Люсьену, у которого теперь появилась подруга, повезло гораздо меньше. Смертные женщины старались избегать его. Лицо Люсьена было испещрено ужасными шрамами, придавая ему вид нереального, сказочного монстра из ночных кошмаров. Вдобавок к этому у него были разноцветные глаза – карий, который следил за живым миром, и голубой, пронзавший мир духов. И каждый из них напоминал о смерти, которая не дремлет.

Оба мужчины были сильны и мускулисты – признак ежедневных физических упражнений. Они были вооружены до зубов и готовы в любой момент принять бой. Это была их обязанность.

– Что-то я не припомню, чтобы мы договаривались о вечеринке, – заметил Рейес.

– Что ж, твоя память поистрепалась за давностью лет, – откликнулся Парис. – Помнишь, мы собирались обсудить наш дальнейший план действий. И много чего еще.

Рейес вздохнул. Воины делали что хотели, когда хотели, и колкие замечания не могли их остановить. Он не понаслышке знал об этом, потому что сам был таким же.

– Разве ты не ищешь потайные убежища Гидры?

Роскошные пухлые губы – мечта любой женщины – растянулись в упрямой улыбке. В глазах Париса промелькнула боль, которую Рейес обычно замечал, когда смотрел в зеркало, а затем боль мгновенно сменилась обычной презрительностью воина.

– Ну и?.. – произнес Рейес, не услышав ответа.

Наконец его друг заговорил:

– Даже бессмертным необходима передышка.

Возможно, Парису было что рассказать, но Рейес решил не настаивать. «Я не единственный, у кого есть секреты». Несколько недель назад воины разошлись, отправившись на поиски Гидры, ужасной полузмеи-полуженщины… существа, охранявшего любимые «игрушки» повелителя титанов. Эти игрушки – божественные артефакты – должны были вывести их на ларец Пандоры. Но пока им удалось найти лишь одну из них – Клеть Принуждения. И они понятия не имели, где находятся остальные.

– Да, но перед лицом угрозы гибели передышка теряет привлекательность. Я понимаю, что должен прилагать больше усилий ради нашего общего дела. И я это сделаю. Потом.

Парис пожал плечами:

– Я делаю, что могу. Штаты – это огромная чертова страна, и изучать ее издалека так же сложно, как передвигаться по ее земле среди всех этих людей.

Воины разъезжали по разным странам, чтобы найти подсказки, где искать ящик, поиски были безуспешны, и они быстро вернулись назад, чтобы обсудить, что делать дальше.

Не сводя глаз с Рейеса, Парис спросил Люсьена:

– Он рассказал тебе, где Аэрон?

Люсьен вскинул темную бровь:

– Нет.

– Я же предупреждал, что с ним будет нелегко. – Парис нахмурился. – Он сам не свой уже продолжительное время.

Он мог бы сказать то же самое о Парисе, подумал Рейес, заметив беспокойство и усталые тени под глазами на лице обычно оптимистичного друга. Возможно, ему следовало надавить на Париса и узнать ответы на свои вопросы. Совершенно ясно, что с другом что-то произошло. Что-то серьезное.

– У нас мало времени, Рейес. – В словах Париса прозвучало осуждение. – Помоги нам.

– Охотники, как никогда, полны решимости покончить с нами, – добавил Люсьен. – Мы нашли всего один артефакт из четырех, но нам необходимы все, чтобы найти ларец.

Рейес вскинул бровь, подражая Люсьену:

– Думаете, что Аэрон способен в этом помочь?

– Нет, но нам не нужны разногласия. И ни к чему лишнее беспокойство о нем.

– Вы можете не беспокоиться, – сказал Рейес. – Он не хочет, чтобы его нашли. Он ненавидит себя таким, каким стал, и не желает представать перед нами в таком виде. Клянусь, он хочет быть там, где я его оставил, а иначе я бы так не поступил.

Дверь распахнулась, и Сабин, одержимый демоном Сомнения, направился к ним, его каштановые волосы развевались на ветру.

– Проклятие! – воскликнул воин, воздев к небу руки. – Какого дьявола здесь происходит? – Он заметил Рейеса, и на его лице появилось понимание. Он закатил глаза. – Черт, Боль, ты знаешь, как испортить встречу.

– А почему ты не обыскиваешь Рим? – спросил его Рейес. Неужели все одновременно перестали работать за те полчаса, что он находился на крыше?

Гидеон, одержимый демоном Лжи, появился следом за Сабином и помешал воину ответить с издевкой:

– О боже, как смехотворно все это выглядит.

«Смехотворно» в изложении Гидеона означало скучно. Каждая произнесенная правда причиняла ему пронзительную боль. «Боль – это то, что мне необходимо», – подумал Рейес. Если бы ради этого ему стоило бы лишь солгать, его жизнь стала бы намного проще.

– А разве ты не должен помогать Парису искать в Штатах? – спросил Рейес. Он не стал дожидаться ответа. – Все это становится похоже на чертов цирк. Неужели нельзя похандрить и помучить себя в одиночестве?

– Нет, – сказал Парис, – нельзя. Перестань менять тему и сбивать нас с толку. Ответь на наши вопросы, или, клянусь богами, я подойду и поцелую тебя в губы. Мой малыш голоден, и его необходимо покормить. Он считает, что ты подойдешь.

Рейес не сомневался, что демон Разврата хотел уложить его в постель, но знал, что Парис предпочитал женщин.

«Избавься от них». Рейес разглядывал своих новых гостей. Гидеон был одет во все черное, а его волосы выкрашены в голубой цвет, у него были угольно-черные ресницы, а в бровях в нескольких местах блестели серебряные серьги-гвоздики. Люди ужасно его боялись.

Сабин тоже был одет во все черное, но у него были каштановые волосы, карие глаза и широкое простодушное лицо. Глядя на него, нельзя было представить, что он способен убить любого, кто приблизится, и при этом расхохотаться.

Оба мужчины были невероятно упрямы.

– Мне необходимо подумать, – сказал Рейес, надеясь сыграть на их сочувствии.

– Здесь не о чем думать, – откликнулся Сабин. – Ты достойный воин, поэтому сделаешь все как надо.

«Неужели? Возможно, ты так же слаб, как и смертная девушка, которую страстно желаешь. Почему тогда ты причиняешь боль тем, кто тебя любит?»

Ой, подумал он, сжимаясь. Он был слаб.

– Сабин, – проворчал Рейес, когда эта мысль обожгла его. – Перестань забрасывать меня сомнениями. Мне своих достаточно.

Воин застенчиво пожал плечами, даже не пытаясь отрицать сказанное.

– Прости.

– Раз наше собрание никто не отменял, – сказал Гидеон, – я не отправлюсь в город, не посещу клуб «Судьба» и не заставлю какую-нибудь смертную женщину кричать в экстазе. – Минуту спустя он исчез за дверью, расстроенно качая головой.

– Не отменяйте собрание, – сказал Рейес. – Просто… начинайте без меня. – Он бросил взгляд через плечо, посмотрев в небо, а затем уставившись вниз. Зловещая ночная тьма по-прежнему ждала, призывая его к прыжку. – Я вот-вот прыгну.

Губы Париса скривились.

– Вниз. Забавно. Возможно, я спущусь к тебе и мы сыграем в игру «Спрячь печень», как в прошлый раз. Мне нравится смотреть, как ты полностью регенерируешь, вместо того чтобы исцелять себя.

При этих словах даже Люсьен улыбнулся.

– О, я тоже хочу поиграть! Могу я на этот раз спрятать его печень?

При звуке томного голоса Аньи Рейес с трудом подавил стон.

Светловолосая богиня Анархии ворвалась в дверь и бросилась в распахнутые объятия Люсьена, ее клубничный аромат разнесся вокруг, подхваченный усилившимся ветром. Парочка ворковала и обнималась некоторое время, растворившись друг в друге и позабыв об остальном мире.

Рейес не сразу привык к этой женщине. Она принадлежала Олимпу, откуда были родом те, кого он презирал, это во-первых. Во-вторых, она сеяла вокруг себя хаос, который был для нее таким же естественным, как дыхание. Но, несмотря на это, она помогала каждому из присутствовавших воинов и одарила Люсьена счастьем, о котором Рейес мог только мечтать.

Сабин кашлянул.

Парис присвистнул, хотя звук вышел напряженным.

Рейес ощутил острый укол зависти, и его сердце, которое скоро перестанет биться, болезненно сжалось. Как бы он хотел, чтобы у него вообще не было сердца. Тогда он не смог бы желать Данику, хотя и понимал, что она никогда не будет ему принадлежать.

Это не имеет значения, решил он. Она никогда не полюбила бы его в ответ. Большинству женщин не нравилась окружавшая его аура сентиментальности и нежности, и похожая на ангела Даника не была исключением. Она приходила в ужас от одного его присутствия.

Хотя, возможно, он мог бы завоевать ее, соблазнить и расположить к себе. Возможно… Но он даже не попытался. Женщины, с которыми он спал, всегда уступали его демону, опьяненные его властью, становились рабами его пристрастий. У них появлялась необходимость в боли, и они начинали причинять вред окружающим.

– За одним потянулись и остальные, – заметил Рейес, в его словах звучал сарказм, и он надеялся, что никто не заметил его душевных мук. – Радостная встреча после долгой разлуки.

Что сейчас делает Даника? С кем она? С мужчиной? Прижимается к нему так же, как Анья к Люсьену? Или же она мертва и похоронена, как Аэрон? Его ладони сжались в кулаки, ногти превратились в острые когти, разрывающие кожу, принося восхитительную, обжигающую боль.

– Хватит молоть чепуху, Боль, – произнесла Анья, глядя на него. Она прижалась к шее Люсьена, ее голубые глаза сверкали сквозь упавшие на лицо пряди светлых волос. – Ты зря теряешь время Люсьена, и это начинает меня раздражать.

Плохие события случались, если Анья приходила в ярость. Войны, природные катаклизмы. Рейес не смог бы ей противостоять.

– Мы уже поговорили. Он узнал все, что хотел.

– Не все, – заметил Люсьен.

– Расскажи ему, или я столкну тебя! – воскликнула Анья. – А затем, клянусь чертовыми богами, пока ты станешь приходить в себя и будешь беспомощен, я найду твою маленькую подружку и пришлю тебе ее палец.

При одной лишь мысли об этом его глаза заволокла красная пелена. Даника… страдает… «Не реагируй. Не позволяй ярости лишить тебя самообладания».

– Ты не тронешь ее.

– Следи за своим тоном, – проворчал Люсьен, крепче обнимая свою женщину.

– Ты даже не знаешь, где она, – ответил Рейес, немного успокоившись, удивляясь тому, каким заботливым стал непоколебимый Люсьен.

Анья коварно улыбнулась.

– Анья, – предостерегающе пробормотал он.

– Что? – с невинным видом спросила она.

– Мы больше не обсуждаем Аэрона, – прорычал Рейес. – Вас там не было. Вы не видели страдание в его глазах, не слышали мольбы в его голосе. Я сделал то, что должен был, и сделаю это еще раз, если понадобится. – Он отвернулся от друзей. Взглянул вниз. Вода из луж яростно захлестывала острые камни, разбросанные по земле. Они по-прежнему манили его к себе.

«Освобождение», – шептали они.

Хотя бы ненадолго…

– Рейес, – позвал Люсьен.

Рейес прыгнул.