов теста на отцовство. Неужели он по незнанию оставил беременную Тесс без денег и шансов связаться с ним?

Он сжал кулаки.

Он не хотел ее обижать. Он жаждал защитить ее, поэтому оставил, не желая навредить ей своей любовью.

Стефано не знал, что такое любовь. Он считал это чувство иллюзией, в которую охотно верят люди.

Он ни разу не встречал такую женщину, как Тесс. Женщины, с которыми он сходился, были эгоистичными и безжалостными, думали только о себе и стремились добиться своего любой ценой.

Вероятно, Тесс на самом деле так невинна, что отдала ему свое сердце и девственность, а затем растила ребенка, веря, что Стефано вернется. Он не знал таких бескорыстных людей.

Отца Стефано, принца Умберто, интересовали только излишества и романы с женщинами, которым он клялся в любви, а потом бросал. Он изменял не только собственной жене, но и любовницам. Своей неразборчивостью он погубил известную компанию семьи – роскошный бренд Закко, а потом продал ее во время развода.

После этого мать Стефано, Антонелла, выходила замуж еще пять раз за молодых мужчин, каждый из которых жил за ее счет и получал хорошие отступные после развода. Родители Стефано были так заняты собой, что не беспокоились о родном сыне, которого оставили в замке на Сицилии на попечении слуг. Когда ему исполнилось двенадцать лет, его отправили в американскую школу-интернат, где он оставался даже на каникулах.

Наследие «Закко» – легендарная столетняя компания и даже корпоративные права на ее название – было утрачено из-за эгоизма его родителей. После смерти отца, когда Стефано было двадцать два года и он оканчивал университет, он унаследовал только рушащийся замок на Сицилии, заложенную недвижимость и почти разорившуюся компанию по производству кожгалантереи, которая в итоге стала фирмой «Меркурио».

В этой жизни – каждый сам за себя. Стефано хорошо усвоил этот урок. И он намеревался жить как победитель.

За прошедшие шестнадцать лет Стефано методично восстанавливал все, что погубили его родители. Его международный конгломерат «Джореале» теперь стоил миллиарды и продавал люксовые бренды, начиная со спортивных автомобилей и заканчивая шампанским и ювелирными изделиями. И еще он создал эксклюзивную линию одежды Меркурио.

Прошлогоднее открытие компании «Меркурио» прошло не так гладко, как надеялся Стефано, поэтому совсем недавно он нанял нового модельера – эксцентричного Каспара фон Шрека. Его первая коллекция одежды будет показана в следующем месяце на Неделе моды в Париже.

И вскоре, если все пойдет по плану, Стефано наконец получит то, что ему необходимо больше всего. Он выкупит марку Закко.

Он должен быть счастлив. Или по крайней мере доволен.

Но, честно говоря, в свои тридцать восемь лет Стефано чувствовал себя поразительно уставшим. Вот почему он так рано ушел с вечеринки, договорившись о том, чтобы его водитель отвез юную модель, Кебе Кедане, к ее матери в Верхнем Вест-Сайде.

Когда-то Стефано нравились острые ощущения от Недели моды в Нью-Йорке, вечеринки, клубы, великолепные женщины. В последнее время ему хотелось чего-то другого. Нечто большего.

Он убеждал себя, что возвращение бренда Закко все изменит. На следующей неделе он начнет переговоры с Фенеллой Монфорт, чтобы выкупить у нее наследство своей семьи. Приобретя «Закко», он наконец испытает удовлетворение. И успокоится.

Тесс зевнула и передвинулась на диване. Моргнув, она села, осторожно прижимая к себе ребенка.

– Я уснула.

– Ты устала. – Стефано посмотрел на нее сверху вниз. – Я хочу, чтобы ты переночевала у меня.

Покраснев, она застенчиво потупилась.

– Это очень мило с твоей стороны, но…

– Я не милый. Я хочу все уладить до отъезда в Лондон.

– Лондон?

– На Неделю высокой моды.

Она удивленно моргнула.

– Ты ездишь на все показы?

– Да. В Нью-Йорк, Лондон, Милан, Париж. – Он грустно улыбнулся. – У меня собственный модный бренд.

– Но это не Закко?

– Меркурио. – Улыбка сошла с его губ. – Мой отец продал «Закко» почти двадцать лет назад. Я намерен выкупить его. И я начну переговоры о покупке в Лондоне.

– Молодец. – Сделка, которая так много значила для Стефано, явно ничего не значила для Тесс. Она расправила плечи и потянулась; ткань ее скромной блузки плотнее прильнула к ее груди. Стефано заставил себя смотреть на ее лицо.

Но ее глаза были опаснее тела. Настоящие изумрудные омуты, в которых мог утонуть неосторожный человек.

– Когда ты вернешься из Европы? – спросила она.

– Я не знаю.

Стараясь не трясти спящего ребенка на руках, она поднялась с дивана.

– Спасибо за ужин и за то, что предложил мне остаться, но нам с Эсме пора возвращаться домой.

Она прошла в фойе, где стояла коляска, но Стефано быстро преградил ей путь.

– Ты никуда не пойдешь, – произнес он резче, чем хотел.

Тесс разомкнула губы, ее зеленые глаза сердито сверкнули.

– Пожалуйста, – произнес он мягче. – Я хочу, чтобы вы остались. Доктор Миллер сообщит результаты отцовства рано утром.

– Зачем мне оставаться? Я и так обо всем знаю. Ты отец Эсме. Мне незачем ждать всю ночь, чтобы узнать новости. – Она уставилась на пол. – Я так долго тебя ждала.

Стефано встревожился. Если Тесс говорит правду, то это означает, что он бездумно и жестоко бросил ее, когда она была в положении. Он не желал даже подумать о том, что это может значить. И о решении, которое ему придется принять.

Стефано подошел к ней ближе.

– Пожалуйста, останься.

Тесс подняла подбородок.

– Мне завтра рано вставать.

– Снова?

– Я работаю по пятьдесят часов в неделю.

– Зачем? Тебе хорошо платят?

Тесс грустно усмехнулась:

– У меня минимальная ставка. Все уходит на оплату жилья и питания для Эсме.

– Минимальная ставка? – Он рассердился. – Почему ты работаешь за гроши?

– На свете не так много рабочих мест, на которые я могу претендовать. И мне не с кем оставить Эсме.

– Тебе не надо было бросать школу дизайна.

– А то я не знаю, – язвительно сказала она. – Спасибо, что просветил меня. – Ее щеки пылали. – Но обучение мне не по карману. И я не могу бросить Эсме.

Стефано уставился на Тесс.

Он легко представил ее жизнь после их расставания в прошлом году. Она была беременной, одинокой и без гроша в кармане. Она бралась за черную работу, отказываясь от мечтаний о колледже и стараясь обеспечить своего ребенка без надежды на будущее.

И все потому, что Стефано позаботился о том, чтобы у нее не было возможности снова с ним связаться.

У него скрутило живот.

– Если она моя, то все изменится. И ты это понимаешь.

Прикусив губу, она взглянула на спящего ребенка на руках и тихо ответила:

– Разве изменится?

Стефано нежно коснулся руками ее плеч.

– Пожалуйста, останься, Тесс. Ты устала, как и Эсме. Просто останься. Вы ляжете в спальне, а я устроюсь на диване.

Она удивленно посмотрела на него, затем на спящую малышку и с видимым нежеланием вздохнула.

– Ладно-ладно. – Подойдя к коляске, она взяла из нее пакет с подгузниками. – Где спальня?

Стефано почувствовал себя победителем.

– Иди сюда.

Он провел ее по короткому коридору в спальню с широкой кроватью под балдахином, мраморной ванной комнатой и окнами с видом на сверкающие городские огни. Он указал на ванную комнату.

– Там новая зубная щетка, туалетные принадлежности и все необходимое. – Он колебался. – Попросить принести тебе пижаму? А детскую кроватку?

Она покачала головой, устало глядя на него:

– Просто оставь нас одних.

Кивнув, Стефано тихо закрыл за собой дверь. И вернулся в гостиную, чувствуя сильное напряжение. Он испытывал странное беспокойство. Сыграв несколько нот на рояле, он остановился, вспомнив, что Тесс и ребенок стараются уснуть. Повернувшись к бару, он налил себе виски и подошел к окнам, глядя на нью-йоркскую ночь.

Выпивая, он мрачно смотрел в окно, пока сорокалетний виски обжигал ему горло.

Тесс. Рыжеволосая, с яркими глазами, она отличалась от всех знакомых ему женщин. Она была чертовски веселой, милой и сексуальной. Утром, проснувшись в ее объятиях, он уже планировал сделать ее своей любовницей, но она вдруг призналась ему в любви, и его мир остановился.

Стефано резко отвернулся от окна. Работа. Ему надо поработать.

Поставив полупустой бокал на стол, он взял ноутбук и сел на диван. Он безучастно читал электронные письма, обзоры выступлений конкурирующих компаний на Неделе моды в Нью-Йорке и подробности предстоящего мероприятия бренда Меркурио в Париже.

Все эти отчеты казались ему крайне важными всего несколько часов назад, но теперь выглядели бессмысленными символами на экране. Ему показалось, что Тесс поет колыбельную дочери.

Его дочь.

Он не знал этого наверняка. Хотя, взглянув в карие глаза малышки, он перестал сомневаться.

Тесс замолчала, и в номере стало тихо. Стефано уставился в ноутбук, желая, чтобы Тесс вышла и поговорила с ним.

Он взял одеяло и подушку из шкафа и вернулся на диван. И вдруг понял, что забыл взять пижаму. Он не хотел идти в спальню и будить Тесс, но не мог спать голышом.

Пойдя на компромисс, он снял только рубашку и растянулся на диване под одеялом. Положив руки под голову, он уставился в потолок и стиснул зубы.

Его жизнь не должна меняться сама собой. Он может попросить своих адвокатов обеспечить щедрое содержание для Тесс и ребенка, а сам улетит в Лондон, как и планировал.

Тесс хорошая мать. Она позаботится об Эсме. Как только в ее распоряжении будут неограниченные финансы, у нее все наладится. Тесс сможет делать все, что захочет. Стефано ей не нужен.

Он ворочался на диване, вспоминая, каким одиноким чувствовал себя в детстве, брошенный родителями. Разве можно допустить, чтобы Эсме думала, что отец сознательно отказался от нее?

Стефано очнулся от тревожного сна, услышав телефонный звонок.

– Алло?

– Это доктор Миллер. Надеюсь, я вас не разбудил. Вы хотели узнать результаты как можно скорее.

Глядя в окно, Стефано увидел, что занимается рассвет.

– Слушаю.

– Эсме Фостер ваша дочь. В этом не может быть сомнений.

Стефано закрыл глаза.

– Ваше высочество?

– Спасибо, – категорично ответил Стефано. – Пришлите мне счет за услуги. – И повесил трубку.

Моргнув, Стефано сел на диване, глядя на серый рассвет над Нью-Йорком и на моросящий сентябрьский дождь. Поднявшись на ноги, он расправил плечи и тихо вошел в спальню, стараясь не разбудить Тесс, которая полулежала на кровати, прижимая ребенка к груди.

Взяв чистую одежду из гардероба, он пошел в ванную комнату. И принял очень горячий душ. Побрился и почистил зубы. Потом вытер запотевшее зеркало и уставился в него.

Ничего не должно измениться. Вообще ничего. Он по-прежнему может уехать сегодня в Лондон. Пусть этим делом занимаются его адвокаты. А он будет жить как прежде.

Жизнь без риска и чувств.

Выражение лица Стефано было равнодушным и холодным – привычная уловка, которой он научился у своего отца.

Надев белоснежную рубашку, темные брюки и темный пиджак, он вернулся в спальню и осторожно потряс Тесс за плечо.

Она открыла глаза и удивленно посмотрела на него. А потом улыбнулась так, словно все ее мечты сбылись.

Она моргнула и погрустнела.

– Что случилось?

– Ребенок мой.

Она задумчиво улыбнулась:

– Я знаю. – И взглянула на него с надеждой.

На что она надеется? На то, что Стефано женится на ней? Поможет ей воспитывать ребенка?

Стефано не знает, каково быть хорошим мужем или отцом. У него никогда не было перед глазами подобного примера. Он готов предложить Тесс только деньги.

Но, размышляя об этом, он в душе сопротивлялся своей расчетливости. Он почувствовал желание, просто смотря на Тесс. Она только что проснулась, но даже в смятой одежде, уставшая и обнимающая их спящего ребенка, она оставалась для Стефано самой желанной женщиной.

Каково просыпаться с ней каждое утро? Каково засыпать с ней каждую ночь?

Стефано резко отмахнулся от этих мыслей. Он обязан отпустить Тесс и Эсме.

А сам должен сосредоточиться на предстоящих переговорах.

– Пошли, Тесс, – резко сказал он и отвернулся. – Я отвезу тебя домой.