– Если планируешь покупать еще, я хорошо знакома с хозяевами того, другого базара. Могу выбить тебе скидку.
Он достает бумажник, весь набитый долларовыми банкнотами, и отсчитывает несколько купюр.
– Вообще-то, я заезжал к вам уже дважды после того, как ты вешала тот плакат для парада. Но тебя не было на месте.
Хочет ли он сказать, что надеялся меня увидеть? Спросить его об этом напрямую, конечно, нельзя, поэтому я указываю на его бумажник.
– Знаешь, в банке можно обменять мелкие купюры на крупные.
Он крутит бумажник в руках.
– Ну что тут скажешь? Мне лень.
– Теперь я знаю о твоих недостатках, – замечаю я. – Это хорошо.
Он кладет бумажник в карман.
– Никто не знает о моих недостатках так много, как я.
Будь я смелее, воспользовалась бы случаем и расспросила его о сестре. Но услышав этот вопрос он, скорее всего, сел бы в фургон и уехал.
– Недостатки, говоришь? – Я делаю еще один шаг к нему навстречу. – Ты помогаешь людям с переездом и покупаешь для них рождественские елки. Да ты небось у Санта-Клауса в любимчиках.
– Ну если так рассуждать, наверное, да, я не безнадежен.
Я щелкаю пальцами.
– Ты, видимо, считаешь, что быть сладкоежкой – страшнейший из грехов.
– Да нет, не помню, чтобы об этом говорили в церкви, – отвечает он. –