Цитаты из книги «Средний пол»

Дым окутывает ее лицо. Возникает странное противоречие между выражением лица умудренного жизнью частного сыщика и девочки в школьной форме

Женщины отличаются от нас. У них плотская природа. Самое лучшее, что с ними можно сделать, – это запирать их в лабиринте. – О чем ты? – О беременности, – улыбнулся Зизмо.

Беременность женщин принизила роль мужчин, и после первого всплеска мужской гордости они довольно быстро осознали свою скромную роль, которую природа отвела им в драме воспроизводства, и, спровоцировав непонятный им взрыв, смущенно отступили в тень. И пока их жены величественно страдали в своих спальнях, Левти и Зизмо слушали в зале музыку или отправлялись в греческий квартал, в кофейню, где они никого не могли оскорбить своим запахом. Они играли в триктрак и говорили о политике, и никто не упоминал о женщинах, так как в кофейне все были холостяками – независимо от возраста и количества произведенных на свет детей, общество которых теперь предпочитали жены. Темы разговоров всегда были одними и теми же: они обсуждали турок и их жестокость, Венизелоса и допущенные им ошибки, возвращение царя Константина и оставшееся неотомщенным сожжение Смирны.

Согласно древней китайской легенде, однажды, в 2640 году до Рождества Христова, принцесса Ши Линь-цзы сидела под тутовым деревом, когда вдруг к ней в чашку чая упал кокон тутового шелкопряда. А когда она попыталась вытащить его, то заметила, что кокон начинает раскручиваться в горячей жидкости. Принцесса отдала один конец нити своей служанке и велела ей выйти. Служанка вышла из покоев принцессы во двор, затем миновала дворцовые ворота, и только когда удалилась от Запретного города на полмили, нить закончилась. (На Западе эта легенда, слегка мутировав за три тысячелетия, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)

Мы ничем не можем помочь, Филипс. Я провел много лет на Ближнем Востоке. И понял только одно: с этими людьми ничего нельзя сделать. Абсолютно ничего. Самые лучшие из них – турки. Армяне подобны евреям. Ни морали, ни интеллекта. А что касается греков, посмотрите сами. Сожгли всю страну, а теперь сбежались сюда и требуют, чтобы им помогли. Хорошие сигары, не правда ли?

– Просто не пытайся быть гением, может, тогда случайно им и станешь, – говорю я.

В красоте всегда есть что-то порочное,

Мне будет грустно уезжать отсюда. Этот когда-то разделенный надвое город чем-то похож на меня. На мою борьбу за объединение, за Einheit[15].

Они оба одиноки, – говорили вокруг. – И у них у обоих родственники в Детройте. – Они не слишком-то подходят друг к другу. – Почему? – У него более высокое положение. У них ничего не получится. – Но, похоже, она ему нравится. – Посередине океана кто не понравится! Ему просто больше нечем заняться.

На Западе эта легенда, слегка мутировав за три тысячелетия, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)