Почему поссорились те двое? Какая причина была у кровавой ночной дуэли? Родерик решил, что дело было ночью, потому что двери и окно были заперты. Многое бы он отдал, чтобы разгадать эту тайну!

На вершине холма Род наконец очнулся и вернулся в реальность. Ваби уже впрягся в сани. Настроение у индейца было отличное.

– Нам здорово повезло! – воскликнул он. – Хижина просто великолепна. Чтобы построить такую же, нам пришлось бы потратить недели две!

– Мы там поселимся? – смутился Род.

– В хижине? Само собой! Она в три раза больше, чем мы построили бы сами. Даже странно, зачем тем парням был нужен на двоих такой большой дом. Как ты думаешь, Мукоки?

Индеец пожал плечами. Ему было достаточно знать, что бывшие обитатели хижины убили друг друга, а насчет прочего он и не собирался строить догадки.

Вскоре у двери хижины была свалена гора зимнего снаряжения.

– А теперь за уборку! – жизнерадостно объявил Ваби. – Муки, помоги мне с костями. Род, осмотри там все как следует. Выбрасывай все, что сочтешь нужным.

Это задание еще больше разожгло любопытство Рода. Теперь он был весь во власти напряженного ожидания. А вдруг он сумеет обнаружить какую-то зацепку, которая поможет им раскрыть тайну давнего преступления? Один вопрос так и стучал в голове у парня. Почему они поссорились? Почему?!

Копаясь в пыльных вещах, Род поймал себя на том, что повторяет этот вопрос вслух. Он пнул старый самодельный стул, собранный из стволов молодых деревьев, раскидал кучу мусора, поднимая тучи пыли каждым движением, и даже вскрикнул от восторга, обнаружив в углу два древних ружья. Их замки покрывал густой слой ржавчины, а стволы были длиной почти с самого Рода. Осторожно, почти нежно, юноша взял в руки одну из этих реликвий ушедшей эпохи.

– Ружья с Гудзонова залива, – сказал Ваби. – Такими пользовались еще до рождения моего отца!

Затаив дыхание, с колотящимся сердцем Род продолжал поиски. Пыльные лохмотья старой одежды – судя по всему, когда-то это были куртка и шляпа – расползлись в его руках, когда он только прикоснулся к ним. На столе громоздились ржавые кастрюли, жестяное ведро, железный чайник, остатки старых ножей, вилок и ложек. На краю стола Род заметил некий сверток. В отличие от прочего тряпья, он не распался в прах, когда его взяли в руки. Рассмотрев находку, Род обнаружил, что это маленький мешочек из оленьей кожи – очень тяжелый! Дрожащими пальцами он сорвал гнилую веревку и высыпал на стол горсть зеленовато-черных камешков, напоминающих окатанную гальку.

– Сюда! – дрогнувшим голосом закричал юноша.

Ваби и Мукоки, убиравшие из дома кости, как раз вернулись в хижину. Ваби подскочил к другу и взвесил один из камешков на ладони:

– Похоже на свинец или…

– Золото! – выдохнул Род.

Сердце его билось как бешеное. Ваби поспешил к свету, вытащил нож и провел по одному из кусочков. Прежде чем Род успел заглянуть ему через плечо, молодой индеец воскликнул:

– Это золотой самородок!

– Так вот почему они дрались! – радостно воскликнул Род.

Он нашел причину убийства! Какой-то миг для него это было важнее, чем сама находка. Зато Ваби и Мукоки тотчас пришли в невиданное возбуждение. Сумка из оленьей кожи была вывернута наизнанку; со стола мигом сметены все остальные предметы; каждый укромный уголок и щель обысканы с огромным энтузиазмом. Все молчали, одержимые лишь одной мыслью: найти, найти еще золото! Так этот драгоценный металл разжигает искры тайного огня, той жажды, что скрывается в каждом человеке. Род тоже присоединился к поискам. Каждая тряпка, каждая пыльная куча ветоши, все бесформенные обломки были просеяны, рассортированы, раскиданы по полу. Однако новых находок не обнаружено. Примерно через час трое охотников прекратили поиски, не в силах скрыть острое разочарование.

– Похоже, это все, что есть, – признал Ваби.

Это была самая длинная фраза, которую он произнес за последние полчаса.

– Надо будет сделать еще кое-что. Вычистим хижину, а завтра снимем старый пол. Кто знает, что там под ним окажется? И в любом случае его надо перестилать. Уже смеркается. Если хотим устроить себе годное место для ночлега, надо поторопиться.

Не теряя времени, охотники принялись очищать хижину от древнего хлама. К закату бревенчатый пол был устелен сосновыми ветками, поверх развернуты одеяла, рюкзаки и припасы аккуратно сложены в углу – как выразился Ваби, «удобно, словно в каюте». Напротив открытой двери был разведен большой костер. Исходящие от него свет и тепло придавали уюта заброшенной хижине. А когда внутри зажгли еще пару свечей, эту ночевку признали самой комфортабельной с начала путешествия. Мукоки устроил на ужин настоящее пиршество: жареная оленина, холодные бобы, приготовленные старым индейцем на предыдущем привале, лепешки и горячий кофе. Трое охотников накинулись на лакомства так, словно не ели целую неделю.

Прошедший день был долгим и трудным, но пережитое волнение мешало им сразу после ужина завернуться в одеяла и заснуть, как они поступали раньше. Путешествие подошло к концу, самые тяжелые испытания позади. Новая жизнь – самая счастливая из возможных – уже начиналась. Завтра им не нужно целый день идти через лес. Лагерь разбит, и можно приступать к увлекательному делу, ради которого они и прошли столь долгий путь. А вечерами они могут отдыхать и заниматься чем угодно.

Тем вечером Род, Мукоки и Ваби засиделись допоздна. Несколько часов они разговаривали, подкидывая дрова в ревущий перед дверью костер. Их беседа раз за разом возвращалась к произошедшей в хижине трагедии. Много раз они по очереди взвешивали в ладонях золотые самородки – полфунта драгоценных грязных комочков, – и постепенно перед ними возникала полная приключений жизнь тех давних дней, когда нога белого человека не ступала в эти земли. История теперь выглядела вполне понятной. Эти люди, вероятно, были старателями. Они нашли золото, потом поссорились, не договорившись, как поделить найденное, ну а закончилось все бешеной поножовщиной.

Но где они нашли золото? Этот вопрос не давал покоя охотникам, и они обсуждали его далеко за полночь. В хижине не обнаружилось никаких рудокопных орудий – ни кирки, ни лопаты, ни лотка для промывки. Тогда Ваби пришло в голову, что строители хижины тоже были охотниками. Они случайно нашли несколько золотых самородков и собрали их, не используя лотка.

В ту ночь в лагере почти не спали. С первыми лучами солнца все трое снова принялись за работу. Сразу после завтрака охотники стали снимать старый прогнивший пол. Одно за другим молодые деревца, из которых тот был собран, выкидывались наружу, пока не обнажилась земля. Теперь каждый ее фут был тщательно перекопан; нижние венцы подрыты, а потом снова засыпаны землей; вытащен весь мох, которым проконопатили щели между бревнами. К полудню в хижине не осталось ни единого неосмотренного местечка.

Золота больше не нашлось.

В какой-то мере это открытие принесло друзьям облегчение. Нервное напряжение понемногу начало отпускать Ваби и Рода. Навязчивая мысль о золоте скоро выветрилась из их сознания, и они снова начали радостно предвкушать долгожданную зимнюю охоту. Вскоре Мукоки срубил несколько молодых кедров для нового пола, парни вымыли каждое бревно озерной водой, а потом собрали несколько бушелей мха, чтобы заново законопатить щели.

В тот вечер ужин был приготовлен на железной секционной плите, которую они привезли с собой на санях и которую установили поверх старой печки-каменки. При свете свечей друзья принялись заново конопатить хижину. Ваби то и дело запевал непривычные для уха белого человека индейские песни; Род насвистывал, пока у него не заболело горло, а Мукоки хихикал, что-то бормотал себе под нос и болтал с неослабевающей словоохотливостью. Десятки раз они поздравляли друг друга с удачей. Восемь волчьих скальпов, превосходная рысья шкура и золотые самородки долларов на двести – и все это за одну неделю!

После ужина Мукоки вскипятил в кастрюле варево из жира и костей карибу. Когда Род спросил, что это за странный суп, индеец взял связку капканов и опустил их в кастрюлю.

– Капканы вкусно пахнуть, – объяснил он. – Лиса, волк, куница приходить на запах.

– Если не проварить капканы в мясном супе, – добавил Ваби, – девять зверей из десяти, особенно волки, к ним не подойдут. Они почуют запах человечьих рук, которыми трогали железо. Но запах жира подманит зверей и сделает их беспечными.

К вечеру, когда охотники улеглись спать, их зимний лагерь был в целом обустроен. Оставалось только сделать три койки, но эту несложную задачу мог выполнить любой, у кого останется немного свободного времени. Следующим утром, нагруженные капканами, они уже прокладывали первые охотничьи тропы. Особенно их интересовали следы волков, ибо Мукоки считался величайшим охотником на волков на берегах Гудзонова залива.