Цитаты из книги «Грезы об Эдеме. В поисках доброго волшебника»

Добро пожаловать на «островок невротичного счастья!» – так назвал это состояние один из пациентов Юнга[62].

Прожить эту песню – наше земное предназначение. Исполняющий ее скрипач остается для нас таинством. Мы знаем, что нами играют наши душевные состояния и влечения, которые гораздо глубже любых знаний. Отказаться от «возвращения домой» или намерения

Если отношения вызываются не потребностью, а вниманием к другому человеку как к Другому, то мы действительно становимся свободными в его восприятии. Если мы постараемся устранить свои проекции, перестать грезить о «возвращении домой», мы сразу становимся свободными для любви. Если мы свободны для любви, значит, мы готовы к посвящению в таинство, воплощенное в Другом. Не будучи посвященными в это таинство, мы остаемся пленниками своего детства и ограничиваемся тривиальным. Блейк сказал, что может увидеть вечность в одной песчинке, поэтому мы, простые

Мы можем обрести лишь часть всего душевного богатства, того познания бытия, которое через нас хочет получить природа. Если бы нам удалось достичь этой целостности, неужели две целостные сферы нуждались бы друг в друге? Нам не следует беспокоиться об удовлетворении этой трансцендентной потребности, ибо нам никогда не удастся стать ни такими сильными, ни такими

Лучше всех сформулировал этот парадокс, присущий отношениям между людьми, австрийский поэт Райнер Мария Рильке: «По-моему, самая грандиозная задача в отношениях двух людей заключается в следующем: каждый из них должен стоять на страже одиночества другого»[45]. Мы всегда одиноки, даже находясь в толпе и общаясь с другими людьми. Мы не можем сделать своим отношениям лучший подарок, чем подарить им самих себя, – таких, какие мы есть, одиноких в своем уединении. По той же причине таким же будет самый лучший подарок от Другого. Тогда ценность близости ни в коем случае не заменит нам индивидуацию.

Как только человек избавится от этой великой, глубоко спрятанной программы, которая управляет всеми людьми и определяет их индивидуальные истории, он может ощутить безграничность своей души. Если у нас хватит мужества сказать: «В конечном счете ни один человек не может дать мне то, чего я хочу; это могу сделать только я сам», – то мы будем свободно прославлять отношения за то, что они могут дать[41]. Но парадокс заключается в том, что Другой может быть средством, позволяющим человеку ощутить

таком представлении о любви истина выражена в форме оксюморона: истинная любовь лишена «заинтересованности». Она лишь позволяет поддерживать Другого в той мере, чтобы он оставался Другим. Швейцарский теолог Карл Барт назвал Бога «Совершенно Другим». Но тогда возлюбленный также является Совершенно Другим. Такое почитание Другого теоретически кажется очевидным, но на практике ему всегда противостоит наша слабая, испуганная натура.

Слово fascination (обаяние, привлекательность) происходит от латинского слова fascinare (очаровывать). В данном случае слово очарование означает совсем не то, о чем вы узнаете к окончанию школы; здесь оно имеет смысл «зачаровывать», «порабощать сознание», «приобретать над ним власть». Поэтому быть очарованным Другим – значит быть одержимым аффективно заряженной идеей. Именно это происходит во время действия проекции. В состоянии страстной и неистовой влюбленности – а выражение «неистовая» является очень сильным – человек фактически одержим Другим и не способен к сознательным поступкам.

«Все отношения – все без исключения отношения – начинаются с проекции», – таким простым, но категоричным утверждением я начинал семинар в одном из городов западного побережья США два года тому назад.

«Если человек не осознает внутреннее содержание своей психики, оно влияет на него извне и становится его судьбой»[24]