Глава третья

Когда они прибыли в участок, на улицах было уже мрачно, а в помещении совсем темно. Тусклый свет ламп плохо освещал лица, и на всех них пролегали тяжелые тени, отчего казалось, что Мартин, Джейн и Наташа были изнурены сложным днем, хотя это было не совсем так.

Младший инспектор сначала допросил Джейн, а затем Наташу. Их показания не могли не сходиться, ведь им совершенно нечего было утаивать от следствия, но он все равно пытался найти несостыковки.

– Почему ваша подруга пошла за вами? – Спросил он у Наташи. – Ведь вы сказали, что пойдете по своим делам. Почему же она не осталась с Томасом?

– Почему… Не знаю… – Наташа расширила глаза от удивления. – Наверное, решила, что я странно веду себя, вот и все.

– То есть с вашей стороны это был странный поступок – пойти на встречу с Ребеккой?

Мелочность инспектора поразила Наташу: казалось, он был настолько неопытен и глуп, что намеренно искал возможность не заниматься делом, а делать вид, что он занимается делом.

– Да нет же! – Раздраженно ответила она. – Удивительно было то, что у меня в незнакомой деревне вдруг появились дела. Я же не упоминала о том, что мне нужно в магазин или салон. Да и все закрыто в субботу обычно. Вот что поразило Джейн. Поэтому она и пошла за мной. А что вы обнаружили в книжной лавке? Томас сказал, там везде кровь: но где именно?

– Давайте я буду задавать вопросы. Что вы обнаружили с Джейн в лавке?

– В том-то и дело, что ничего! Мы не видели следы борьбы или крови.

– Какие помещения вы осмотрели?

– Я прошла вдоль всех прилавков, затем прошла в складские помещения, мимо стеклянных перегородок бухгалтерии.

– И вы не видели, что в бухгалтерии все в крови? – Спросил язвительно младший инспектор.

– Но ведь было темно! Как я могла что-то заметить? И потом, я искала не следы, я искала человека – живого, активного. Я мельком смотрела по сторонам, не обращала внимание на детали.

Младший инспектор чуть кивнул, соглашаясь с Наташей.

– Что было дальше?

– Убедившись, что Ребекки нигде нет, я вернулась в зал, и оттуда мы с Джейн уже вышли на улицу.

– То есть в саму бухгалтерию вы не заходили?

– Нет. Я прошла мимо. – Устало повторила Наташа. – А куда ведут следы? Тело увезли на машине? И когда будет ясно, чья это кровь?

– Послушайте, здесь задаю вопросы я! – Вспылил младший инспектор. – Следы крови обрываются в самой бухгалтерии. Они никуда не ведут. Ни к чему.

– Как такое возможно? – Не без насмешки спросила Наташа. Казалось, этот неопытный инспектор нуждался в любой помощи и любом совете, даже ее.

– Понятия не имею! Как будто тело так и осталось в бухгалтерии!

– Но его там точно нет?

Мартин засмеялся.

– Точно нет. Констебли все осмотрели, криминалист тоже.

– А она могла, если была ранена, сама выйти из лавки и просто скрыться? – Предположила Наташа.

– С такими кровопотерями она далеко бы не ушла… И потом, не могла она не оставить следы на дверях, на рукоятках. А их просто нигде нет.

Младший инспектор тяжело вздохнул. С простодушного лица его сошли все признаки недоверия и подозрительности, и он разговаривал с Наташей как со старой знакомой – так ей казалось. Ей стало жаль молодого мужчину, даже захотелось помочь ему – хоть чем-то.

– Но послушайте! – Вдруг вспомнила Наташа. – Когда Ребекка позвала меня, она спросила меня… Первое, о чем она спросила меня, был Биттерфилд. Это мой молодой человек, он инспектор, работает в Лондоне.

Имя Биттерфилда, казалось, ни о чем не говорило младшему инспектору.

– И что она хотела знать? – Спросил он довольно равнодушно.

– Она надеялась, что он приехал со мной. А когда узнала, что он остался в Лондоне, то расстроилась. Тогда-то она и попросила встретиться. Мне показалось, что она хотела, чтобы я связала ее с Биттерфилдом.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы посоветоваться с ним.

– Но о чем? – Не без раздражения воскликнул Мартин.

– О том, как избежать опасности. Я уверена, что ей угрожали. И даже знаю, кто.

– Кто?

– Леон Маковски!

Мартин засмеялся.

– Если женщина пропала, значит автоматически, что виноват ее любовник! Так, по-вашему?

– А разве это не самая первая версия должна быть? – Удивленно спросила Наташа.

– Может быть, так оно работает в Лондоне, – устало объяснил Мартин.

– В Кросс Касле это как-то по-другому работает? – Съязвила Наташа.

Младший инспектор бросил долгий насмешливый взгляд на нее и откинулся в кресле.

– Да, у нас в провинции это работает по-другому. Я хорошо знаю Леона Маковски. Я уже допросил его. Нет причин подозревать Леона.

– В смысле?! – Возмутилась Наташа. – Он холодный, властный, очень сильный! Вы видели, как он обращался с Ребеккой? А я видела! На глазах у всех постоянно распускал руки – прямо на холме, во время праздника!

– Бил ее? – Напрягся Мартин.

– Нет, но постоянно притягивал к себе и прижимался так, как будто это не детский праздник, а…

На губах Мартина показалась усмешка.

– Я знаю, что Леон Маковски очень предан Ребекке. Знаю, что он страстно любит ее. По-вашему, проявление любви и страсти – повод подозревать человека?

Наташа раскрыла рот, чтобы возмутиться, но тут же осеклась и даже покраснела. Биттерфилд ведь тоже был по-своему страстным и властным, вертел ею, как хотел – но значило ли это, что он был способен на то, чтобы в порыве ревности убить ее? Он ведь и пальцем не тронул ее, даже во время своих вспышек ревности и гнева!

– Но ведь она хотела мне сообщить о Маковски… Для этого назначила встречу… А он опередил меня… – Пробормотала смущенно Наташа, все еще не в силах отказаться от своей версии, так похожей на правду.

– Вы не можете знать, что она хотела пожаловаться вам именно на него. Ребекка очень красивая женщина – а я надеюсь, что она еще жива. Она могла быть втянута в какую-то историю…

– С наркотиками? Но постойте, разве Маковски не сидел? Разве он не связан с наркотиками?

Мартин опять усмехнулся и покачал головой.

– Он имеет судимость и срок, но там была совсем другая история. А к наркотикам он не имеет никакого отношения.

– Вы это знаете точно?

– Конечно!

– Вы так про всех жителей все знаете? – Удивилась Наташа.

– Более-менее. – Кивнул Мартин.

– Ну тогда вам не составит труда распутать это дело. – С облегчением в голосе сказала Наташа.

– Спасибо, очень приятно слышать.

Мартин улыбнулся. В первые в жизни Наташи допрос прошел в столь легкой и непринужденной обстановке: казалось, никто ни в чем не обвинял и не подозревал ее. Наоборот, младшему инспектору нужны были ее показания для составления целостной картины – не более того. Можно было возвращаться в особняк и, быть может, даже продолжить прогулку вдоль моря – в свете вечерних звезд.

В то время, как младший инспектор допрашивал Наташу и Джейн, Кэтлин проснулась после обеденного отдыха, принарядилась в облегающее красное платье из трикотажа, которое подчеркивало все достоинства и манящие изгибы ее фигуры, и спустилась вниз. В гостиной она увидела Оливию и Стеллу, она застала их за обсуждением меню на завтра. Это были такие хозяйственные разговоры, которые сама Кэтлин не только не переносила, но из-за которых она вовсю подсмеивалась над кузиной.

Убедившись, что тетя и Стелла видят ее, она подошла к зеркалу над комодом, достала из сумочки помаду и тени и стала старательно наносить макияж. Казалось, она делала это нарочно не в своей спальне, чтобы позлить неухоженную Стеллу.

Та не только поправилась, но и носила старые бесформенные вещи не по размеру, в надежде скрыть лишний вес, а на деле такой гардероб визуально лишь добавлял ей лишние килограммы. Более того, она не красила волосы, и они были наполовину седыми, а это добавляло ей лишних двадцать лет, ведь все ее ровесницы подкрашивали седину.

Ухоженная и подтянутая Оливия порой с ужасом смотрела на Стеллу и думала про себя, что бедняжка никогда не выйдет замуж во второй раз.

– Лучше бы ты так на работу старательно собиралась, – неожиданно съязвила Стелла.

– О! Бесхребетные виды отрастили себе острые языки? – Парировала с не меньшей язвительностью Кэтлин. – С каких пор?

– С таких пор, – ответила за нее Оливия, – что ты вела себя крайне неприлично сегодня. У нас гости, а ты порочила нашу семью!

– Прости, тетушка, – взмолилась притворно Кэтлин. – Я не хотела. Ты же знаешь, у меня в жизни не лучшие времена.

– У тебя всегда не лучшие времена! – Фыркнула Стелла.

– Да что ты так взъелась на нее? – Неожиданно осадила ее Оливия. – Кэтлин, ты же знаешь, дорогая моя, что у так называемых не лучших времен есть причина, источник, так скажем. И это – ты! Ты сама. Вот скажи мне, пожалуйста: куда ты собралась на ночь глядя?

– Почему тебя это волнует? Еще даже не вечер, тетя.

Оливия встала с дивана, оставив недовольную Стеллу. Она подошла к высокой и стройной Кэтлин, приобняла ее с выражением благодушия и сочувствия на лице.

– Пожалуйста, милая, останься дома. Ведь ты для этого гостишь у нас на Пасху. Тебе нужно отвлечься, забыть кое о чем.

– Кое о ком! – Послышался недовольный голос Стеллы.

– Стелла! Придержи язык, когда я говорю! – Осадила ее Оливия. – Кэтлин, ну, давай, успокойся. Пойдем, попросим Денджера сделать нам троим коктейли, посплетничаем, поболтаем.

– Тетя, ты умеешь уговаривать, конечно. – Кэтлин одарила ее очаровательной улыбкой. – Но нет!

– Дорогая, он тебя старше, он женат! – Не выдержала Оливия. – У него большая семья, дети!

– Он скоро уйдет из семьи. – Пожала плечами Кэтлин.

– Это он обещал тебе? Не верь! Они все обещают, но мало кто из них держит слово.

– Обещать – не значит жениться. – Донесся голос Стеллы.

– Тетя Оливия, ты знаешь, как я тебя уважаю, как отношусь к тебе, – примирительно сказала Кэтлин. – Но моя личная жизнь – мое дело. Я люблю его, и он будет моим. Он не может выбрать ту старую ведьму, а не меня. Это просто смехотворно! Я одержу победу!

Оливия использовала все свои дипломатические способности, внезапно открывшиеся в ней, чтобы убедить племянницу не делать глупостей, но лишь только они иссякли, как она пришла в бешенство:

– Ты глупая, заносчивая стерва, какой всегда была! Всегда все делаешь по-своему! А потом крокодильи слезы льешь и кулаки кусаешь! Колледж бросила из-за того, что влюбилась, уехала в другую страну! И уже через полгода вернулась! Так и осталась необразованной. Работу меняешь одну за другой, одни сплошные неудачи! Остановись! В конце концов, когда ты начнешь думать не тем самым местом, а головой? Ты же сама ломаешь собственную жизнь! С поддержкой семьи могла бы заняться бизнесом или сделать карьеру. Или с твоей внешностью могла бы удачно выйти замуж и вообще не работать.

– Все это ваши со Стеллой домыслы. – Промурлыкала Кэтлин, победно улыбаясь. – Вы ничего не смыслите ни в любви, ни в страсти. Особенно бедняжка Стелла.

Никого не слушая, Кэтлин накинула пальто на плечи и вышла из дома – к своему автомобилю, который ей несколько лет назад подарил любящий ее больше других племянников дядя Бернард.

Дом Стивена Голденмауера находился по другую сторону от Кросс Кассла, но в пределах деревни, в отличие от особняка Прескоттов. Когда-то Голденмауэр купил большой старинный дом с толстыми каменными стенами, изъеденными плесенью, с целью перестроить его в современный особняк с панорамными окнами, однако муниципалитет не выдал ему разрешение на внесение кардинальных изменений в текущий проект, сколько бы тот ни бился.

Он даже пробовал подключить разные юридические фирмы, но ничего из этого не вышло. Кросс Касл был культурным наследием Великобритании, сюда съезжались туристы не только со всей страны, но и из других государств, чтобы насладиться видами старинной, аутентичной Англии, поэтому разрешение на радикальные изменение в облике дома нельзя было получить даже состоятельному человеку со связями.

Пришлось Голденмауеру жить в таком доме, и постепенно вся семья привыкла. Он только провел центральное отопление, установил двойное остекление, теплый пол, сделал ремонт внутри, что, конечно же, способствовало тому, чтобы и дети, и жена, и сам он привык к некогда мрачному дому.

Именно так и воспринимала этот особняк Кэтлин. Он казался ей темным, зловещим, затхлым, полным несчастья, скуки, тоски. Разве мог ее Стивен быть счастлив там? Дети, должно быть, раздражали его, вечно недовольная старая и некрасивая жена пилила его…

Насколько другой будет его жизнь с ней, Кэтлин! Они уедут из этой загнивающей деревни и поселятся где-нибудь в Манчестере или даже Лондоне, и жизнь будет бить ключом. Он будет работать, а она в это время за его счет будет поддерживать свою красоту, чтобы бесконечно радовать его. А по вечерам они будут ходить на концерты, в театр, кино, рестораны, где он будет с гордостью всем демонстрировать молодую жену. И конечно, ни ему, ни тем более ей уже не нужны будут дети. Зачем, когда им будет так хорошо вместе?

Кому-то подобные размышления могут показаться глупыми, но именно так рассуждала про себя на полном серьезе Кэтлин. Она припарковала машину на соседней нижней улочке, а затем поднялась повыше и зашла в небольшой сквер, где села на скамью и позвонила Стивену. Но вот странность: он упорно не отвечал ни на звонки, ни на сообщения.

Конечно, вдруг сообразила Кэтлин, ведь они не договаривались сегодня о встрече: он просто не слышит телефон, занят чем-то другим! Но он всю неделю не звонил и не писал…