Цитаты из книги «Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию»

Травма подобна сокрушительному удару по источнику живого в психе – невинности в сердцевине нашего я. Пережившие травму люди нередко чувствуют, что утратили свою невинность навсегда до тех пор, пока она не появится перед ними в сновидениях в образах ребенка или волшебного животного «из другого мира».

Дит является частью патологической структуры «ум-как-объект» (Corrigan, Gordon, 1995), а фигура «ребенка» в этой системе, как правило, является персонификацией аффекта в теле

Психотерапия – это отношения привязанности, и поэтому многие проблемы ранних отношений наших пациентов могут быть прожиты в ней заново, но уже с иным результатом.

Если мы хотим пройти по пути «индивидуации» в том подлинном смысле, который Юнг придавал этому термину, то мы должны разрешить себе расти, питаясь от этих двух корней.

Юнг называл целевым элементом, когда задаются такие вопросы как: «На какой результат направлено такое переживание?», «Что оберегают эти защиты?» И, скорее всего, ответом на этот вопрос окажется – «человеческая душа».

Психоаналитики (и я в том числе) пришли к такому пониманию: восстановление того, что было нарушено в контексте отношений, также требует контекста отношений.

Травма в ранних отношениях часто возникает от того, что на нас обрушивается такой объем впечатлений, который значительно превышает нашу способность к осознанному переживанию.

На протяжении всей книги я придерживаюсь позиции, что духовный мир реален и что после травмы он используется в защитных целях.

деструктивная ярость, которую я просто не могу «переварить» – в ответ на это я ощущаю себя цепенеющим, мой внутренний диалог обрывается, я диссоциирую и оставляю свое тело: все это составляет основные черты реакции на травму.

Возможно, это моменты, когда пациент впервые за долгое время чувствует себя глубоко понятым. Но такие моменты важны и для терапевта. Возможно, подлинная невинная тоска в «ребенке» пациента пробуждает у терапевта свою собственную тоску, и тогда сердечный взгляд или улыбка возникает у обоих аналитических партнеров. Часто такая коммуникация «от ребенка к ребенку» происходит совершенно неожиданно. Бывают забавные моменты, когда терапевт скажет какую-нибудь бессмыслицу или еще как-нибудь «оплошает», или история, которую рассказал пациент, сильно рассмешит терапевта… тогда исцеляющим становится совместный смех.