Глава 5

– Изабель, почему вы решили покончить жизни самоубийством?

Этот вопрос доктор Сток задает мне уже на протяжении пяти лет. Наша терапия каждый раз возвращается к одному и тому же. Когда я однажды спросила, в чем вообще смысл обсуждать это, он ответил, что только так ему удастся понять корень моих проблем. По-моему, это полнейший бред, но спорить с психиатром было бы глупо.

– Вы когда-нибудь теряли родных, доктор Сток?

Он, кажется, не удивился моему вопросу, но, поскольку я никогда не проявляла интереса к его жизни, все равно слегка напрягся.

– Я понимаю ваши чувства, Изабель. Девять лет назад на моих руках умерла жена, – ответил он, почесав подбородок.

– И вам не казалось, что жизнь больше не имеет смысла?

– Изабель, мы все живые люди, и у каждого есть свой срок. Да, тяжело терять близких, но это не повод убивать себя. Вернемся к моему вопросу. Почему вы, – он сделал акцент на этом слове, – решились на это?

– После аварии я закрылась в себе. Не говорила, не ела. Порой мне даже казалось, что я забывала дышать. Мне было все равно на то, что происходит вокруг. В нашем доме было полно народа каждый день. Все они приносили еду, говорили слова поддержки и что им жаль. Или делали вид. Это очень выматывало меня. Во время похорон моим единственным желанием было лечь в гроб и навсегда остаться с братом. В буквальном смысле. Не слышать и не видеть ничего. Конечно, родители остановили меня.

– Поэтому вы бросились под машину после церемонии погребения? Хотелось завершить начатое?

– Да.

Всю ночь перед эфиром я ворочалась и не могла уснуть. Меня ждал тяжелый и напряженный день. Совсем скоро весь мир должен был услышать голос Сирены. Это интервью уже ознаменовали событием года.

На самом деле мне было очень страшно.

Еще и мысли об Итане.

Я не могла выбросить парня из головы. Его проницательность, красота, улыбка, крепкие и такие теплые руки, взгляд, прожигающий насквозь. Я думала о нем даже больше, чем о предстоящем разговоре. С Эндрю я не испытывала и половины тех эмоций, что вызывал во мне Итан. Это безумие. Как ему удалось так зацепить меня? Может, об этом говорил доктор Сток? Может, это и была та самая любовь? Но я никогда не узнаю правды, потому что уже оттолкнула парня, заботясь о своей безопасности.

Набрав ванну, я с головой погрузилась в обжигающую воду. Меня не пугало отсутствие кислорода. Нужно просто считать про себя и не думать о том, что в любую секунду жизнь может оборваться. На протяжении пяти лет я только и делала, что боролась со страхами. Мне уже не хотелось умирать, но и жить с грузом вины из-за своего обмана тоже было тяжело.

Один. Я не могу забыть о смерти брата. Его окровавленное лицо не дает мне покоя по ночам.

Два. Он был единственным, кто искренне любил меня.

Три. Я не знаю, что такое любовь, и никогда не смогу испытать это чувство.

Четыре. Мне казалось, что Эндрю был тем самым. Я хотела полюбить его, но так и не смогла.

Пять. Он предал меня. Теперь я никогда не смогу доверять мужчинам.

Шесть. Итан.

Семь. Мое тело покрывается мурашками от одного лишь взгляда на него.

Восемь. Он успокаивает меня. С ним мне не страшно.

Девять. Мое сердце тянется к нему, но разум кричит об опасности.

Десять. А что, если не следовало отвергать его?

Одиннадцать. Мне плохо от одной лишь мысли, что я больше не увижу Итана.

Двенадцать. У меня слишком много секретов, о которых нужно молчать.

Тринадцать. Я обманываю слишком много людей, чтобы добавлять в этот список еще и Итана.

Четырнадцать. Он слишком хороший для такой психопатки, как я.

Пятнадцать. Но что, если завтра уже не настанет?

Вынырнув из воды, я распахнула глаза и начала хватать ртом воздух. Сколько прошло времени? Кожа на руках уже успела покрыться морщинками.

Из кабинета послышался звонок телефона. Я быстро вылезла из ванны, обмоталась полотенцем и побежала на звук. Часы в коридоре показывали одиннадцать утра. Вот черт, интервью.

В трубке голос оператора предупредил, что эфир начнется через пару минут. Блеск, буду разговаривать с ведущим в одном лишь полотенце.

Тревога начала охватывать каждую клеточку моего тела.

А ведь я никогда ничего не боялась. В моей жизни было много испытаний: потеря бабушки, а затем и брата, тяжелая учеба, кризис на работе, презрение окружающих. Но я всегда проходила через все с высоко поднятой головой. Лишь однажды моя психика не выдержала, и я едва не лишила себя жизни, из-за чего родители отправили меня к мозгоправу, и вот уже на протяжении пяти лет я каждую неделю являлась гостьей в его кабинете. Это утомляло, но и помогало выговориться. И просто не сойти с ума.

А сейчас меня накрыла настоящая паника. Впервые за столько лет люди должны были услышать настоящую Сирену. Не через песни, а через живое общение. Это пугало до потери сознания. Хотелось отменить интервью, укутаться в одеяло и забыть все, как страшный сон.

Да, это было бы по-детски.

Я знала, что теперь нельзя отступать назад, но как же сложно собраться с силами. Через несколько секунд моя жизнь могла измениться. Я не знала, какие вопросы мне зададут, – что, кстати, было довольно странно, ведь я, будучи журналисткой, знала, что в большинстве своем вопросы высылались заранее, – но надеялась, что не растеряюсь и найду, что сказать.

Наконец прозвучал голос ведущего.

– Приветствую, дорогие радиослушатели. В прямом эфире с вами сегодня я – Вуди Гриф. Все вы, как и я, давно ждали этого дня. Сегодня у нас в гостях неповторимая и самая таинственная исполнительница поп-музыки в мире. – Мое сердце сжалось. – Сирена, вы слышите меня?

Мысленно досчитав до пяти, я улыбнулась самой себе и ответила:

– Да, я слышу вас, Вуди. Привет.

– Боже, поверить не могу, что говорю с самой Сиреной. Это праздник для всего мира. Я даже растерялся, если честно, – засмеялся парень на другом конце провода. – Ну что, знаю, имени своего вы не скажете, я и допытываться не буду. Хотя, уверен, всем хотелось бы наконец узнать, кто скрывается под маской. Расскажите о себе. В социальных сетях вы не особо делитесь своей жизнью.

– На самом деле моя жизнь не так уж и интересна. Я обычный человек. Из самой обычной семьи.

– Поспорю с вами. Не бывает обычных людей с таким потрясающим голосом. Не хочу показаться бестактным, но с вашим заработком и миллионной фан-базой тяжело быть просто человеком.

– Про заработок вы ошибаетесь. Я не купаюсь в деньгах. Все, что получаю от своих песен, уходит на благотворительность.

– Это благородно, я восхищаюсь вашим решением, честное слово. Не каждый исполнитель готов жертвовать своими средствами ради благих целей.

Да, я не бежала за деньгами. Мне хватало зарплаты в издательстве. Бабушка всегда говорила, что не нужно быть меркантильной. Мой талант был дан не для того, чтобы на нем зарабатывать.

– А как насчет личной жизни? Ни для кого не секрет, что вы молоды. Ваше сердце свободно?

– Творческим людям тяжело посвящать жизнь второй половинке. У меня были отношения, но они закончились. Сейчас я одна.

Сказав это, я снова вспомнила об Итане.

Слушает ли он интервью? Думает ли о том, что это я? Жалеет ли о нашей встрече?

Интервью длилось около получаса. За это время я успела успокоиться и уже отвечала на вопросы Вуди без волнения. Теперь фанаты Сирены знали немного больше обо мне. Об Изабель Уилсон. Она американка. Ей двадцать пять. Любовь к пению привила бабушка. Я не стала говорить, где училась. Это могло стать зацепкой для того, чтобы поднять архивы Принстонского университета и начать охоту за двадцатипятилетними выпускницами. Также умолчала о том, в каком городе живу и работаю. Эта информация слишком личная для той, кто не хочет, чтобы ее разоблачили.

В конце беседы я исполнила одну из своих самых любимых песен. Она была посвящена Оливеру. После релиза она зацепила многих слушателей. Все, видимо, посчитали, что это история о двух влюбленных, когда я пела о расставании с братом. Я не стала ничего опровергать. Каждый человек думает так, как ему хочется. Это не плохо. Главное, что я знала и помнила того, о ком пела.

Как только я положила трубку, раздался звонок в дверь. На пороге стоял консьерж с огромной корзиной цветов.

– Это для вас, мисс Уилсон.

– От кого? – удивилась я.

– Цветы привез курьер.

– Ладно. Спасибо.

Я пожала плечами, забрала корзину из рук парня и закрыла дверь. Меж благоухающих цветов лежала открытка. Я открыла ее и сразу же расплылась в улыбке.

«Я не мог заснуть, вспоминая наше свидание. Прости, если расстроил тебя или повел себе бестактно. Эти цветы будет выбросить не так уж и просто, учитывая их размер. Прошу, не заставляй бедного консьержа нести их на помойку…»

– Не буду, – прошептала я, продолжив читать.

«Мне было хорошо с тобой. Если ты не готова к отношениям, я не откажусь от дружбы. Преследовать не буду, обещаю. Поэтому оставлю свой номер. Если появится желание, просто позвони или напиши».

На обратной стороне открытки был написан номер. Я взяла телефон и сразу написала ответ.

Спасибо за цветы. Они прекрасны. Дай мне время все обдумать.

Через пару секунд телефон просигналил о входящем сообщении.

Сколько угодно.

Я отложила телефон и, уставившись на букет, почувствовала, как внутри разлилось тепло. Боже, я радовалась как школьница, которой впервые уделил внимание тот самый красавчик из параллельного класса. Это понимание со стороны Итана стало для меня неожиданностью.

С Эндрю я такого не испытывала.

Теперь мне было трудно понять даже саму себя. Могла ли я позволить себе открыть сердце и впустить в него нового человека? Раньше у меня не было таких переживаний. Роман с Эндрю развивался стремительно, не давая возможности подумать о своих чувствах. Мы просто плыли по течению и создавали идеальную картинку, за которой не было и намека на настоящую любовь.

Единственный человек, с которым я могла обсудить свои переживания, была Молли. Она всегда поддерживала меня и давала дельные советы. Но сейчас она сама нуждалась в моей помощи. Я обязана была быть рядом с подругой.

Нервничая, я набрала ее номер, на ходу придумывая оправдание тому, что не поехала к родителям. Они жили далеко, так что мне пришлось бы добираться до них весь день. Но я хотела побыть с Молли. Поэтому не придумала ничего лучше, чем сказать, что приболела и отменила поездку.

Молли не стала выяснять причину моего плохого самочувствия. У нее был грустный голос, и я моментально ощутила вину за свою ложь. Пока весь мир слушал мое интервью, она в одиночку боролась за жизнь мамы.

Положив трубку, я быстро собралась, еще раз полюбовалась цветами и поехала к Молли.

Она уже ждала меня возле высотного дома, устроившись на лавочке. Вид у подруги был подавленный, отчего мне сразу стало тяжело дышать.

– Детка, ты как? – спросила я, присаживаясь рядом.

– Слушала сегодняшнее интервью с Сиреной?

Странно, что подруга спросила именно об этом. Может, она о чем-то догадывалась? Или к ней вернулась память о нашем походе в клуб?

– Да, – просто ответила я.

– Весь свой заработок она отправляет на благотворительность. Это так необычно. Я еще сильнее полюбила ее. В больнице, где обследуется моя мама, так много людей, которым нужна финансовая поддержка. Рак очень страшен. На лечение уходит такое количество денег… Сирена может гордиться тем, что помогает людям бороться с болезнями.

Пока Молли говорила, я боялась пошевелиться. Совесть съедала меня изнутри. Она должна знать правду. Но признаться не было сил. Это могло разрушить нашу дружбу. Я не хотела терять Молли, она моя единственная настоящая подруга.

Уже в квартире я расположилась на мягком диване, а Молли принесла из кухни бутылку белого полусухого.

– Мне это сейчас нужно, – сказала подруга, увидев, как я подняла бровь.

Разлив вино по бокалам, она села на диван и вздохнула.

– Они скрывали от меня ее болезнь полгода. Гребаные шесть месяцев. Я заметила, что мама стала не такой активной, как раньше, но думала, что все это из-за работы. Парик скрывал следы химиотерапии, поэтому у меня не возникало никаких подозрений. Но неделю назад папа позвонил и сказал, что они в больнице.

Молли всхлипнула. Я придвинулась к ней ближе и обняла. Подруга зарылась носом в мои волосы и разрыдалась.

– Она умирает, Изи. Как я буду жить без нее?

– Что говорят врачи? – поглаживая ее спину, спросила я.

– Химия помогает. Раковые клетки начали отмирать, но гарантии, что организм справится, нет. У нее начались проблемы с сердцем. Оно просто может не выдержать процедур. Я отдала им все деньги, которые накопила. Лекарства дорогие, но средств пока хватает.

– У меня тоже есть накопления. Я сниму все со счетов и дам тебе. Даже не возражай. Ты не должна быть одна в такой ситуации.

– Спасибо тебе, Изи.

Решение помочь Молли я приняла мгновенно. Она никогда бы не попросила сама. А это самое малое, что я могла ей дать.

Когда Молли успокоилась, мы включили музыку и перешли на другие темы. Нам обеим было что рассказать.

– Что у тебя с Риком?

– Пока не могу понять. Он милый и внимательный. Вчера не отходил от меня ни на шаг. Даже остался на ночь. Но все это так странно. Все это слишком… быстро.

– Как я тебя понимаю. – Я скрыла улыбку за бокалом вина.

– Почему ты не хочешь общаться с Итаном?

– Я запуталась, Молли. Все это так странно, – усмехнувшись, повторила я слова подруги. – Итан не похож на тех, с кем я встречалась. Он особенный. Мне спокойно с ним. За то время, что мы провели вместе, я ни разу не вспомнила Эндрю. Хотя расстались мы буквально два дня назад. Сегодня Итан прислал мне корзину цветов, а ведь я отшила его.

– Тогда в чем проблема? Да у тебя на лице написано, что ты втрескалась по самые уши, – засмеялась Молли.

От звука ее смеха на душе стало легче. Я смогла отвлечь ее. Именно это нам сейчас и было нужно.

– Мне страшно впускать его в свою жизнь. Я боюсь, что все закончится таким же провалом, как и с Эндрю. – Это было лишь отчасти правдой.

– Изи, мы все совершаем ошибки. Жизнь для этого и дана. Подумай, может, он заслужил шанс? Не надо отказываться от хорошего парня только потому, что предыдущий оказался скотиной.

– Возможно, ты права, но мне нужно время.

– Пока будешь думать, он найдет себе кого-то другого. Отбрось все страхи и живи настоящим.

– Откуда Рик знает Итана? – спросила я, чтобы переключить внимание Молли. – Ты не спрашивала? Когда я задала твоему парню этот вопрос, он отмахнулся, а у Итана я так и не спросила.

– Он не мой парень. – Ее щеки покраснели, отчего я заулыбалась еще шире. Рик нравился ей, просто она боялась признаться в этом. – Их отцы работали вместе. Они еще до рождения детей переехали из Америки в Норвегию, чтобы создать там свою империю.

– Рик был с Итаном в Азии?

– Нет. Итан уехал один, а Рик остался в Норвегии, чтобы помогать отцу. Сейчас, вернувшись в Америку, Итан позвал Рика, чтобы вместе развивать бизнес здесь. И вроде из них получилась отличная команда. Они с детства вместе и, как я поняла, очень доверяют друг другу.

– Вау, это круто, – только и смогла выдать я.

– Это так необычно. Они неожиданно появились там, где были мы. Два друга и две подруги. В тот момент, когда ты рассталась с парнем. И почему Рик не был с Итаном в клубе? Тебе не кажется это странным?

– Кажется. Я задаюсь теми же вопросами. Все это не случайно. Они как будто знали нас… Но как? Судьба не подкидывает таких подарков. Может, тебе удастся вывести Рика на чистую воду?

– Сомневаюсь. Они же с Итаном друзья детства. Если это какой-то план, то мы вряд ли что-то узнаем так легко. Но эти парни не учли одного. Мы тоже не глупые. Надо попробовать разузнать что-то через наши источники.

– Хорошо. В понедельник начну поиск. Надеюсь, мы ошибаемся, и все это чистая случайность. А мы – просто параноики.

Я в самом деле сомневалась в том, что Итан не знал меня. Когда скрываешься многие годы, начинаешь неосознанно искать тайный мотив у любого, кто появляется в твоей жизни.

Я будто заблудилась в лабиринте недоверия, настороженно прислушиваясь ко всем – даже мимолетно – сказанным словам. Маска, которую я сама на себя надела, защищала, но одновременно отгораживала меня от людей, заставляя чувствовать одиночество и тревожиться о том, что никто не сможет заглянуть под нее и увидеть ту, кого она скрывала. Меня настоящую.

Станет ли мне легче, когда я узнаю правду? И нужно ли мне это? Мысли о том, что она разрушит что-то очень хрупкое во мне, не давали покоя.

Но в глубине души теплилась надежда. Надежда, что истина освободит меня и даст возможность начать новую главу – и выйти из этой клетки.