Цитаты из книги «Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа»

жертвой, терапевт, подобно травмированному когда-то ребенку, испытывает отчаяние и опустошение.

садистический насильник – беспомощная, не имеющая возможности выразить свою ярость жертва идеализированный, всемогущий спаситель – избалованный ребенок, требующий спасения соблазнитель и соблазняемый

как «Мадонна Скорби» превращается в успокаивающую, соблазняющую внутреннюю фигуру, которая насылае

разнообразных недоброжелательных внутренних фигур, которые оказывают сопротивление прогрессу в психоанализе нарциссических, депрессивных и зависимых пациентов.

Так, выражая агрессию, он подвергает себя риску утраты хорошего объекта [она тем более отвергает его], если же, с другой стороны, он выражает свою либидинозную потребность, то ему угрожает особенно опустошительное переживани

Самость, репрезентирующая целостность психе, включая и ее «психоидные» глубины, определяющая фактор «судьбы» индивида, наделена трансцендентной по отношению к Эго способностью направлять и регулировать процесс индивидуации.

Одайеру, у ребенка, пережившего психическую травму, этим двум противоположным формам магического мышления соответствуют фигуры «великих существ», которые обитают в его внутреннем мире, оскверняя или освящая этот мир.

Леонард Шенгольд предлагает обсуждает, каким образом пациенты, пережившие тяжелую психическую травму (он называет тяжелую травму «убийцей души»), используют аутогипноз как защиту от невыносимой тревоги. Он пишет, что эти пациенты становятся виртуозами в гипнотизировании самих себя

Робин ван Лобен Зельц (Robin van Loben Sels), которая обсуждала эти различия в своей последней работе «Сновидения как хлеб насущный»,

Эмметта Эрли о психической травме (Early, 1993)